– Тише, тише.
Я столько хотела ему сказать, расцеловать всего, но Гена косился хмуро и удивленно. Нет, мы не сошли с ума. Да, теперь я действительно самая счастливая невеста на весь захудалый Заречный. Мой муж не станет убийцей. Не прольет кровь ни своими, ни чужими руками. Кровь моего отца, если тест ДНК это подтвердит. Затянувшийся на наших шеях узел потихоньку слабел. Господи, спасибо! Непоправимого не случится, а со всем остальным можно справиться.
По ЗАГСу я летала, не замечая хмурых лиц и закрытых дверей. Бюрократическая волокита медленно волочилась следом длинным хвостом и отвлекала меня только на заполнение бумаг. Через несколько минут я стану Барановской Натальей Владиславовной. Отчество дедушкино, пусть таким и остается, зато фамилия мужа. Я примеряла её, как самое дорогое украшение, и таяла от удовольствия. Барановская. Баронесса.
Улыбка не сходила с лица, губы сохли и могли потрескаться. Я сама себе завидовала и гордилась неимоверно. Наконец, регистратор оформила все бумаги. Свидетельство нам выдали в красивой обложке. Гена так и не сказал ни слова. Качал головой и вздыхал. Обойдется без объяснений. Я еще злилась за то, что хотел сорвать мне свадьбу.
– Теперь в больницу?
– Нет, – мягко ответил Андрей. – Мы все еще прячемся от людей Нелидова. Я понимаю твою эйфорию, но потерпи, пожалуйста. Я должен уговорить своего лечащего врача устроить меня в стационар под чужим именем. Спасский упрям, на это понадобится время. Да и чем дальше я от столицы, тем лучше. Побудем здесь до завтра, как собирались, а потом поедем забирать результат теста ДНК и сразу в больницу.
– Хорошо, – почти пропела я.
Глава 21. «Неожиданно мертвый»
Перехода от холостой жизни к семейной Барон не почувствовал. Вроде должно было что-то появиться, но нет. Разве что Наталья казалась немного радостнее, а Гена пыхтел совсем уж осуждающе. Шеф – старый дурак, женившийся на молодой девушке. Седина в волосах блестела, здоровье давно много чего не позволяло, а туда же.
На кухне у Тамары пахло котлетами. Неповторимым ароматом сырого мяса, доходящего до готовности на пару. Хозяйка болтала, готовила и никак не могла остановиться. Барон не слушал. Наталья сидела на коленях и прижималась к груди так нежно и доверчиво, что сердце с трудом качало кровь. Спасский предупреждал, что любые сильные эмоции вредны. Даже счастье, когда его слишком много. Холодные кончики пальцев Андрей зажимал в кулаках и никак не мог согреть. Мало времени. Совсем мало.
– Соскучилась по папке, Ксюша? – спросил Гена, не сводя напряженного взгляда с девушки.
– Дааа, – протянула она гласную, как делают дети, и обняла крепче. – Люблю его. Сильно-сильно.
Барона давление шарахнуло до блестящих мушек перед глазами. Солгала или нет? Притворилась? Роль играла?
– Честно? – спросил он, заглядывая в распахнутые глаза. За подбородок пришлось взять, чтобы голову повернула. В блестящей влаге поверх зрачка отражался потолочный светильник и больше ничего, но в груди у Барона заныло. Правды хотелось больше, чем дышать. Забраться бы в чужую душу, разгадать все загадки и найти там то, чего не видел тридцать лет. Нигде, ни у кого. Любовь – это где-то там далеко. В могиле рядом с матерью. В её остывших прикосновениях на щеках. В поцелуе на ночь и шепоте…
– Честно? – повторил он и сжал Наталью так, что ничего больше между ними осталось. Ни воздуха, ни мыслей, ни возможности солгать и уйти. Печать в паспорте стояла, все должны были разделить поровну, а он так ни разу и не услышал…
– Да, – тихо ответила Наталья. – Я люблю тебя.
Казалось, лампочка взорвалась, и свет моргнул, но это он закрыл глаза. Вслепую, на ощупь чувствовал, как его мир стал больше. Еще на одно сердце, еще на одно дыхание. Вторую часть себя нашел, и боялся потерять больше всего другого. Не отпустит, не отдаст никому.
– Моя, – прошептал он и не смог подобрать слово. Душа? Половина? Вселенная? – Я тоже люблю тебя. Очень.
– Ой, печка сейчас погаснет, – запричитала Тамара в тишине. – Николай, помоги мне дров наколоть. Вместо березы тополь привезли, а он сырой. Все руки отбила.
– Отчего же не помочь? – громко ответил Гена. – Пойдем, хозяйка, покажешь.
Еще бы затопал так, что пол затрясся, а то вдруг шеф не поймет, что они уходят? Барон улыбался, не открывая глаз. Уловки старого вояки как на ладони были. Пусть уведет Тамару подальше. А то догадается хозяйка, что ни один отец так на дочь не смотрит. Если уже не догадалась.
Жарко стало от объятий. Ждать нужно до вечера, пока Тамара на работу не уйдет, но Наталья в шею целовала. Отказаться невозможно. Первая брачная ночь – святое. Барон надеялся, что дров во дворе на целую поленницу хватит, и колоть их Гена будет до утра. Должен понимать, даже если недоволен.
– Пойдем, – выдохнул Барон, стараясь не выдать нетерпения. Нюансы были со здоровьем. Еще бы придумать, как их обойти.
***
До комнаты несколько шагов, до кровати еще меньше.
– Нет, она скрипит, – испугалась я, вспомнив прошлый вечер, – весь город услышит.
– Ерунда, – шепнул Барон, целуя и прикусывая за губу, – ты, главное, не кричи громко.
Едва ли это возможно. Под тяжестью его тела кровать застонала вместе со мной, поцелуи стали ярче. Ткань рубашки врезалась в пальцы, когда я пыталась раздеть мужа. Все так же, как в бункере, но немного иначе. Мой единственный мужчина навсегда. Других не будет. Я отдавалась тому, кто владел мной на всех основаниях. «Перед Богом и людьми», говорили раньше. Перед тем, что только что сказали друг другу.
«Люблю» таяло на губах долгим эхом. В памяти, будто в мраморе было высечено, татуировками струилось по телу. Зеленое платье легче снять, чем черное и с пуговицами рубашки я управилась быстрее. Пальцами обвела шрам, поцеловала Андрея в сердце. Пусть бьется только для меня. Остаться нужно совсем без одежды, скорее же. Я потянула за ремень брюк, но муж перехватил руку:
– Подожди. Нельзя мне. Плохо будет.
Возбуждение помешало понять сразу, я еще упрямо тянула за ремень, но все же догадалась:
– Совсем нельзя?
– Тебе можно, – шепнул муж. – Этого достаточно.
Андрей снял с меня белье и лег рядом. Гладил по животу нежно и осторожно, я бедром ощущала, как сильно хочет, даже через ткань брюк. Пытка ведь, как выдержать собрался? Я хотела спросить, но он не дал, поцелуем отнял дыхание. Провел пальцами по завиткам волос и спустился ниже. Тело истосковалось, хоть и прошло совсем немного времени. Я выгнулась дугой и обняла Барона за шею, а он не останавливался. Заводил все сильнее, скользил пальцами по складкам кожи. Жарко стало в объятиях. Яркие ощущения будоражили и сводили с ума. Я со стоном притянула мужа ближе:
– Иди ко мне, Андрей, прошу. Так не честно, что ты ничего не чувствуешь. Я хочу быть с тобой.
– Чувствую, – эхом повторил он и уложил меня обратно на подушку.
