В тесном бункере тяжело демонстративно кого-то игнорировать, но я старалась изо всех сил. Заперлась в хранилище для начала и долго выбирала продукты.
Нет, он за дуру меня держал? Случайно обнял. Во сне. Случайно рука бы поверх пижамы лежала, а он бесстыдно тискал мою голую грудь!
Раздражение проходило медленно. Я взялась поправлять баночки, разворачивая их этикетками вперед. Вроде правда спал, хотя кто его знает. Я точно отрубилась так, что не слышала, как встал ночью, куда-то сходил, а потом вернулся и разделся. Щеки горели не переставая. Про мужчин моих заговорил. Проверял, что ли, девственна или нет?
В голову лезли бредовые мысли. Будто мог ночью, пока я в отключке приспустить белье и палец в меня ввести. Мог ведь. Я представила, и низ живота тяжестью налился, а ноги захотелось сжать сильнее. Жарко стало даже в охлажденном бункере. Что случилось-то? Посмотрела на полуголого мужчину и всё? Поплыла? Мало ли как он грудь мою ласкал, даже не особо приятно было. Черт, я же спала, не помню. Зато утром успокоиться не могу. Хоть ледяную консервную банку ко лбу прикладывай. Тушенка. Её и возьму. С макаронами – самое оно.
Мужчинам волю дай, будут одними бутербродами питаться. В школе одноклассники постоянно приносили из дома в пакетиках хлеб с колбасой и расточали её запах на весь класс. Я слюной давилась и тихо их ненавидела. Дома колбаса водилась по огромным праздникам. Мать убеждала, что нормальный суп – лучше любого перекуса всухомятку. Так что готовить я умела. До шеф-повара Гены, как до Луны пешком, но макароны сварить вполне могла.
Барон вышел из кабинета к столу при полном параде. Побрился, надушился, надел свежую рубашку и отглаженные брюки. Я поставила перед ним тарелку и спросила:
– Зачем? Ты же дома, а не в офисе. Кто здесь твой строгий дресс-код видит, кроме меня?
– Ты видишь, – хмуро ответил он, – этого достаточно.
А я перед ним в пижаме. Да уж. Нужно забрать сухое платье, погладить и тоже нарядиться. Во-первых, хоть какое-то разнообразие в одежде, а во-вторых, абы в чем ходить по бункеру тоже не хотелось. Барон во мне женщину разглядел. Пусть даже и во сне. Теперь будет постоянно присматриваться, оценивать, взвешивать. Со стыда сгорю за помятый вид или пятно на одежде.
– Я системы отопления и вентиляции отладил, – похвастался он, церемонно накалывая вилкой макароны, – и крышку люка закрыл.
Мне показалось, что послышалось. Еще хотела глупо переспросить: «Какого люка», а потом сама догадалась. Черт, вот куда он ходил ночью! Так же случайно, как я, наткнулся или целенаправленно полез проверять? Ну, да, если я теперь свободна, то залезть могла куда угодно. Что теперь? Кончилось доверие, не успев начаться? Он решит, что я к сообщникам Нелидова бегала его сдавать. Специально в союзницы набивалась, чтобы уже его заманить в ловушку. Воспользовалась беспомощным состоянием и предала при первой возможности, как Алексей.
Бред, конечно, но перед параноиками как не оправдывайся, все равно что-нибудь придумают. Не бегала, так звонила по телефону, а люк открыла, чтобы улицу и номер дома разглядеть. По фиг, что таблички не было видно. Пешком сходила и посмотрела.
– Сначала решил, что автоматика включилась, раз температура начала падать, – не спеша рассказывал он. Паузы делал, чтобы прожевать макароны. – Обрадовался, полез проверить, а там все по-прежнему, зато сквозняк появился. Под землей-то. Фактически в погребе. Ума много не нужно – люк открыт, а принудительная циркуляция помогает. Аж посвистывает где-то тоненько так. Ты зачем это сделала?
Варианты ответов будут как в шоу «Кто хочет стать миллионером?» Подсказка «помощь зала», звонок другу? Он ведь уже придумал объяснение, просто сейчас проверял, совпадает ли оно с моим. Сильно вряд ли, конечно. Правда очень проста и незамысловата. Я её радостно объявлю, а он, как Шерлок Холмс, выдаст опровергающее все наблюдение. Даже не знаю какое. Обрывки ткани, посторонние отпечатки пальцев на ступенях. А пусть отжигает, я лучше промолчу. Имею право не свидетельствовать против себя. Черт, сели позавтракать! Не одно, так другое. С Бароном каждый день, как на пороховой бочке.
– Зря молчишь, – он не дождался ответа и продолжил сам, – я не давлю и не устраиваю допрос, а ты уже зыркаешь исподлобья, как испуганный зверек. Могу рассказать весь ход расследования, и какая логическая цепочка выстроилась. Любое действие оставляет следы. Если стереть список последних вызовов из телефона, то все равно можно запросить отчет у сотового оператора. Ноутбук фиксирует время последнего входа в систему, на пыльном полу коридора видно отпечатки твоих балеток и так далее. Я десяток версий перебрал. В том числе твое предательство. Все окрестности облазил, проверяя, не оставила ли ты маяков для людей Нелидова, ничего не нашел. А в итоге ты просто бункер решила проветрить, правильно?
Тонкая провокация. Выражаясь народными поговорками: «Мягко стелет, но жестко падать». У меня аппетит пропал. Отодвинула макароны на центр стола и демонстративно вытерла руки бумажной салфеткой.
– Ты поверишь, если отвечу «да»?
Барон положил вилку рядом с тарелкой и откинулся на спинку стула. Сам с собой сейчас боролся, от ответа многое зависело. Или я стану еще одним Геной или превращусь в Алексея. Во втором случае разговор короткий. Полный откат назад. Веревки на запястьях, снотворное, правила, постоянный контроль. Я снова стану дочерью врага.
Нервозность вернулась. Я выкручивала салфетку в неровный жгут и смотрела, как тонкие волокна остаются мусором на пальцах. Обидно стало. Я к нему всем сердцем: о здоровье его позаботилась, сон пошла охранять. А он даже такую мелочь вывернул наизнанку. Каким был больным психом, таким и остался.
– Я поверю, Наташа, но не понимаю, почему ты не можешь ответить. Я не стал вчера проговаривать новый план. Специально дал тебе время убедиться, что я выжил, посчитать свой долг выполненным и уйти. Это нормально. Тебя впечатлил мой приступ, ты на эмоциях многое пообещала, но потом могла передумать. И лучше бы ушла, на самом деле. Потому что как только ты узнаешь хоть одну новую деталь покушения на Нелидова, я тебя больше не отпущу.
Он снова закручивал гайки. Забавно, но я не удивилась и даже обрадовалась. Значит, действительно полегчало. Хотя бы так криво, но моя вчерашняя речь сработала. Барон перестал изображать из себя камикадзе и решил все тщательно продумать. В первую очередь проверить твердость моих намерений. Что ж. И это тоже нормально.
– Но я осталась, – напомнила ему и сложила руки на груди.
– Ты осталась, верно, – теперь Барон улыбался каким-то своим мыслям, и речь зазвучала плавнее. – Открыла люк, положила камень под крышку и вернулась в кровать, чтобы уснуть рядом со мной. Проклятый камень сбил меня. Будто ты осталась не до конца. Вроде пока здесь, но можешь в любой момент сбежать. Я не хотел в таких условиях доверять тебе. Но потом тот же камень помог. Расставил все по местам.
Я потеряла нить его рассуждений и просто слушала, что скажет дальше. Выкручивать выводы из ничего он большой мастер. Даже интересно стало.
