– Предлагаешь научить тебя? – сузил глаза охранник. – Я по морде за первый же совет получу, и уже сам тебя веревками к кровати прикручу. Без приказа шефа. Зачем мне это?
– А ты мне переспать с ним посоветуешь? – начала догадываться я.
Барон меня похитил, на дыбу подвесил, избил за нарушение глупого правила, а я к нему в постель лягу? Буду всячески ублажать, стонать, изображая удовольствие, потом он ртом его удовлетворить предложит. Величайшая мудрость, ага. Вершина разумного поведения женщины. АйКью двести и никак не меньше.
Кровь в голову ударила, стоило представить это, а страх красную табличку «Стоп» перед глазами вывесил. Дальше мысль не пошла, застряла дрожью в опущенных плечах. Истерика набирала обороты, а потом вдруг сдулась. Я больше не видела Барона, он шагнул в тень и ушел далеко. Зато вспомнила книгу об инквизиторах, которая попалась на глаза в интернете.
Если женщину объявляли ведьмой, то не сжигали сразу, а сначала добивались признания в колдовстве и покаяния за него. Столько гадости я там вычитала. Как раздевали догола в поисках родимых пятен, отметин дьявола. Находили и прокалывали пятно иглой. Если кровь шла, значит, ведьма. То есть, шансов оправдаться не было. Несчастных истязали и сводили с ума. Некоторые пленницы отдавались похитителям в надежде спастись, но бесполезно. Инквизиторы, конечно, не отказывались. Развлекались в полный рост. А потом все равно отправляли на костер. Так зачем было унижаться?
– Нет, – замотала я головой, – нет. Даже ради спасения. Не знаю, какой совет ты собирался дать, но точно нет.
– Так и думал. Дура, – вздохнул охранник, – я тебя ноги раздвигать не прошу. Но наладить отношения можно. Увидит в тебе женщину, начнет жалеть. Инстинкт мужицкий сработает. Покрутила бы перед ним задом, грудь выставила. Ходить тебе разрешили, а то, что молчать будешь – только в плюс. Ты ведь шаришь в мазне, которая у шефа на стенах висит? Вот и поброди там с заинтересованной рожей. У тебя получается, я вчера видел. А ему страсть как хочется об этом поговорить, но не со мной же. Я не бельмеса. Ты – другое дело. Постой, послушай, а шеф павлиний хвост распушит, соловьем тебе попоет, и многое потом изменится.
Толковый совет, если к нему приглядеться. Барон действительно много знает о своих картинах, разговориться может. А там, глядишь, и диалога захочется. Снимет запрет вопросы ему задавать.
– Допустим, – осторожно ответила я, – а что конкретно изменится? Какие у меня перспективы?
Гена поджал губы и отодвинулся от меня дальше. Завтрак остыл, спина замерзла, но я смотрела только на кривой нос охранника и редко ему в глаза. Еще один момент истины пришел. Нужно ждать.
– Не объяснишь в двух словах, – насупился амбал. – Рассказывать нужно. Слушай. Твой батя и шеф воюют дольше, чем я охранником работаю. А я здесь десять лет. Сама понимаешь, навредить друг другу успели крепко. Шеф после покушения на него выжил, любимую женщину похоронил и трех друзей. Катерину мы в лесу нашли, пакетом прикрытую, а Граф, Маркиз и Герцог умерли от острой сердечной недостаточности. Строго один за другим через полгода. У Нелидова целая ОПГ есть и два штатных киллера, а шеф с ним по закону пытался сражаться. Со следствием сотрудничал, адвокатам кучу денег заплатил, но воз и ныне там. На свободе Нелидов. При бизнесе. Доблестные органы пару шестерок посадили и успокоились.
Вот что-то подобное я и ожидала услышать. От моего похищения бандитскими разборками за версту несло. Однако с масштабом войны я ошиблась на пару порядков. Четыре трупа и несостоявшийся пятый. Или Гена только о самых близких рассказал? Друзья, любимая женщина. Невеста? Еще и накануне свадьбы, наверное. Я словно боевик смотрела. Не милицейскую хронику, где в конце рассказывали, какой срок получил преступник, а художественный фильм. Никто ничего не получил.
– Вот Барон и захотел отомстить, да?
– Верно, – мрачно кивнул Гена, – Жаль только не получалось, чтобы симметрично. У Нелидова нет близких людей. Его вторая жена скончалась от рака год назад. Первая жена и родители – еще раньше, а друзей у твоего отца никогда не было. Но вдруг ты нашлась. Дочь. Родная.
Сумасшедшее везение, согласна. Джек-пот. Такое специально не придумаешь. Вот и дернулся Барон организовывать похищение. Получилось. И снова осечка. Очень обидная и раздражающая. Я уже здесь, в тюремных апартаментах особняка, тест ДНК сдала и жду выкупа, а главный зритель спектакля уехал в отпуск. Расставил приоритеты, и я оказалась даже не на втором месте. Ну, разве что с конца списка.
– Нелидов в итоге Барона обломал, – я не заметила, как начала вслух рассуждать. – Сразу от меня отказался или сам тест-ДНК хотел сделать? Зачем украли тогда, если мою ценность отцу доказывать нужно? Он вообще заплатит выкуп или нет?
Гена снова замолчал, разглядывая меня исподлобья. Так тяжело и пристально, что зябко стало. Я не понимала, что дрожит сильнее: плечи или пальцы? Задача отчаянно не решалась, и новые данные не помогали.
– А почему выкуп? В чем месть, если я живая и невредимая поеду к отцу? Ну, потеряет он деньги, ну, может долю в бизнесе, но мертвые друзья Барона не встанут из могил. Погибшая Катерина не пойдет с ним в ЗАГС. Разве он получит удовлетворение?
Я словно играла с охранником в «жарко-холодно». Чем ближе подбиралась к разгадке, тем сильнее он закрывался. Уже руки на груди сложил и отодвинулся на самый край кровати. Начни я говорить неправильно, давно бы остановил. Но нет. Сидел, слушал и не перебивал.
– Не поможет ведь, – продолжала я развивать мысль. Бежала за ней в темноте и не знала, куда выведет. Слова срывались с языка почти бесконтрольно. Я буквально слышала собственный голос со стороны. – Чтобы получилось око за око и зуб за зуб, меня убить нужно. Заставить Нелидова потерять единственного родного человека. Да, перед этим доказать мою ценность тестом ДНК, заставить взвешивать жизнь. Стоит она или нет тех огромных денег, что Барон попросит? Чтобы Нелидов побывал в шкуре Барона. Психовал, боялся, искал выход, торговался и, в конечном итоге, ощутил хотя бы десятую часть того, что он чувствовал, стоя над могилами друзей. Гена, я ведь не выживу. Твой шеф заломит такой выкуп, что отец не сможет заплатить. Не захочет или откажется заранее. Барону плевать на деньги. Ему нужно, чтобы я умерла.
Теперь картина обрела ясность, словно пыль с нее стерли. Никто со мной не церемонился с момента похищения на вокзале. Как приехала в особняк, так сразу дыба. Потом лед и ремень. Меня изначально не собирались оставлять в живых, а потому не жалели. Что же случилось тогда? Почему Гена сидел здесь и бубнил, как было бы классно наладить отношения?
– Ты спасти меня захотел? Уговорить каким-то чудом шефа отказаться от мести и не убивать пленницу? Он влюбиться в меня должен? Пожалеть? На это ты намекал фразой: «Потом все изменится?»
Как в сказке. Чудовище полюбит красавицу, чары злой колдуньи падут, и он снова станет прекрасным принцем? Господи, какой бред! Он в голове не укладывался, его даже обдумать не получалось. Я вообще не представляла, как к такому безумному выводу прийти можно? Человек, способный на похищение и убийство, вдруг полюбит пленницу, простит злейшего врага, и все станут счастливы.
