Держась в тени домов, Эша и Клыкарь незамеченными пробирались к башне приюта.
– Знаешь, – обратилась полушепотом к приятелю Эша, – почему Гаруна называла приют Башней Веры? Она говорила, что без надежды и веры она бы давно бросила это дело. Когда вокруг пара десятков, а иногда и больше, вопрошающих, ждущих глаз, ты просто обязан верить, что сделаешь все, чтобы дать им новую жизнь. Надеяться и верить, словно упрямый гвар. Даже когда верить невозможно, приходится побороть отчаяние, темные мысли и вновь делать все, что в твоих силах. Для многих эта башня была последним приютом.
Клыкарь ободряюще улыбнулся:
– Тогда последуем ее совету.
Эша кивнула:
– Будем надеяться и сделаем все, что в наших силах. Вот и пришли.
Они замерли, прижавшись к стене дома напротив приюта.
– Ты видишь то же, что и я? – Грав задрал голову и прищурился.
– Я и забыла о твоей кошачьей родне, а ведь это явно сближает тебя с моим кайрином.
В бисте кроме дальней длинноухой родни с Парящих Островов действительно текла кровь ночных кошек, что не раз помогало в их совместных вылазках за «сокровищами».
Эша смотрела на потемневшие стены верхних этажей. Из мертвых глазниц башни, словно уродливый плющ, тянулись тонкие щупальца скверны. Черными ветвями они вытекали из окон, вгрызались в камень, исчезали и вновь появлялись, поглощая все на своем пути.
– Смотри, и тут тоже! – Элвинг показала на черные пульсирующие пятна у самой земли. – Это подвал, откуда меня вытащил Вэл Сту. Нам надо поторопиться, пока дом не превратился в монстра.
Прислушавшись, Эша не уловила никаких подозрительных звуков. Зловещая тишина напрягала.
«Странно, что стража не заметила, – подумала она. – Видимо, малые сектора у внешних стен патрулировали не так тщательно».
Эша взглянула на Клыкаря. На повязке проступили бурые пятна.
– Как рука?
– В норме, – отмахнулся бист. – Пошли.
Но стоило им выйти из тени здания, как сверху раздался пронзительный крик.
– Это что еще за такое? – Грав выругался и схватился за топор.
Эша посмотрела на балкон, удивленно прищурилась:
– Сварг?.. Сварг!
Увидев знакомые очертания, элвинг остановила руку Клыкаря и мысленно позвала пернатого друга.
– Это моя «птичка». Помнишь?
Кайрин спланировал и приземлился на все четыре лапы рядом.
«Долго ты, – проворчал зверь. – Дом пустой, в нем зло».
«Почему в Энхар не улетел?» – спросила Эша.
«Тебя ждал».
«Всегда улетай в безопасное место. Ты свободен».
«Значит, свободен решать, когда лететь, а когда остаться».
«Дурная голова! Вдруг бы с тобой что случилось?»
Кайрин только фыркнул в ответ.
«Подожди нас, но на одной из соседних крыш. Это здание опасно. Только сиди очень тихо».
Грав наблюдал за девушкой и грифоном. Время от времени кайрин то поднимал, то опускал уши, встряхивал головой, издавал приглушенные звуки, похожие на клекот и рык. Ашри в ответ то улыбалась, то хмурилась. В определенный момент Клыкарь почувствовал себя бистом на свадьбе элвингов.
– Привет, крылатый! – Грав встал рядом с Ашри и смерил взглядом кайрина. – С последней нашей встречи ты явно похорошел.
Сварг наклонил голову и шумно втянул клювом воздух возле биста.
«В прошлый раз он пах иначе, – проворчал Сварг, обращаясь к Эше, – менее подозрительно. – Зверь заодно обнюхал Эшу. – И ты тоже пахнешь отвратительно!»
– Ладно, давай без оскорблений. – Элвинг потерла клюв кайрина. – Мы постараемся как можно скорее вернуться.
– Думаешь, он меня помнит? – спросил Клыкарь. – Это же правда, что кайрины помнят все сто лет?
Эша пожала плечами:
– Думаю, нам это не удастся проверить. А вот то, что от нас воняет куфом, – однозначно.
Грав наклонил голову к плечу, шумно втянул воздух и, нагнувшись к макушке Эши, понюхал.
– Да, подруга, ты подваниваешь, – резюмировал бист и улыбнулся.
– Ага, а ты благоухаешь розами!
Грав лишь пожал плечами и посмотрел на дверь приюта:
– Думаешь, Пожиратель будет возражать против нашего не совсем опрятного вида?
– Заперто. – Подергав ручку, элвинг нахмурилась. – Гаруна никогда не запирала двери, до того как вляпалась в это склизкое и темное дело.
Она потянулась к карману и достала отмычки.
– Серьезно? – Грав поднял бровь.
– Видишь, уже фонари зажгли. Действуем тихо, пока не окажемся внутри.
– Ага, тихо. Видимо, клекотать на всю улицу с птицей-переростком умещается в твое особенное пугатонское понимание тишины? – ворчал Клыкарь, наблюдая, как лимонные шары фонарей медленно разгораются, разгоняя мрак.
Улица была все так же пуста. Грав скользнул взглядом по крышам домов и на одном из них заметил силуэт кайрина.
– У нас еще есть шанс позвать стражу, – положив руку на плечо Эши, сказал он.
– Боишься не справиться?
Щелкнул замок, дверь открылась, и они вошли внутрь.
Эше показалось, что подъем на седьмой этаж занял лишь несколько мгновений. И вот она вновь стоит перед запертой дверью, из-за которой звучит механическая какофония.
– А вот тут можешь оторваться. – Она пропустила биста вперед. – Только не дай музыке залезть тебе в голову.
– Тогда, думаю, это пригодится. Держи. – Клыкарь достал что-то из кармана и протянул Эше. – Уж точно лишним не будет.
Это была пара восковых шариков. Эша посмотрела на биста, который старательно засовывал их себе в уши.
– Беруши – береги уши, – засмеялся Клыкарь. – Я же знаю, как твои тебе дороги.
– Какая предусмотрительность. – Эша остановила руку биста, пока он не ввинтил в ухо воск. – Помни: нам нужен приютский журнал. Так что давай уже прервем эту песню, которую я точно не стану напевать в ду́ше.
Грав выбил дверь. Стены, пол и потолок были покрыты черными призрачными растениями. Из десятков открытых шкатулок на все лады звучала музыка. Эша ощутила вибрацию от нее кожей и мысленно поблагодарила Клыкаря.
Бист поудобнее перехватил топор и со всей силы ударил по ближайшему музыкальному ящику. В стороны полетели щепки и детали механизма.
– Можно просто закрывать крышки, – развела руками Эша, запоздало вспомнив, что он ее не слышит. – Но так тоже пойдет.
