– Доброе утро, дитя мое. Как спала? Не отвечай, вижу. Впервые ты выглядишь выспавшейся. Ты, как всегда, неординарна.
– Это почему же, отец?
– Обычно девушки не могут заснуть перед балом. А ты наоборот. Спишь, как убитая.
– Остроумно.
– И я этому рад, – проговорил отец, подходя к дочери. Обнял и по-отцовски поцеловал в щеку. – А по поводу наряда, как и в остальном, – выбор за тобой. Алекс был предусмотрителен и прислал несколько нарядов на выбор. Пойдем посмотрим.
До самого ужина Саманта выбирала наряд. Никак не могла определиться. Отдавала себе отчет, что этот бал очень важен для нее.
Желание быть на высоте брало верх над голосом разума и боли. Это первый и последний ее бал в роли графини Крайзстоун.
Это будет первая встреча с Алексом. Она не уверена, что готова к встрече и хочет его видеть.
Алекс ежедневно приезжал, но ей удавалось его избегать. Хотя и понимала, что рано или поздно увидеться им придется, тем не менее все себя отговаривала: «Потом, надо подготовиться».
И вот встреча сегодня, но она так и не готова.
К восьми часам Саманта закончила наряжаться. Горничная подняла волосы графини в высокую прическу. Каждый локон был на своем месте. Ничего лишнего.
Свой выбор она остановила на платье цвета слоновой кости. Декольте платья достаточно подчеркивало и оголяло округлости груди, оставив место воображению. Плечики платья были приспущены, обнажив плечи и шею. Приталенный покрой платья подчеркивал тонкость талии и округлость бедер. Ткань свободно спадала до самого пола, и лишь небольшой каблук туфель позволил ткани не касаться паркета. При каждом движении ткань платья соблазнительно играла на округлых бедрах и стройных ногах.
– Ты прекрасна, – протягивая руку дочери, сказал Шарп.
Раздался стук в дверь, и дворецкий вошел в гостиную с бархатной коробкой в руках.
– Мистер Джонатан велел передать вам эту шкатулку. И изъявил надежду видеть это фамильное украшение на мисс Джонатан сегодня вечером на балу.
Саманта посмотрела с вопросом на отца, потом перевела взгляд на коробку из бархата.
Она не решалась пошевелиться. Протест промелькнул во взгляде.
Шарп поспешил опередить отказ дочери, подошел к футляру и открыл его. Блеск бриллиантов озарил комнату. Взгляду девушки открылся утонченной работы комплект из сережек, браслета и ожерелья. Украшение было представлено в виде нежных лепестков роз. От красоты дух захватывало.
– Позволь, я помогу, – Шарп бережно одел украшение на изгиб шеи дочери.
Серьги еще больше подчеркнули длину и соблазнительность изгиба шеи. Камни переливались ярким отблеском при малейшем движении. Выбранное платье и фамильные украшения Джонатанов идеально гармонировали на стройной фигуре графини.
– Сегодня вечером все мужчины будут тобою околдованы, – с восхищением проговорил отец.
– Если б я этого хотела, – с сожалением проговорила Саманта и набросила на плечи легкую шаль под цвет платья. – Нам пора. Мы и так уже опоздали.
– Алексу и гостям надлежит быть в ожидании такой красавицы. Тем более гости и так заинтригованы, что вы приедете порознь на бал в вашу честь.
* * *
Оливия, герцогиня Фергисон, крестная Алекса, отличалась тем, что слыла искусной хозяйкой и организатором балов. Высшее общество мечтало быть приглашенным на ее праздники. А чести быть гостем в загородном доме удостаивались немногие. Побывать на таком празднике у Оливии – это все равно, что получить билет в высшее общество.
Мамаши, имеющие дочерей на выданье, так и пересказывали между собой, что имели честь быть приглашенными к самой Оливии Фергисон, тем самым повышая рейтинг своим дочерям.
А лондонские денди так и хвастались друг перед другом о трофеях, добытых на охоте, в загородном доме. Даже если таковых и не было. Ключевым словом было место охоты.
О проведении бала Оливия узнала от Кларисы за два дня до самого события. Но легкая на подъем, оптимистичная и пышущая энергией вдова нисколько не огорчилась.
– Чудесно! – воскликнула Оливия. – Наконец-то хоть какое-то разнообразие. Этот бал запомнит весь Лондон. Его еще будут вспоминать наши внуки. Я, кстати, хочу много внуков от Алекса. Он единственный мой сын, хоть и крестный.
– Если ты хочешь внуков, то нам надо все хорошенечко продумать. Необходимо помирить детей, – подхватила с лукавой улыбкой Клариса.
И эти дамы не привыкли бросать слова на ветер.
Дом крестной Алекса ничем не уступал по размерам и красоте дому графа.
Шикарная аллея из живой изгороди вела к центральному входу в дом. Ряд белых колонн вдоль дома поддерживал огромную террасу на втором этаже.
Дом весь светился огнями. Звук музыки и смеха заполнял тишину вечера. Сливки высшего общества собрались и пребывали в ожидании молодой графини Крайзстоун.
Дочь с отцом подъехали к центральному входу.
Сердце в груди отдает чеканный бешеный ритм, ладони вспотели, голова идет кругом от волнения.
Дороги назад нет.
Бал был в самом разгаре, когда дворецкий объявил приезд новых гостей:
– Мистер Вайтленд и его дочь – молодая графиня Джонатан.
В зале повисла тишина.
Взгляды всех гостей обращены к вновь вошедшей паре.
Рука Саманты покоится на руке отца. Даже через ткань пиджака мистер Шарп ощущает слабую дрожь дочери.
– Я же тебе говорил, ты покоришь всех мужчин. Но я ошибся. Ты покорила и женскую половину высшего общества, – попытался пошутить отец, чтоб расслабить дочь.
К вошедшей паре, слегка похрамывая, направился Алекс.
Весь день он ждал встречи с женой. И так сильно волновался, что трижды переодевался. Загонял своего камердинера до белой горячки. Весь дом был вверх дном. Даже кухарку чуть не хватил кондратий.
Алекс был первый, кто приехал в дом Оливии, и в качестве хозяина и виновника торжества встречал гостей. Но он ждал только одного человека.
На компрометирующие вопросы он отвечал небрежно, но заранее продумав вариант ответа:
– А где же ваша супруга, молодая графиня?
– Она готовится к покорению лондонской знати. Мое сердце она уже покорила, – парировал граф.
– О, так приятно видеть идиллию в отношениях. Мы все гадали, кто же сможет покорить самого завидного холостяка, – проговорила графиня Брюз, слывшая известной сплетницей и острой на язык дамой.
Не унимался и сам премьер-министр Самюэль Стюарт:
– Наслышан про вашу жену. Но горю желанием познакомиться лично. Уж много всего говорят про нее.
– Наше общество остро на язык. Но она гораздо выше всех этих разговоров. С ней действительно необходимо встретиться лично.
