Ник склонился ко мне и коснулся колючей щекой моей щеки, руки все еще упирались о стену, по обе стороны от моей головы, отрезая все пути к отступлению. Теперь, его губы едва касались моей шеи и мочки уха.
— Скажи мне "да"…Одно коротенькое слово…"да"… И я прикоснусь к тебе. Ты ведь изнываешь от голода. Я буду ласкать каждый сантиметр твоего тела… Сначала твои соски, нежно покусывая и посасывая, а затем каждый лепесток там внизу, где ты такая мокрая и горячая для меня, особенно тот маленький чувствительный бугорок, который сейчас жаждет моей ласки…ты ведь чувствуешь, малыш? Чувствуешь, как он ноет и пульсирует от дикого желания, чтобы я к нему прикоснулся губами, нежно, мучительно нежно вылизывал тебя, до изнеможения, в тот момент, когда ты будешь хрипло кричать мое имя…, я помню, как ты пахнешь, я помню, как сладко ты стонешь, когда готова взорваться под моими губами. Я не перестану тебя ласкать, даже когда ты кончишь для меня.
Я задыхалась. Между ног разливалась влага, мне стало больно от бешеного возбуждения, и я чувствовала…это просто невероятно… я чувствовала приближение оргазма… О, нет… Только не сейчас.
— Да…моя сладкая. Сейчас. Ты пахнешь точно так же. А потом я буду брать тебя долго, насколько долго, насколько ты сможешь выдержать. Я затрахаю тебя до полусмерти, как голодную кошку. Мою кошку. Я заставлю тебя кричать от наслаждения. Ты ведь будешь кричать для меня, Марианна? Обещаю, ты сойдешь с ума, как только я ворвусь в твое тело до упора, так глубоко, что бы ты зашлась в агонии наслаждения…Смотри на меня, девочка…Смотри мне в глаза… Я хочу тебя…до одури…
О боже… Я посмотрела на него, поймала горящий взгляд и достигла точки невозврата… резко качнулась назад, не в силах больше сдерживаться…Это было невероятно, меня пронзила судорога, неуправляемая, ослепительная судорога оргазма. Я не могла это контролировать, все случилось внезапно, неожиданно, ошеломительно. Я не принадлежала самой себе в этот момент. Его голос, эти слова, что он мне говорил, просто довели меня до высшей точки возбуждения. И я взорвалась, разлетелась на мелкие осколки. Моя голова резко откинулась назад, закусив губу до крови, я покачнулась, крепко сжав бедра, задыхаясь, пытаясь унять предательские конвульсии. Крепкие руки подхватили меня за талию, и я почувствовала, как Ник прижал меня к себе.
Посмотрела на него и краска стыда прилила к щекам, он улыбался, триумфально, но глаза стали черными как угли в них плескалось пламя ада, моего персонального, личного ада. Он хотел меня алчно, жадно…И он стал свидетелем этого унижения, не просто свидетелем, а виновником. Господи, какая же я жалкая. Неожиданно для себя я заплакала. От стыда, от бессилия и ненависти к самой себе… Невероятно. Этого не могло произойти на самом деле. Ник не может иметь надо мной такую власть. Боже, я кончила только от звука его голоса, что будет, если он ко мне прикоснется…?
— Тссс…тихо…все хорошо… всего лишь реакция тела. Ты не ожидала? Так было всегда когда ты со мной.
Черта с два все хорошо. Мне не хорошо. Мне плохо. Мне невыносимо плохо. Я порочное животное, я тряпка…я ненормальная. Он делает со мной все что захочет.
— Отпусти меня, — жалобно попросила я, — просто уйди, хорошо? Уйди сейчас.
Его руки разжались, а я покачнулась, чуть не упала. Ноги подкашивались, тряслись.
— Стыдишься своей слабости?
Спросил он, и я резко посмотрела на него затуманенным взглядом. Нет, он не издевался, а просто пристально на меня смотрел. Пусть он уйдет. Пожалуйста. Это невыносимо.
— Уходи! Дай мне побыть одной!
Я вложила в это слово столько презрения, сколько могла.
— Я уйду… Но, проблема не во мне, а в тебе. Ты желаешь меня настолько сильно, что не можешь контролировать свои чувства. Ты борешься с призраками и эфемерными страхами и лжешь сама себе.
— Я не хочу тебя! Вот она правда! Я ТЕБЯ НЕ ХОЧУ! Я! Моя душа и мое сердце! А тело…тело дьявольским образом реагирует на тебя. Просто влечение. Похоть. Вожделение. Это ничто. Для меня. Есть вещи поважнее секса…
Я сделала ему больно, уколола и достигла цели. Он побледнел. А я уже не могла остановиться.
— Для тебя любовь это плотское наслаждение, для тебя любовь это обладание кем-то. А для меня она другая. Тебе этого никогда не понять, потому что ты — зверь. Ты живешь инстинктами. А я верю, что любовь она несет свет, понимание, прощение, доброту. А ты… Та — это тьма, мрак, бездна, болото. Я не хочу тонуть, я хочу жить.
— Хватит!
Он сделал жест, чтобы я замолчала.
— Я все понял. Достаточно. Ты все сказала.
Вот и хорошо. Пусть только уйдет, потому что я сейчас зарыдаю. Но он не ушел, он вдруг резко прижал меня к стене и его глаза загорелись дьявольским огнем.
— Да, я зверь, Марианна, я порождение зла, мрака. Порождение ада. Но ты любила меня. Ты заставила меня поверить, что и зверь может сострадать, питать нежность, сходить с ума от боли в душе. Ты подарила мне веру в это. Ты, Марианна. Я не заставлял тебя. Не соблазнял. Ты пришла ко мне. Сама.
— Это ложь, ты был бы последним…
— Первым, Марианна, я был первым, — сказал он мрачно.
— Я ошибалась. Такие, как ты, не умеют любить.
— И ты надеешься, что я отпущу тебя?
— Я этого жажду.
Его зрачки сузились, а пальцы совершенно внезапно легли мне на горло:
— Никогда…слышишь, я не отпущу тебя никогда. Этот дом ты покинешь только мертвой и поверь, это будет очень нескоро.
Пальцы сильнее сдавили мою шею, и схватилась его за запястье. Нет, я не боялась. Напрасно не боялась. Стоило испугаться. Но еще слишком мало знала о нем, чтобы понять насколько Ник опасен. Для меня. Во всех смыслах этого слова.
— И в этом весь ты. Собственник и эгоист. Если бы умел любить, ты бы дал мне возможность быть счастливой.
— Ты будешь счастлива со мной, Марианна, — сказал он, а потом зарычал мне в лицо, — или ни с кем!
А потом исчез, и я сползла по стенке на пол, закрыла лицо руками. Я плакала от жалости к самой себе, потому что он побеждал. Постепенно, уверенно отвоевывал позиции, и я ничего не могла с этим поделать.
*****
Демоны-слуги в темно-бордовых плащах отодвинули огромный камень, закрывающий вход в пещеру. Асмодей стоял позади них сложив руки на груди, его белесые глаза сверкали из-под капюшона, а ногти на костлявых пальцах отливали синевой как у мертвеца. Он пребывал в своем истинном обличии. Он любил эффектные появления перед бессмертными, когда от страха их ледяные сердца начинали биться быстрее. Позади него еще трое слуг сдерживали смертных пленников, с завязанными глазами, полностью обнаженных, дрожащих от панического ужаса. Пещеру осветили факелами, и Асмодей проплыл вовнутрь. Он остановился напротив саркофага и кивнул, разрешая сдвинуть крышку гроба. С огромным трудом слуги наконец-то справились с задачей и Асмодей посветил вовнутрь. Полуразложившийся труп прикован стальными цепями ко дну саркофага. Тело почти разложилось, но сердце под обнаженной грудной клеткой слабо билось. Ко рту мертвеца была проведена трубка, по которой тот получал маленькие порции крови, дозированной самим Верховным Демоном для поддержания жизни в этом существе, отдаленно напоминавшем человека.
