Тело моё окутало красным, алым как кровь, шёлком. Рукава словно крылья свободно стекали с рук вниз, грудь поддерживала ткань, перехваченная крест-накрест.
Девушки-служанки приготовили кровать, застелив её черным шёлком. Зажгли в изголовье свечи и раскрыли широко раздвижные двери, ведущие на балкон – чтобы ветер свободно мог влетать в комнату, когда захочет.
Волновалась ли я? Да! Но волнение моё было приятным. Я желала этой ночи. Почему нет? Мужчина мне в мужья достался отменный, и если девушка, в чьё тело я попала и была невинна, то я уже успела познать некоторую сладость этой стороны жизни и мой, пусть не такой уж большой сексуальный опыт подсказывал мне, что Порочный Принц из тех любовников, о которых женщины вспоминают с трепетом – выносливый, горячий, темпераментный, с неуёмным аппетитом и фантазией.
Девушки поднесли мне стакан с напитком столь же алым, как и моё одеяние.
– Что это? – поинтересовалась я.
– Горячительный напиток, госпожа. Чтобы зажечь кровь и успокоить вас.
Я осушила его залпом. Приятный, бархатный вкус, прохладный. Алкогольный градус есть, но не сильный – в самый раз.
– Не много ли света?
– Господин захочет видеть вас, Звезда Очей. Он может остаться недовольным, если что-то останется в тени.
Это да. Мы, дамы, любим тень и тайну, а мальчики, увы, обожают покров с тайны снимать. Чтобы их жадный взор до всего мог дотянуться, ничего нам не оставив на откуп.
Закончив, девушки выстроились в шеренгу, видимо, ожидая дозволения выйти. Я охотно им его дала:
– Можете быть свободны, – кивнула я им.
Я волновалась. Не хотелось ударить в грязь лицом. Сегодня моя судьба может и должна измениться. Второго шанса произвести впечатление и завоевать этого человека у меня может и не быть. Здесь, в этом мире у женщины может быть лишь одна карьера: чтобы владеть миром она должна владеть мужчиной.
Хотела ли я власти? Ну, что властью считать. Править миром, собирая оброк с подданных, пожалуй что нет. Но сидеть за печкой и говорить на каждое мужнино слово: «Да, мой повелитель», – тоже не хотелось, а чтобы значить чуть больше, чем ничего, мне придётся поработать. И слава богу, что моя цель молод и хорош собой. От такой работы легко получать удовольствие.
Сохранять достоинство, быть горячей и раскованной, но не распутной, быть страстной, но не блудливой, отзывчивой на каждую ласку, но оставаясь целомудренной, так ублажить мужа, чтобы подняться с ложа с его сердцем в руках, а не стать наложницей на одну ночь, шлюшкой, чьего имени по утру не вспомнят и с кем второй раз дела иметь не захотят – это искусство.
Искусство, которому нас не учат. Наш 21 век на самом деле очень техничный. В любой книжке можно отыскать любые сексуальные техники, и всё же сексом заниматься в наше время часто скучно и неинтересно. Он как синтетический йогурт, тысячи подсластителей и усилителей вкуса, но часто нет самого главного – влечения, химия, страсти, живой, как вода из источника.
Я надеялась, что с принцем, драконьим всадником, всё будет иначе.
С сильно бьющимся сердце я повернулась к распахнувшейся двери.
Глава 9
В комнате было много занавесок. Они вились здесь повсюду. Лёгкая, полупрозрачная, алая, как огонь или кровь, кисея, отделяла кровать от других частей комнаты, выход на балкон, вход в другие комнаты – и всё это колебалось, колыхалось, дышало, вздрагивало багряной краснотой и солнечным золотом. Эта алая зыбкость, ещё более эфемерная и нереальная в свете сияющих свечей, делала реальность похожей на сон. Всё казалось зачарованным и сказочным.
Может, в горячительное подмешали чего? Почему алая кисея кажется мне языками пламени, а свеч – крылом феникса или пером жар-птицы?
А Эвил Санистор – он был в чёрном. Вернее, чёрными были его брюки с широким шёлковыми поясом и короткая безрукавка прямо на голое тело. На шее мерцали золотые украшения, массивная толстая цепь, чуть меньше той, которой он приковывал меня к своему дракону. Чёрными были его волосы и глаза. И вокруг него, запутавшись в алых занавесках, бегали чёрные тени.
Мне отчаянно хотелось ощутить эту гладкую, мягкую кожу, бугрящуюся на валиках мышц подушечками чутких пальцев. Я готова была застонать от удовольствия только об одной мысли о том, как его руки станут ласкать моё тело.
Голова кружилась от предвкушения обжигающих прикосновений и холодящих, влажных поцелуев. И я боялась, отчаянно боялась, что жестокая реальность обманет мои надежды, как она это делает не раз, доказав, что всё хорошее в жизни лишь мечта или сон, а в реальных отношениях красота и страсть встречаются так редко – всё чаще скука или нужда.
Если бы я могла я бы, наверное, смежала в тот момент из боязни разочароваться. Но бежать было некуда. Вокруг – полутёмное пространство и аромат возбуждения.
– Иди сюда.
Это прозвучало не как просьба, а как приказ. Я не люблю, когда мне приказывают. И даже сейчас мне не слишком-то нравится, но подчиняться необходимо.
Я делаю шаг. Замираю на мгновение. Потом другой.
Отчасти потому, что ноги как ватные – подкашиваются от сладкого напряжения в теле. Один его вид заставляет меня испытывать желание, и я не стыжусь этого. Я приветствую этот зов плоти, который всегда казался мне смешным, надуманным и невозможным в реальной жизни. Мне не стыдно желать моего мужа, но я не люблю, когда мной командуют или помыкают. Я хочу играть на равных. Хочу брать ровно столько же, сколько отдаю. И скупиться я не намерена.
– Ближе, Анжелика.
У него красивый, хоть и резкий, профиль. И волосы, как и всё вокруг (а может быть благодаря багряным отсветам) тоже отливают красным.
Я остановилась, так и не дойдя до него, хотя нас разделяло не больше метра. Он пристально смотрел на меня и в его глазах пылало пламя. Словно одним только взглядом он срывал с меня одежду или одежда не была для него преградой, он змеёй проскальзывал под неё, медленно сдвигая алый шёлк с моих плеч.
«Я сейчас возьму тебя, – говорили мне чёрные, жёсткие, смеющиеся глаза, словно бросая мне вызов. – Ты готова к этому?».
Бери. Я готова. Только не сломай. Поломанные вещи могут быть опасны.
Мы дышали почти в унисон – вдох-выдох, – словно разделяя воздух на двоих. От Эвила веяло мужественностью, уверенностью и пламенем. А я чувствовала себя бабочкой, готовой лететь на свечу. Мне хотелось вдохнуть тот воздух, что он выдыхает.
Я чувствовала себя возбуждённой и расслабленной одновременно.
– Не отводи глаз, – и это тоже не было просьбой. – Дыши со мной. Танцуй со мной. Люби меня.
Чёрные глаза, наполненные жаждой и желанием, затягивали меня точно в омут, пленяли. И я, словно кролик, завороженный змеиным взглядом, шагнула вперёд, в кольцо его рук. Он обнял меня жадно, крепко прижимая к мускулистому горячему телу, к своему отвердевшему от желания, члену. Я видела, как расширились от страсти его зрачки.
