И ему вдруг захотелось, чтобы и ей было хорошо. Не только потому что ей больше некуда идти, а просто хорошо. По–человечески.
Изгой сел возле стены на пол и прикрыл глаза. Диана уснула. Он понял это по замедленному сердцебиению и тихому дыханию. Уходить не хотелось. Почему то хотелось сидеть здесь и слушать. Слушать звуки жизни, а не смерти.
Глава 11
Я проснулась от голода. В животе требовательно урчало и мне снилась жареная картошка и вкусные толстые сосиски. А потом я вспомнила все что произошло вчера и не захотела просыпаться. Не захотела возвращаться в реальность. Вчера был жуткий день. Наверное, самый жуткий за все время, что я перестала быть просто Дианой, а стала пленницей Изгоя. Вчера я лишилась девственности, и вчера я чуть не умерла. Только почему то все же пугало второе. Я вспомнила то сосущее чувство одиночества и тоски, свое желание умереть и сердце замедлило бег. Из меня словно вытянули радость и смысл жизни. Хотя, я никогда не была склонна к самоубийству. Я всегда любила жизнь. А вчера мне жить не хотелось. До того момента как я выпала из окна и меня схватили чьи то ледяные руки. Желание умереть тут же пропало, и возник страх, что я все же умру. И тот, кто тащит меня в лес, скорей всего убьет меня и очень скоро. Я мысленно звала изгоя. Я взывала к нему, крича всей душой. И я почему то не сомневалась, что он придет. Я даже не удивилась когда, упав в снег, увидела его огромный силуэт на фоне темно бордового заката. В его руках корчился некто жуткий с горящими малиновыми глазами, лысым черепом и серой кожей. Только я уже не боялась. Я знала, что Изгой меня не отдаст.
Когда страшная тварь растворилась в сумерках, а мой Палач подошел ко мне и протянул мне руку, я вдруг поняла, что уже не боюсь его. Нет, точнее, с ним, я могу ничего не бояться. Он найдет меня всегда и везде. И пусть только потому, что считает своей вещью, но он меня защитит. И я взяла его за руку. Это было наше первое прикосновение не несущее в себе войну и насилие с его стороны и страх с моей. Это был акт доверия. Притом и с обеих сторон. И я хорошо это понимала. Когда очутилась в его руках, насторожилась, пытаясь понять, чувствую ли я панический ужас и расслабилась. Я чувствовала лишь вселенскую усталость и безумное желание уснуть. Когда Изгой уложил меня в постель, а потом сел рядом, я закрыла глаза и вдруг поняла, что он сожалеет. Сожалеет о том, что так обошелся со мной. Неожиданное для меня открытие. Значит, он что то чувствует? Он больше не причинит мне боль. Я была в этом уверенна. А мне придется научиться его понимать и принимать таким как он есть. Каким бы образом это не произошло — но он мой любовник. Первый. И пусть воспоминания об этом далеко не приятные, но это факт. Он взял меня не слишком ласково, но он и не бил меня. Наверное, самое болезненное было то, что я ждала чего то другого. И совершенно напрасно. Изгой — не человек и глупо было тешить себя иллюзиями… Я должна смириться. Он такой, какой есть.
Я открыла глаза и с удивлением увидела, что он все еще сидит на полу в моей комнате.
— Тебе нужно поесть. Твой желудок урчит на весь дом. Так можно оглохнуть. Я заказал пиццу. Константин сказал, что вы, люди, любите ее есть.
— Пиццу на завтрак?
Я натянула одеяло по самые уши и привстала с постели.
— А что люди не едят пиццу?
Он казался разочарованным, и я впервые видела, или мне кажется? Я впервые видела его растерянным.
— А что вы…хм…люди едите на завтрак?
— Я пью кофе и ем бутерброд.
— Бутерброд это хлеб с колбасой?
— Да, или с сыром.
Брови Изгоя сошлись на переносице, казалось, он лихорадочно думает.
— Ладно, я запомню, а сейчас есть только пицца. Так что или спускайся завтракать или сиди голодная.
Он встал так резко, что уже через долю секунды оказался возле двери. Вот это скорость. Никогда не привыкну к тому, как быстро он передвигается.
— Сегодня будешь меня учить.
— Учить? — теперь уже я удивленно приподняла брови.
— Учить всему, что должны знать в твое время.
Он ушел, а я так и осталась сидеть на постели с натянутым до подбородка одеялом. Пицца, значит пицца. Я, конечно, не позволяла себе подобной роскоши особенно по утрам, но желудок возмущенно болел голодными спазмами, и рот наполнился слюной, едва я подумала о еде. Когда я нормально ела в последний раз?
После жуткого вчерашнего дня сегодня казалось необыкновенным. Что то изменилось. Точнее изменился Изгой. Он не был похож на обычного себя или старался вести себя иначе, но за завтраком ему даже удалось меня рассмешить. Нет, он не шутил со мной, это не тот тип, но он попытался попробовать то, что ем я. Плевался он долго, и я прыснула со смеху, когда огромная рука моего похитителя смела тарелку на пол.
— Это помои. Ненавижу итальянцев.
Но Мстислав не ушел, он просидел со мной на протяжении всего завтрака. Я еще не понимала, каким образом смогу его всему научить и что именно он хочет знать. Но мне пришла в голову одна идея, и она казалась не плохой.
— У тебя есть компьютер и интернет?
Изгой посмотрел на меня так, словно я спросила его о чем то совершенно фантастическом.
— Не знаю. Можно спросить у Константина.
Оказалось, что все есть и высокоскоростной интернет и несколько ноутбуков и спутниковое телевидение.
Через несколько минут я уже по–хозяйски устраивалась в компьютерном кресле, а Изгой стоял сзади и смотрел на небольшой ноутбук, который я деловито открыла и подключилась к интернету.
Я знала, что ему интересно, но он не подавал виду, пока я не начала ему показывать буквально все. Начиная с электроприборов, заканчивая клубной музыкой, танцами. Постепенно Изгой приблизился ко мне, а потом и взял себе стул. Теперь он сидел рядом со мной и жадно смотрел на экран, где я открывала разные ролики и смотрела вместе с ним. Он совершенно не задавал вопросов. Но я впервые видела заинтересованность. Живую, не наигранную. Как у ребенка, которому показали диковинную игрушку. Через какое то время я дала ему самому попробовать. На удивление у него очень быстро получалось осваивать просторы всемирной сети. Не то, что у меня в свое время.
Теперь Изгой читал информацию о политических событиях в мире, о ценах на товары, о новых открытиях. А я просто наблюдала за ним. Мы так низко наклонились вместе к столу. Что наши головы соприкасались. Иногда я отваживалась его рассматривать. Так близко я еще никогда не была рядом с ним. Сейчас я видела его жуткий шрам прямо перед глазами, и у меня уже не осталось сомнений, что он от когтей животного, чудовищно огромного животного. Кем он был раньше? Где жил? У него была семья? Мне вдруг стало интересно каким был Мстислав до того как стал вампиром и Палачом. Но я бы, ни за что не отважилась спросить.
— Смотри.
Я склонилась к монитору.
— Это семья Мокану.
