Барон с трудом разжал наполовину онемевшие пальцы. Рубашка на груди под воротником скрутилась в узел, а на спине промокла насквозь. По щекам с висков текли капли пота, оставляя липкие дорожки. Долго так сидел?
Бойлер всего на сто литров кипятка. Горячая вода скоро кончится, Наталья замерзнет в душе.
Вставать на ноги не легче, чем в реанимации после двух недель лежания пластом. Тошнота никуда не делась. Мутило. Но хотя бы галлюцинации прошли. Барон добрался до двери душа, держась за мебель. Мысли в голове ворочались слонами на водопое. Толкались и мешали друг другу.
Ну, постучит он в дверь, позовет Наталью выйти, а что скажет? Извини? Этого недостаточно. С самого начала знал, что не достоин прощения, но обязан был его попросить. Девушка будто забыла о случившемся. Увлеклась тестом ДНК, аферой с почетным членством. Но стоило ему переступить грань, попытаться стать кем-то больше, чем сообщник, и все вернулось. Что теперь сделать? На колени встать? Она поверит, что раскаялся? Вот так сразу, как только высказала все в глаза и хлопнула дверью? Нет, конечно. Обида не прошла, еще хуже стало. Истерика наматывала новые витки. Ничего кроме проклятий и оскорблений он сейчас не услышит.
Но уйти нельзя. Ноги приросли к деревянному настилу пола. Если он позволит ей накрутить себя, то уже не вернет. Дверь с кодовым замком открыта, люк тоже. В первый раз осталась, а сейчас исчезнет из его жизни. Черт с ней с полицией, допросами и несостоявшимся покушением на Нелидова. Он не мог потерять ту единственную, что вытаскивала его из безумия. Раз за разом протягивала руку, и он шел за ней, как за искоркой света в темноте.
«Я сдохну без тебя, Наташа», – должен был сказать Барон, но произнес другое:
– Открой, пожалуйста, нам нужно поговорить.
Вода продолжала шуметь. Услышала или нет?
– Наташа? – позвал он, уже вспоминая, можно ли выломать дверь? Хорошо бы снять с петель, но нужна фомка, чтобы сделать рычаг. В подсобке должна быть. Почему вода до сих пор льется? Что там случилось?
Он дернул за ручку, послушал, как клацает замок и вдруг резко отпустил. Нельзя вламываться. Испугает еще сильнее. Голову нужно включать и думать. Синяки синяками, но он чувствовал взаимное желание. Невинной девочке опыта не хватит сыграть такое. Всерьез все было и шло, как нужно. Паника началась, когда он в белье к ней полез. Даже не собирался брать её прямо сейчас, хотел пальцами доставить удовольствие. А услышал крик.
– Наташа, тебя изнасиловать пытались? Получилось? Ты поэтому от меня сбежала?
Такая версия многое объясняла. В том числе сцену утром. Жертвы насильников очень долго не могли прийти в себя и шарахались от всех мужчин. Барон был готов ответить за свои поступки, но подобных отягчающих обстоятельств учесть заранее никак не мог. А должен был. Поторопился с ласками. Катастрофически сильно поторопился. Девочка имела право на истерику.
Кран замолчал, дверь с тихим щелчком открылась. Барон шагнул назад, чтобы выпустить Наташу и увидел бледную тень с мокрыми волосами и красным носом.
– Не было насилия, – ответила она и всхлипнула. – Но все равно ночь не удалась. Я не хочу это обсуждать. К тебе мой первый опыт не имеет никакого отношения.
– Конечно.
Барон попытался погладить её по плечу, но девушка не позволила. Резко дернулась назад и махнула рукой.
– Не трогай. Я прошу. Сама виновата. Изначально неправильно себя повела. Проверить захотелось…
Она снова всхлипнула и прикусила губу. Такая маленькая и беззащитная, что у Барона жгучий стыд за себя разгорелся. Не прикоснется больше. Даже близко не пойдет. Только бы осталась в бункере.
– Это я должен извиняться, – глухо сказал он. – Ты права. Не стоило.
Она кивнула, отвернувшись. Прошла мимо и только возле стола с ноутбуком заговорила:
– Я буду звонить. План в силе. Уже научилась. Теперь сама.
– Хорошо, – отозвался Барон и разжал кулаки.
Обошлось. Господи, как же здорово, что все обошлось.
Глава 16. Ночь вместе
Не было насилия, но мне хватило с головой. Кирилл оказался опытным только на словах. Все моё удовольствие началось и закончилось на поцелуях. Когда он залез рукой ко мне в трусы, стало больно. Он просто не умел ласкать нежно. Дергал, скреб и делал другие, совершенно не подходящие моменту вещи. Мою эйфорию от предстоящего занятия любовью ветром сдуло. Мы еще стояли в тесной кабинке туалета, а мимо периодически ходили другие выпускники. Я боялась, что нас увидят, я переживала, что раз мне так нехорошо от его пальцев, то что будет дальше?
Кирилл пыхтел и вонял самогоном. Начали мальчишки с мартини, но потом оплаченные родителями бутылки опустели, и кто-то достал заранее приготовленную канистру-пятерку. На ногах остались не все. Пару девочек и трех ребят родители увели домой. Моя мать не пришла, отец Кирилла тоже. Он счел это хорошим знаком, и вот мы закрылись в кабинке.
– Резинку надень, – попросила я.
Голова от мартини не до конца отключилась. Не хотела я потом на аборт идти. Кирилл согласился и достал из кармана шуршащую упаковку с презервативом. Кислотно-желтого цвета, как я запомнила. Обращаться он с ним не умел. Сначала чуть не раскатал до конца, но сообразил, что так не наденет. Я спустила белье, задрала подол маминого вечернего платья, и начался ад. А ведь я первое время честно пыталась вспомнить о страсти и настроиться на процесс. Целовала Кирилла, забралась ему под рубашку и гладила живот. Но такой боли просто не должно было быть.
У парня ничего не получалось. То есть вообще. Он вслепую тыкался куда-то в бедра, сопел над ухом и никак не мог попасть в меня.
– У тебя там вообще дырка есть? – возмутился он. – Или намертво все заросло?
Стало обидно как никогда в жизни. Я до сих пор вздрагивала, вспоминая фразу, а боль в кошмарах снилась. Неидеальным я оказалась развлечением на вечер, но Кирилл не собирался сдаваться. Долбился в меня с упорством шахтера в забое. Однако промучившись минут пять, его член сморщился и повис. В таком состоянии он никак не мог войти в меня, даже если парень толкал его пальцами.
– Это ты виновата. Деревянная, как бревно! – захныкал Кирилл и, усадив меня на крышку унитаза, отвернулся.
Я испугалась, что заплачет. Хотела успокоить и ободрить, но он всего лишь пытался снова возбудиться, помогая себе рукой. А спиной стоял, чтобы я не видела. Презерватив улетел в ведро. Я решила, что ладно уж. Может, из-за него не получается.
– Только не кончай в меня, ладно?
– Не буду, – проворчал он. – Поворачивайся задом, так пристроюсь.
Сейчас я понимала, что нужно было просто уйти. Черт с ним, с выпускным, с Кириллом, с мечтой отдаться в первый раз красивому мальчику. Раз с самого начала пошло не так, как нужно, то не стоило продолжать. Но где были мои мозги тогда? Я расстроилась и испугалась. Если сейчас ничего не выйдет, то все пропало. И так серой мышью звали за то, что ходила в обносках и не вылезала из библиотеки. Первый парень школы на меня чудом внимание обратил и что? Ничего?
