Отношения с тестем не ладились. Война закончилась, но мир не наступил. Выстрел Владислава квалифицировали, как самооборону, дело о похищении Наташи не заводили вовсе. И вроде бы разошлись полюбовно, но Андрей чувствовал, что обратно жену так просто не получит.
Ничего. После пересадки его через неделю из стационара выпишут. Возьмет Гену и поедет в гости. Решать, как быть дальше. Брак даже близко не фиктивный. В конце концов, если Наталья не против, она может навещать отца, но жить должна с мужем. Или Барон в наглую с вещами переедет к Нелидову. Защитил дочь? Молодец. Приютил, накормил, одел? Еще раз молодец. Спасибо за все, но теперь у неё муж есть, который за все в ответе. Совсем не бедный муж, кстати. Обеспечить дочери олигарха достойную жизнь в состоянии.
– Андрей, – позвала Тамара, – садись обедать, остынет. Не могу я на твои ребра смотреть. Торчат ведь сквозь рубашку. Ты похож на доску для стирки…
– Деревянную с рифленой вставкой, я помню, – ответил он и пошел к столу.
Тамара недолго злилась за то, что её обманули. Легкий у неё характер, отошла. К именам не сразу привыкла. Неделю по инерции звала Барона Сергеем, а его охранника Николаем. Новость, что вахтовик оказался олигархом долго глупостью считала. «Какой же ты олигарх, если в обычной больнице лежишь? Они за границей все лечатся, нашим врачам не доверяют». Пришлось объяснять про Спасского и показывать обложки журналов. Лицо там, правда, у Барановского было другое. Холеное и самодовольное. Тамара сказала, что не очень-то похож, но потом разглядела знакомые черты.
– Котлеты сегодня куриные, – сказал Гена, – догадываюсь, что надоели, но говядину нигде найти не могу. Как корова языком слизала. Лежат какие-то кости на суп.
– Я бы бульон на кости съел, – улыбнулся Барон и отодвинул стул. Ножки скрипнули по линолеуму одновременно с тем, как открылась дверь. Аппетит сразу пропал, и в животе стало холодно от дурных предчувствий. На пороге палаты стоял в медицинском халате Георгий Владимирович Нелидов. Сосредоточенно разглядывал старую мебель и брезгливо кривил губы.
– Барановский, тебе экстрима в жизни не хватает или ностальгия замучила? Не мог нормальную клинику выбрать?
– Я выбрал, – отчеканил Андрей. – А есть ли в палате плазма и wi-fi меня вообще не волнует.
– Вижу.
Нелидов зашел в палату, а Гена потянул Тамару к выходу с коротким «пойдем». Объяснять подробнее не пришлось, женщина по тяжелой атмосфере поняла, что лучше уйти.
– Присаживайся, – предложил Барон.
– Постою. Я ненадолго. Приехал предупредить, что если услышу от дочери хоть одну жалобу на тебя, то заберу обратно.
«Она – не вещь, чтобы из рук в руки передавать», – хотел возразить Барон, но осекся. «Заберу обратно» звонко стучало в голове. Чтобы забрать, нужно сначала привезти с собой и отдать.
– Наташа? – рывком развернулся он к двери и замер.
Его чудо в облаке легкого платья и распущенных волос летело в объятья. Сколько раз видел это во сне, а наяву не верил. Подхватил на руки и оставил в воздухе, целуя нос, щеки, губы, подбородок. От жены пахло сладостью клубники. Таким ярким ароматом на фоне вечных медикаментов и антисептиков, что голова кружилась. Андрей нехотя поставил её на ноги и обнял еще крепче.
– Ну, здравствуй, – шепнула она, – я жива и я вернулась. Насовсем, Андрей.
– Так мы договорились? – напомнил о себе Нелидов, но уже без прежней холодности и раздражения.
– Да, – кивнул Барон. – Да, да. Если хоть один волос упадет с её головы, я сам себя накажу.
– Посмотрим, – ответил Нелидов. – Жена тебе что-то важное сказать хочет. Ты слушай, я за дверью постою. Позже решим, что, куда и как.
– Он неисправим, – улыбнулась Наташа, когда за отцом закрылась дверь. – Но я уже поняла, что это стиль общения такой. Привычка всех контролировать. На самом деле он лучше, чем кажется. Мы будем вместе жить, отец не стал возражать. Но, правда что, поговорим позже. Смотри, что я принесла!
Она от радости, словно изнутри светилась. Таким теплом и нежностью веяло, что Андрей не выпускал из рук. Мешал доставать бумаги из сумочки. Подождут новости несколько секунд, он больше месяца жену не видел. Родную ласковую, бесконечно любимую.
– Смотри, – повторила она, шурша бумагой и высоко поднимая лист. – Это УЗИ. Я беременна. Шесть недель. Эмбрион есть, сердцебиение есть, все в порядке!
Уши заложило, в глазах расплылась белесая муть с черным пятном характерного снимка. На картинах абстракционистов все четче различимо, а здесь на снимке линии и завитки с трудом сложились в то, что Барон уже не надеялся увидеть.
– Голова, – захлебывалась радостью Наталья и водила пальцем по светлому пятну. – А это тело. Такой крошечный червячок, а уже живой. Видишь комочек вот здесь? Сердце.
– Сердце, – эхом повторил Андрей и мир исчез. Растворился в ослепительной вспышке счастья. Больше не нужно ждать подарков от вселенной, она все дала. Жена рядом, он отцом станет.
– Кто там? Уже видно?
– Ты что, нет! – рассмеялась Наталья. – Ручек ножек нет, а ты спрашиваешь. Подождать нужно…
– Андрей Александрович, – громко позвал от двери трансплантолог. – У вас гости?
– Да, супруга.
– Хорошо, я с новостями. Есть подходящий донор. Готовьтесь к операции.
Вот теперь точно всё. Судьба почти за сорок лет рассчиталась с ним сполна.
– Спасибо, – прошептал Барановский куда-то в небо и обнял Наталью.
Еще несколько месяцев спустя…
Одним шрамом на груди Барановского стало больше, но старые окончательно затянулись и перестали беспокоить. Ушли в небытие призраки друзей, исчез запах жженой резины, и Катерина перестала сниться по ночам. Теперь Андрей просыпался от голоса своей дочери.
Наташа родила девочку. В американскую клинику отказалась ехать, как не настаивал Нелидов. Выбрала клинический госпиталь в Подмосковье почти рядом с их домом. Последний месяц перед родами Андрей думал только о том, как бы успеть довезти её до родильного отделения. В столице внедрялась мода на европейский подход к ведению беременности. Никто больше не заставлял ложиться в стационар заранее, начало схваток роженицы ждали дома. Ранняя весна, снег еще не сошел, а Наташа с огромным животом гуляла по парку возле особняка. Наслаждалась свежим воздухом и готовилась встречать чудо.
Чудо назвали Софией. Она появилась на свет ночью, и никто до утра так и не смог уснуть. Андрей навсегда запомнил, как из родзала ему вынесли крошечный сверток. Бросился обнять, но долго боялся даже прикоснуться.
– Почему она такая маленькая?
– Она вырастет, – улыбалась акушерка. – Очень быстро, вы даже не заметите.
Дочь почти ничего не весила. Андрей держал её, а казалось, что парит вместе с ней в воздухе. Настолько легким было его счастье. Маленьким, розовым, звонким. Андрей хотел переживать снова и снова каждый день, каждое мгновение, когда он смотрел на дочь и качал её на руках. Она вырастет, она обязательно станет самой красивой и самой счастливой. Отец с матерью позаботятся об этом. И даже дед. В такой день Барон позволил Нелидову находиться рядом.
