Сивинской пришлось оторвать меня от тряпок чуть не силой. Кстати, она до смешного напоминала жутко похудевшую Мончевскую, что дало мне основание предполагать, что и они тоже родственницы по прямой линии. Насчет ее мужа пока ничего сказать не могла, просто не видела его. Интересно, как я обойдусь таким малым количеством прислуги? Ну да ведь и дом у меня теперь меньше прежнего да и всегда, как захочется, могу себе махнуть в Монтийи, там слуг больше, ведь дворец...
Монтийи! Надо же, только сейчас вспомнила. И Гастон!! Совсем из головы вылетели.
И Арман!
Ну вот, напрасно этого вспомнила, холера! Ну да, ведь я оставила его в Париже, сбежала от него, а кроме того, написала завещание...
Минутку, когда я его написала? Теперь или сто пятнадцать лет назад? И тогда существует ли оно еще?
Голова привычно пошла кругом, как всегда при сложностях с временами. Спокойно, возьми себя в руки!
Осмотревшись, я поняла, что, поев и переодевшись, сижу в своем кабинете. На столе стоял телефонный аппарат, рядом сотовый телефон, на отдельном столике компьютер с принтером. Значит, я могла в любую минуту связаться с нужным мне человеком. И с паном Юркевичем тоже. Ох, не спеши, дорогуша, спокойно, спокойно...
Сначала выясни, есть ли еще на этом свете пан Юркевич. И вообще, как давно я здесь появилась?
Увидев в открытое окно Романа, я вскочила и, подбежав к окну, громко крикнула, чтобы немедленно пришел сюда. Боюсь, в голосе моем звучало отчаяние.
Пока он шел, я продолжала разглядывать кабинет. Звонка для вызова прислуги не было. Да и зачем он, достаточно вот так крикнуть. Мончевская наверняка в кухне. Ох, что я, какая Мончевская? Сивинская наверняка услышит, если ее позвать. А вот если бы мне захотелось кофе или чаю, кто мне его подаст? Зузя? Если не ушла домой.
— Зузя! — негромко и неуверенно позвала я, очень боясь разочароваться.
Роман уже открывал дверь, и я услышала, как Зузя сбегает по лестнице.
— Если пани собирается работать, так, может, что подать? — дружелюбно поинтересовалась она за спиной Романа, не давая мне рта раскрыть.
«Спокойствие, только спокойствие!» — снова мысленно приказала я себе.
— Да, пожалуйста, напитки. Кофе, чай, коньяк, пиво... — принялась я перечислять, но Зузя меня перебила:
— Так я принесу кофе и чай, остальное у пани в баре, я сама проследила за тем, чтобы не стоял пустым. Пан Роман тоже наверняка что-нибудь выпьет.
Зузя исчезла, а Роман вошел в комнату и вопросительно глянул на меня. Я жестом велела ему садиться. Он же, по своему обыкновению окинув меня заботливым взглядом, прежде чем сесть, подошел к бару, плеснул коньяку в два бокала и уже с ними сел напротив меня. Протянул мне бокал, свой же поставил на столик, пояснив:
— Я пока воздержусь, а вдруг куда ехать придется.
— Только чтобы никто не слышал, — шепотом начала я. — С каких пор я здесь?
— Для всех здешних пани приехала вчера вечером.
— И никто не удивился?
— Чему же удивляться? Они вас ожидали. Только Зузи вчера здесь не было, но это не имеет значения.
— И что я делала, вернувшись?
— Спать отправились. Мы поздно приехали.
— Слава богу, вроде пока ни в чем не ошиблась. Я правильно считаю, что моим поверенным все еще является пан Юркевич?
— Пан Юркевич, только не тот, а его правнук. Их контора переходит от отца к сыну и гордится своей незапятнанной двухсотлетней репутацией.
— И у меня есть телефон современного Юркевича?
— Да, в вашем блокноте. Такой большой, в черной коже. Должен быть в среднем ящике стола.
Вытащив указанный ящик, я действительно обнаружила в нем наверху черный блокнот. Тут Зузя вошла с подносом, поставила его на маленький столик и принялась разливать кофе. Я ее остановила — сама это сделаю, спасибо. Даже не дождавшись, когда за ней закроется дверь, принялась перелистывать блокнот.
У нотариуса Юркевича оказалось несколько телефонов. В это время он должен быть в конторе, значит, звоню туда. Принялась нажимать кнопки, набирая номер, попросив Романа подождать. Я ведь понятия не имею, какие еще мне понадобятся сведения.
Как только секретарша пана Юркевича доложила шефу, кто звонит, тот сразу взял трубку. Я категорически попросила его приехать ко мне еще сегодня. Тот, по обыкновению, принялся капризничать, крутил носом и сомневался, все ли документы я привезла из Франции, которые требовались. Я заверила — все, хотя отнюдь не была уверена в этом.
Роман меня успокоил, напомнив, что в багажнике «мерседеса» все еще лежит привезенный из Франции толстый черный портфель с документами. По моей просьбе сходил за ним и принес. Просмотрев документы, я вспомнила все, чего добились мы с месье Дэспленом.
И еще одна особенность последнего моего перемещения в будущее: почему-то я оказалась здесь не пятнадцатого сентября, а только восьмого, уж не знаю по какой причине. И вникать в это не собираюсь.
— Как думаете, Роман, кому во Франции лучше позвонить, чтобы узнать все последние события? — посоветовалась я с верным другом.
— Можно месье Дэсплену, — отвечал Роман, — но лучше пани Ленской.
Ну как я сама о ней не подумала! Вот лучший источник всех сведений. Только не буду ей сейчас звонить, лучше завтра с утра. Или даже послезавтра, как только покончу здесь со всеми текущими делами.
Роман отправился в гараж, я помчалась в кухню. Нужно было распорядиться насчет ужина для пана Юркевича, я ведь не сомневалась — как и все в их славном роду, он любил поесть и от еды во многом зависело его настроение.
И сразу же наткнулась на проблему.
— А я думала — пани сама накупит себе продукты, которые любит, — сказала моя домоправительница. — В магазинах с продуктами никаких проблем — выбирайте чего душа пожелает. Слышала я, пани любит креветки в остром соусе, так купите. А также мороженые индюшачьи шницеля, сыры, ну и все прочее.
Пришлось опять звать Романа.
Моя экономка оказалась права. Из суперсама я возвращалась, нагруженная сверх всякой меры, и удивлялась, что он ну ни в чем не отличается от лучших магазинов французской столицы. Я даже заметила — продукты тех же фирм. И так же, как во французских магазинах, в этом польском почти все покупатели ходили между полками с товарами, не отнимая от уха руки с мобильным телефоном. Роман тут вспомнил, что еще не предупредил меня: тот сотовый телефон, который у меня на столе в кабинете лежит, он переделал так, что теперь он охватывает своим действием весь мир. И очень деликатно подчеркнул — у моих друзей, в том числе и у Гастона де Монпесака, нет моего нового номера телефона, потому что у нас здесь произошли какие-то изменения, пришлось добавлять дополнительные цифры. Я обрадовалась — вот и повод позвонить Гастону, а я еще думала — буду вечером ему звонить — что скажу? Впрочем, зачем выискивать предлог, как-никак я его законная невеста.
