Густое облако черного дыма или теней оплело стройную фигуру Василисы.
– Василиса, не смей меня здесь оставлять! Не смей, слышишь?!
Лейла чувствовала себя как никогда близкой к истерике.
– В любом случае я не брошу тебя здесь надолго. Вернусь завтра или, может быть, послезавтра, если ты до того времени сама не справишься. До встречи.
Обернувшаяся птицей, Василиса метнулась в непроглядную тьму извилистых переходов.
– Ненавижу! – пнула Лейла ближайшую колонну. – Ненавижу Василису! Ожившие трупы терпеть не могу!!! Магию ненавижу! Всё здесь ненавижу!
Но сколько не кричи, проблемы это не решит.
Смахнув с лица злые слёзы, переведя дыхание, Лейла всё же взяла себя в руки и в очередной раз прошипела на змееязе. – Тащись сюда, змеюка подколодная! Доставь меня немедленно наверх. Я спать хочу.
И снова пространство заполнилось шумом крыльев. Шурша, словно сухая листва, гонимая ветром, иногда издавая мягкое неприятное постукивание, горгулья приблизилась и склонилась перед управляющей ей ведьмой.
Лейла с замиранием сердца заставила себя сесть ей на спину, обхватив руками ледяную чешуйчатую шею.
– Подними меня наверх, – приказала она.
Было такое чувство, что под нею задвигалась платформа странного аттракциона. Как страх вскоре сменился чувством удовольствия. Впрочем, когда горизонтальное перемещение по тоннелям сменилось вертикальным подъемом, эйфория прошла. Держаться было трудно.
Когда горгулья выползла из трубы на пол, Лейла чувствовала себя полностью разбитой, руки её покрылись синяками и ссадинами.
– Возвращайся на место и спи, – приказала она созданному монстру.
Вспышка алмазного света словно стёрла все следы их с Василисой пребывания.
Добравшись до спальни, Лейла с головой укрылась одеялом и провалилась в сон, в котором летала над Академией, утопающей в ярко-алом закате на огромном крылатом змее, а облака над головой складывались в буквы, которые прочитать Лейла не могла, но твердо знала, что они обозначают: «Не будите спящего змея».
Глава 17. Уроки эмпатии
К концу третьего месяца обучения в Магической Академии Лейла узнала очень много нового о заклятиях, проклятиях, зельях, способах предсказания и вызова всякое нечисти, но о своём будущем муже она по-прежнему не знала ничего, или знала ничтожно мало. А всё, что узнала, лишь сильнее заставляло сожалеть об опрометчиво принятом в коттедже Нахширона решении.
Возможно, даже сам Эссус был куда лучшей партией, чем Дэйв Майлз.
В общем, что Лейла могла о нём сказать? Дэйв Майлз был отличный фехтовальщик и завсегдатай вечеринок, тусовок и прочих развлекательных мероприятий, которые он практически никогда не пропускал.
И на которых любил приложиться к спиртному. Возможно, именно этим объяснялись густые тёмные тени под серыми, яркими, словно цветные стекляшки, глазами? Глаза у Дэйва казались подведенными тушью, словно у актера, несколько раз Лейла даже с ужасом подумала, что он красится, но приглядевшись, поняла, что ошиблась.
Вообще, в облике Майлза просвечивало нечто болезненно-нервное, как у наркомана, сидящего на героине. Парень был явно из тех, кто любил отравить себе жизнь.
Хуже того, он любил отравить её и другому. Делал это виртуозно и, по мнению Лейлы, с удовольствием.
На утро после жуткой ночи с горгульей, выйдя из ванной, она застала свою соседку Пенни горько рыдающей в подушку.
– Эй, – окликнула она её осторожно, присаживаясь на свою кровать, – Прости за назойливость, но – что случилось?
Ответа не последовало.
Просто встать и уйти было как-то неловко, поэтому Лейла сделала новую попытку:
– Чтобы там не произошло, оно явно не стоит слёз…
– Много ты понимаешь! – подняла Пенни красное, злое, мокрое от слёз лицо и сердито стрельнула глазами. – Ты – бесчувственная, холодная кукла! Тебе на всех наплевать! Одинаково! Что ты можешь понимать в чужой боли?!
Лейла ощутила укол раздражения. Вот и старайся после этого помочь людям? Её отстранённость объяснялась очень просто – Лейла никак не могла отделаться от мысли, что всё происходящее вокруг ненастоящее, происходит как бы понарошку и вот-вот кончится. И тогда она, Лейла, вернётся в родной город, к маме и папе, к Джин и Чарли, ко всему привычному, близкому и знакомому, то забудет всё это как страшный сон.
А Дэйв и Кевин вместе с Эссумос Нахшироном могут катиться к чёрту, если хотят.
Но никто никуда не катился и каждое утро всё оставалось на своих местах.
Сейчас перед ней сидела зареванная, расстроенная Пенелопа и эта новая реальность с каждым днём словно всё больше обрастала плотью реальности и нужно было как-то существовать в ней.
Лейла подавила тяжелый вздох:
– Ты плачешь из-за Дэйва? Что он опять натворил? Опять тебя ударил?
– Если бы! Но нет, он… он… изменяет мне с…с Розмертой! – Пенелопа снова зашлась в рыданиях.
– С Розмертой? – нахмурилась Лейла, пытаясь припомнить хоть кого-нибудь с таким именем.
Пенни презрительно фыркнула:
– С ассистенткой Мартина, учителя по составлению зелий.
– Но ей же уже под сорок! – удивилась Лейла.
– Вот именно! – явно обрадовалась такому возмущению со стороны Лейлы Пенелопа.
Лейла попыталась представить этих двоих вместе (Дэйва и Розмерту), но картинка не складывалась.
– Ты уверена? – недоверчиво протянула она. – Может, кто-то что-то напутал? Люди любят разводить сплетни и часто на пустом месте. В любом случае, не стоит из-за этого так плакать.
– Ты когда-нибудь теряла любимого? – в упор посмотрела Пенелопа.
Лейла со вздохом вспомнила Чарли. Наверное, вспомнила о нём впервые с того дня, как пошла в тот злосчастный клуб.
Воспоминания приятно грели, но от разлуки сердце не обливалось кровью. Даже близко.
– Нет, – честно призналась она.
Уилкс заехала кулаком в подушку.
– Это всё проклятый Чёрный Змей! Ненавижу его. Ненавижу!!! Я же Дэйвы с детства знаю, он всегда любил выпендриваться, но он был очень хороший. Правда! А с прошлого лета, с тех пор, как он с родителями погостил у Нахширона, его словно подменили. Будто в его теле теперь живёт кто-то другой.
Пенни вдруг затихла, вся сжавшись.
– Когда мы ещё только поступили в школу, я думала, что это Дарк возглавит нашу маленькую компанию. Но Дэйв претендовал на эту роль так уверенно, что ни у кого не хватило наглости оспорить его желание. Или решение? – мимолетная улыбка скользнула по губам Пенелопы. – Непрерывное бахвальство, постоянные непрозрачные намеки на покровительство отца, неуёмный темперамент, самолюбование, доходящее до абсурда, пренебрежение к другим, неискоренимый авантюризм – в этом весь Дэйв Майлз! Он слеплен из привлекательных недостатков, – Пенни смахнула с ресниц слёзы. – Все его грандиозные планы то и дело рушились, один за другим, но он не унывал и тут же изобретал новые, не менее обреченные, – хмыкнула девушка. – Дэйв всегда исхитрялся сохранять чувство собственного достоинства, в любых ситуациях. Даже когда он взял дурную привычку изводить Кевина вместе с всегда таскающимся вслед за ним Фоксом, всегда находя предлог подраться это почему-то не выглядело нелепостью. Хотя куда ему, изнеженному нарциссу, звездному мальчику было выстоять против Тедда, выросшего совсем в других условиях. Да у этого бугая кулаки каждый с макушку Майлза! Но Дэйва это никогда не останавливало. Упрямый он, как осёл! – Пенелопа спрятала лицо в руках, в который раз уже судорожно всхлипнув. – Тот человек, которым он стал теперь… они его просто сломали, как куклу. Все они: его отец, Хэйс, Нахширон! Я их всех ненавижу!
