«Она ни в чем не виновата», – повторила я себе. Если Нелидов с персоналом обращается так, что они в истерику впадают от страха, то мы в одной лодке. Никому не будет лучше, если сиделка потеряет работу, а Андрей получит еще один приступ, когда банда Владислава придет забирать меня из реанимации. Господи, они же добить его могут! О чем я думала?
– Мороженое, – прошептала я вслух. – Любое. Оно невкусным не бывает. И шоколадку. Тоже любую.
– Спасибо, – прошептала у меня над ухом сиделка и взяла под руки, помогая встать. В дверном проеме появились два мордоворота в черных деловых костюмах и с красными от напряжения лицами. – Господа, все в порядке.
– Помочь? – спросил один из них, шагнув в комнату.
– Нет, нет, мы сами. Все хорошо, вы можете идти.
– Звоните, если что.
– Разумеется.
Сиделка улыбалась, пока они не ушли, закрыв за собой дверь. Нет, щелчка замка я не слышала, она просто закрылась.
– Мы можем позвонить в больницу, если вы хотите, – улыбка исчезла, женщина говорила серьезно. – Спросить на посту, как ваш близкий человек себя чувствует?
Я села на кровать и ощутила просто всепоглощающую благодарность. Судьба забрала у меня обеих матерей, наградила отцом, которого хотелось убить, и словно бы вот так извинялась. Соблюдала баланс во Вселенной. Сначала Тамара, теперь сиделка.
– Как вас зовут?
– Татьяна, – снова расцвела она.
– Сорок пятая районная больница. Реанимация кардиологии, скорее всего. Может быть, хирургии. Я не знаю телефона.
– Сейчас найдем.
Она достала смартфон из широкого кармана медицинского халата. Искала номер в справочнике и поправляла шапочку на голове. Смешную такую, с цветными картинками. Будто в душе собралась мыться. Меня так и подмывало спросить, кому Нелидов вызвал сиделку? Ребенку? Татьяна нажала на кнопку вызова и отдала телефон мне.
– Реанимация, – сказали на том конце провода.
– Здравствуйте, к вам поступил пациент Барановский Андрей Александрович? Я его жена. Скажите, он жив?
– Барановский? – задумчиво повторила девушка. – Подождите, пожалуйста.
Мне плохо стало. Я вцепилась в одеяло, а Татьяна медленно села рядом на самый край маленького табурета. Нелидов обещал, что Андрей не выживет, неужели его уже нет? Господи, только не это! Я не выдержу второй раз услышать, что он умер!
– Здравствуйте, – через две минуты неясного шума и перешептываний ответил мужской голос. – Спасский меня зовут, Аркадий Анатольевич. Скажите, пожалуйста, что вы ели в бункере?
Сильнее я растеряться не могла. Открыла рот и долго смотрела на золотую вязь декоративной стеновой панели. Это проверка? Действительно я звоню или кто-то другой? Мамочки, значит, Андрей в сознании! По крайней мере, был.
– Галеты с паштетом.
– Хорошо, – ответил доктор, – я верю, что это вы. Андрей жив. Состояние тяжелое, но стабильное.
«Стабильное» – хорошее слово. Замечательное. Оно означало, что неприятных сюрпризов можно не ждать. Опасность прошла, мой муж идет на поправку.
– Спасибо, Аркадий Анатольевич, – чужим голосом сказала я. Слезы собирались в уголках глаз. – Передайте ему, пожалуйста, что я очень его люблю. Очень. И как только смогу, обязательно приеду.
– Передам. Я немного знаком с вашей ситуацией. Будьте осторожны, Наталья.
– Еще раз спасибо вам.
– Это позже можно будет сказать. Сейчас пока просто до свидания.
Я не стала спорить. Доктор тоже осторожничал. Не обнадеживал и не давал прогнозов. Стабильно. Большего пока не нужно. Я попрощалась и нажала на кнопку прекращения вызова.
Глава 23. Биологический отец
Кухня расстаралась. Десерт назывался Банана Сплит, дословно «банан пополам». На продолговатой тарелке-лодочке лежал разрезанный банан, а на нем три шарика мороженого, украшенного взбитыми сливками, шоколадным сиропом, орехами и вишенкой. Про шоколадку повар тоже не забыл. На маленькой тарелке поместились дольки темного, молочного и белого шоколада. Все очень красиво и вкусно.
Терапия сладостями удалась. Я стучала ложкой, отламывая кусочки банана, и чувствовала, что успокаиваюсь. Андрей в надежных руках. Один раз Спасский уже совершил чудо, должно получиться и во второй раз. Пока я там не особо нужна, стоит смотреть правде в глаза. Но как только у меня получится, я обязательно уйду от Нелидова. Будет сложно, конечно.
Судя по охране, семейному доктору и персональной сиделке мой биологический папа всерьез взялся за знакомство с дочерью. Я по-прежнему мечтала вцепиться ему в глотку, но после отдыха под снотворным рядом с ненавистью появилось немного места для вопросов. Какого черта он бросил маму? Где шлялся восемнадцать лет, и почему я вдруг понадобилась ему прямо сейчас? А, главное, в качестве кого? Он же не настолько глуп, чтобы рассчитывать на любящую и благодарную дочь. За что я должна быть благодарна? За выстрел в моего мужа? Или за спальню, еду и сиделку? Он меня, как куклу, отобрал у другого, принес домой и уложил в кроватку. Не хватало только игрушек в каждом углу и клоуна-аниматора.
Он вообще в курсе, что его ребенок вырос? Что у меня есть свое мнение, желания и законный супруг, в конце концов. Второе похищение и насильственное удержание получилось, только теперь с другими участниками. Слава богу, я совершеннолетняя и в опекунах не нуждаюсь. Отвоевать свободу стало чуть-чуть проще.
Ела я медленнее, чем таяло мороженное. Вокруг банана цветными разводами скапливалась ванильная, клубничная и шоколадная вода. Сиделка Татьяна не лезла с разговорами, а я бестактно забыла на время о её существовании. Тоже ведь пленница, только добровольная. Интересно, Владислав сам запугивал или кому-то из своих прихвостней поручил?
Нелидов точно настолько мелким персоналом не занимался. Он, как настоящий большой начальник, все обязанности делегировал помощникам. И вот они-то, похоже, и развернулись в полный рост. Не зря же он извинялся за Владислава. Значит, не все и не всегда контролировал. Это плохо, на самом деле. Большое количество людей, принимающих самостоятельные решения, усложняли мне путь на свободу многократно.
Конечно, если извинения Нелидова не были частью игры. Как в учебнике истории в ситуации с хорошим царем и плохими боярами. Простой народ жаловался на их бесчинства, а царю просто не докладывали. Хотя если бы он знал, то всех бы построил и приструнил. Очень похоже, кстати.
Дверь бесшумно открылась, только замок щелкнул, и гость запоздало постучал:
– Можно войти?
Сиделка вскочила с табурета и вытянулась, как солдат на плацу перед командиром. Я ужинала, сидя в кровати, так Татьяна попросила. И теперь заработала одобряющий взгляд от биологического отца.
– Оставьте нас, пожалуйста, – вежливо попросил он, и сиделка быстро ушла из комнаты.
