– Мастер Тагриз сказал, что Вы желали побеседовать со мной, – с поклоном продолжила Лисси. – Спрашивайте, господин!
– Беседу проведёт моя помощница, – неожиданно для Кайи ухмыльнулся Алдар. – Я оставлю вас на несколько минут.
Он сноровисто встал и вышел, оставив до крайности изумлённую чародейку один на один с Лисси.
– Спрашивайте, госпожа, – поклонилась артистка теперь уже той.
– Я… эээ… – сбивчиво проговорила Кайя. – Твой хозяин тебя обижает?
– Нет, что Вы! Мастер Тагриз – очень заботливый, – запротестовала Лисси. – Он кормит нас, одевает и следит, чтобы мы не слишком уставали.
– Врёшь! – не удержалась чародейка. – Слышала я, какой он заботливый! Чуть что – за плеть хватается!
– В Гатвине – ни разу, – возразила Лисси. – Хозяин уважает законы.
Даже Кайе, не имевшей никакого опыта городского управления или хотя бы ведения бесед в качестве персоны, облечённой властью, было понятно: артистка говорит заученные фразы. Заученные, возможно, как раз с помощью той самой плётки.
– Я также слышала, как он выгонял тебя на выступление, не дав отдохнуть после предыдущего номера.
– Так положено, – снова мотнула головой Лисси. – Ведь негоже лавочнику отдыхать, коль в лавке полно покупателей? У нас то же самое, пока вокруг толпится народ – надо выступать.
Кайя поняла: не владея искусством вести расспросы, ничего здесь не добиться. Она попыталась и так, и эдак, но артистка на всё давала скучные однообразные ответы. Все они сводились к одному: в цирке всё замечательно, и выступающие всем довольны сверх всякой меры.
– Что ж… Если хозяин тебя обидит – приходи жаловаться, – со вздохом заключила самозваная помощница советника. – Сейчас – можешь возвращаться.
– И сделай милость, – дополнил Алдар, входя в комнату, – передай это мастеру Тагризу.
Он протянул Лисси золотую монету.
– С прошлого праздника Урожая бродячие цирки освобождены от уплаты налога на выступления в Гатвине, – пояснил он. – На воротах дежурил молодой стражник, он взял налог по ошибке. Вот, возвращаем, – он широко улыбнулся.
Как и всегда, из-за шрама через всё лицо, улыбка вышла жутковатой. Но Лисси не обратила на это особого внимания. Она обрадовано схватила монету, поблагодарила и быстро убежала.
– Твой долг мне растёт, – усмехнулся Алдар, когда дверь за артисткой захлопнулась. – Плюс золотой к серебрушке за исцеление у Шатти. Итого, одиннадцать монет серебром.
– Так это не… – начала Кайя, но советник раздражённо её перебил:
– Конечно “не!” Подумай сама. Из-за этой девушки Тагриз расстался с бутылью отменного вина. На ком он выместит злость, едва повозки цирка выкатятся за городскую стену?! А так, быть может, нежданная прибыль перевесит дурное настроение.
Чародейка кивнула, признавая мудрость Алдара. Ни она, ни он не могли знать, что через несколько дней, когда бродячий цирк двинется из Гатвина по дороге на Ксандру, Лисси всё же своё получит, и не сможет ехать в повозке сидя ещё несколько дней. Но, пожалуй, действительно немного меньше, чем обычно.
– И я не мог взять деньги из казны! – продолжал кипятиться советник. – Как бы я объяснил трату казначею? “На умиротворение одного ублюдка из десятков, ежедневно въезжающих в город”?! Так что, монеты были мои, а точнее – твои, раз уж ты это всё затеяла.
– Не одиннадцать, – тихо проговорила Кайя. – Тринадцать.
– Чего?! – не понял поначалу Алдар.
– Тринадцать монет. Две я взяла без спроса из твоего сундучка в комнате, – покаянно вздохнула девушка. – Купила книгу…
Советник на минуту замолчал.
На очень долгую минуту.
– Значит, тринадцать. Ступай домой. И, помимо ужина, приготовь к вечеру три хороших, гибких вишнёвых прута. Догадываешься, зачем?! Получишь и за кражу, и за то, что лезешь не в своё дело, – он мрачно усмехнулся. – Не знаю даже, за что больше…
Кайя молча кивнула.
Странное дело, но настроение у неё даже улучшилось.
“Накажет, и всё это останется в прошлом”, – подумала она почти радостно.
Осознание, что она обворовала человека, который о ней заботился, доверял, а теперь ещё и поддержал во всей этой истории с бродячим цирком, хотя был вовсе не обязан этого делать, не давало ей покоя. Но теперь-то всё наладится!
Стражник на входе приветливо пожелал девушке хорошего дня, но Кайя лишь рассеянно кивнула в ответ. Не от зазнайства (был бы повод для такового! Стражник не честил себя помощником Алдара, настоящим или мнимым, но и розги ему зато не угрожали). Просто девушка погрузилась в раздумья. Она всё никак не могла взять в толк, почему советник к ней хорошо относится. Несмотря на…
Кайя мотнула головой, отгоняя неприятную мысль о вишнёвых прутьях.
Ну, в самом-то деле! Сперва он, совершенно ещё незнакомый, защитил её от расправы со стороны Ундара. Посчитал удары по лицу несправедливым наказанием за ругательство? Допустим. Но почему Алдару вообще оказалось дело до этого? В Гатвине уж наверное часто кого-то бьют.
“Кого-то беззащитного, кому требуется помочь”, – подсказал Кайе внутренний голос.
Но даже если и так. Что же, советник вступается за всех беззащитных? Как ни крути, событие по меркам города выходило пустяковым. Всего-то отлупили безродную бродяжку на Рыночной площади. Большинство горожан это не то, что “преступлением”, а даже “проступком” не назовут. Разве советник должен решать такие дела? Уж куда проще было прошагать мимо, не замечая Кайи…
Но он заметил и вмешался. И даже отвёл потом к целительнице. Ради чего? Она-то Алдара даже не поблагодарила толком. Так чего ж он пытался добиться?
Справедливости.
Ответ оказался весьма простым. Не она ли, в конце концов, пару часов тому назад попыталась восстановить справедливость по отношению к незнакомой артистке бродячего цирка?! Ну, в меру своих возможностей, понятно. Но значит, не только Алдару, но и ей по душе справедливое положение дел.
Правда, теперь за это придётся расплачиваться. Где, интересно, в Гатвине растут вишни? Почему именно они?!
Кайя провела на рынке добрых два часа, выбирая мясо и овощи, а в хлебной лавке перещупала все имеющиеся ковриги, выискивая самую мягкую, за что заработала сумрачный взгляд пекаря.
Впрочем, дальше взгляда тот продвинуться не рискнул. Слухи в Гатвине распространялись быстро, и кто-то уже успел раззвонить, что у советника Алдара появилась, вроде бы, помощница. Обругаешь такую – и заработаешь немилость властей. Кому оно надо?
После лавки пекаря Кайя отправилась в “Два гуся”, один из самых лучших городских трактиров. Здесь царила предобеденная тишина: основной наплыв гостей будет вечером, и тогда же повара забéгают по кухне, как заведённые, пытаясь успеть приготовить десять блюд одновременно и угодить всем и каждому. Сейчас же мастера кухонных дел отдыхали, лениво поигрывая за одним из столов в кости, по медяку с носа.
