Второй раз повторять не пришлось. Ольга бросилась по лестнице вниз, уже не доверяя каблукам и цепляясь за перила. Если бы Барон не открыл ворота, наверное, выломала бы железные створки. Мини Купер взвизгнул шинами и сорвался с места не хуже Порше. Убьет подвеску по ухабам. Асфальт быстро кончится, и начнется гравийка. Как вообще добралась сюда и нигде не застряла?
Андрей жалел, что отпустил её. Все-таки придется отправить Гену вдогонку с инструкцией, как закрыть ей рот. Но лишние трупы сейчас не нужны. Придется менять план на ходу.
Глава 9. Бункер
«Дон Кихот» оказался знатным средневековым стебом с атмосферными черно-белыми иллюстрациями. Издание в библиотеке Барона нашлось современное, но все же шестилетней давности. Я устроилась в обнимку с книгой на кожаном диване и уже дважды доставала из-под себя ноги. Нужно сидеть, как леди. А то на фоне запонок хозяина дома я выглядела колхозницей в платье с чужого плеча.
Книга захватывала. Начиная с истории, как благородный идальго продал часть пахотных земель, чтобы купить рыцарских романов, до первых приключений. Я поняла, что многое в жизни пропустила. Краткий пересказ в специальном издании не передавал и десятой части тонкой иронии, сквозящей в каждой строчке. Образ Санчо Пансы я к Гене еще как-то мысленно притянула, а Дон Кихот был совсем мимо Барона. Тощий идальго с рыцарской чепухой в голове и рослый, холеный олигарх без малейшего представления о моральных рамках.
Но больше всего меня поразила Дульсинея Тобосская. Не знаю, специально ли Гена про неё сказал, или ляпнул вдогонку к сравнению с оруженосцем, однако попал не бровь, а в глаз. Дамой сердца странствующего рыцаря стала обычная девушка из соседней деревни. Как я, да. Дон Кихот выбрал ту, в кого захотел влюбиться и назвал её красивейшей из женщин. «Господин назначил меня любимой женой!» Нет, это из другого места.
Идальго создал идеальный образ, наделил Дульсинею лучшими качествами и всю дорогу постоянно про неё рассказывал. Иногда сам не верил, что дама сердца существует или просто забыл о правде. В сказку нравилось верить гораздо больше. «Рыцарь без любви, что тело без души».
Дульсинею Барона похоронили. Он стал бездушным монстром. И теперь Санчо Панса мечтал, чтобы у него появилась новая. Я за голову схватилась, чувствуя, что сознание снова рассыпается на части. Безумие пахло одеколоном хозяина дома, свистело в ушах ударами ремня. Зря я согласилась, господи! Какой же я была дурой! Разыграть интерес к мужчине просто. На это даже моих скудных навыков обольщения хватало. Но чтобы спастись из особняка я должна вернуть Барону душу. Не больше, не меньше. Гена, ты обалдел такие задачи ставить?
Пока я читала, охранник сидел рядом. Слюнил пальцы и перелистывал «Мастера и Маргариту». Кажется, не одна я прогуливала в школе литературу, а потом вдруг решила наверстать упущенное. Наша идиллия поражала. Солнце из окна прогревало дорогой паркет, кондиционер мерно гонял воздух, Гена принес две кружки чая с конфетами, и я чувствовала себя на каникулах у богатого дедушки. Заняться чем-то нужно, но ничего кроме книг не нашлось. Приходилось соответствовать. Жаль, что недолго.
Свет моргнул, уют пропал, безмятежность испарилась от единственного звонка Барона. Я видела, как Гена не глядя отложил книгу. Подобрался и распрямил плечи. Лицо стало маской робота, грубо сложенной из обрезков листового железа. А голос изменился так, будто у охранника появились погоны на плечах:
– Да, шеф. Никак нет. Виноват, шеф. Будет сделано.
Его шепот резал по ушам сильнее звука выстрелов. Так получают крайне неприятные приказы из тех, что лучше никогда не слышать. Дон Кихот не дождался новую Дульсинею? Меня приказали застрелить прямо сейчас?
– Гена?
Мамочки, ну куда я лезу? Лучше не знать. Пусть убьет молча и без предварительной подготовки. У меня нервы сдадут смотреть на ствол пистолета и ждать выстрел. И так половина храбрости растерялась. Живым покойником хожу.
– Гена, да что там?
– Тише, – он медленно и спокойно приложил палец к губам. – Слушай.
Проклятье, что? Запах ветра? Цвет дождя? Перестук пылинок в лучах солнца? Он издевался надо мной! Барон обещал делиться информацией, но в первый же кипеш оставил в неведении. Штурм будет? Грохот вращающихся винтов вертолета я должна услышать? Сейчас СОБР на канатах спустится и всех мордой в пол положит!
Я прикусила язык и заерзала на диване. «Дон Кихот», прошелестев обложкой по обивке, рухнул на пол. Так оглушительно, что я вздрогнула, а Гена взвился:
– Сиди спокойно! Не до нас сейчас.
Успокоил, ага. Мастерски. Значит, что-то случилось у Барона, а мы ждать должны и не высовываться. К окну, что ли, рвануть? Помаячить в нем, вдруг заметят и спасут? Я привстала на диване, но Гена немедленно показал кулак. Взглядом к месту пригвоздил, запыхтел зло. Черт, ладно, поняла, сижу.
Минуты тянулись, я чесаться начала от нервов. Вслушивалась в тишину до помутнения в голове. Ничего не происходило. Или случалось слишком далеко от гостиной. Огромный дом: три этажа, два крыла, подвал и гигантская территория внутри забора. Разговоры точно мимо. Так напряженно Гена мог ждать только выстрелов.
От звонка телефона я чуть не подпрыгнула.
– Да, шеф?
Гена закрыл ладонью динамик с внешней стороны корпуса. Некоторые смартфоны так орали, будто на громкую связь их поставили. Каждое слово различить можно, но Барона я не слышала. Только охранник мрачнел. Я все варианты перебрала, ничего нового не могла придумать, поэтому просто сидела и теребила белый манжет платья. Жаль, кольцо сняла перед поездкой в столицу. Оно нервы успокаивало, если его покручивать на пальце и катать по фаланге.
– Понял, сделаю, – убийственно коротко ответил Гена и спрятал телефон в карман. – Наталья, книгу убирай. Под подушку можно. Да засунь её туда! Со мной пойдешь.
У меня ноги стали ватными, и колени задрожали. Уже сомнений не осталось, что гости пришли в особняк, и Барон приказ экстренно меня перепрятать. Убить Гена и в гостиной мог. Хотя в подвале удобнее. Но если глушитель на пистолет навертеть, то и здесь можно. Мамочки, куда же крыша едет?
Мы дошли до лестницы на чердак, но свернули вниз. В подвал. Мои опасения подтвердились, озноб пробрал до костей, и уши заложило. Убивать повели. Прямо сейчас без приговора и пафосных речей. Выстрелом в затылок или ударом ножа в сердце. Нелидов не признал дочь, отказался от выкупа, и Барон решил замести следы. Убрать меня, как мусор.
Нога неловко подвернулась на первой ступени. Я пыталась рвануть назад, но ухнула вниз, скользя мокрыми ладонями по перилам. Тело прострелило судорогой, я панически хваталась за воздух широко расставленными руками. Уже сжалась в комок, предвкушая удар, но Гена поймал в охапку. Легко, будто перышко.
– Чтоб тебя! Шею сломаешь!
– Гена? – раздался глухой голос Барона из подвала, а мне показалось, из черной бездны. – Веди её сюда. Быстрее!
