— Что у тебя за дело? — Она позволила Корте снять с нее сапоги и заняться волосами. Поездка верхом привела с таким трудом сооруженную прическу в нагромождение растрепанных локонов, с которыми не справлялись даже многочисленные шпильки. — Я не хотела бы говорить о прошлом, если речь пойдет об этом.
Раслер молча и задумчиво следил за движениями рабыни, всем видом давая понять, что когда говорил о приватном разговоре, это означало и отсутствие рабыни тоже.
— Может скажешь, в чем все-таки дело? — Пришлось отправить Корту на кухню, чтобы, наконец, разговорить подозрительно таинственного молчуна. — Если речь снова пойдет о мести, то, извини, но это без меня.
Взгляд Раслера стал удивленным, потом — непонимающим. А следом в его фиолетовых глазах вспыхнуло раздражение. Было видно, что Наследнику костей стоит больших усилий держать свою теургию на коротком поводке.
— Я думал, мы здесь заодно, — сказал он, подавив вспышку гнева. — То есть, мне казалось, что я показал достаточно, чтобы ты поняла всю глубину происходящего. В том, что должно свершиться, нет ничего, на что бы могли повлиять ты и я. Судьба привела тебя ко мне, Кровь богов.
— И имя той судьбе — королева-мать.
— Ты же понимаешь, что это был лишь один из вариантов. С таким же успехом ты могла оказаться здесь любым из десятков возможных поводов.
— Я понимаю, что ты очень хочешь выдать желаемое за действительное, домин. — Киирис поднялась, охнула, когда боль в копчике прострелила по позвоночнику до самого затылка. Почти целый день в седле не мог пройти без последствий. — Ты не должен слушать Поток.
Раслер порывисто кинулся к ней, схватил за плечи и тряхнул с такой силой, что голова Киирис мотнулась из стороны в сторону. В глазах на мгновение потемнело.
— Ты не можешь говорить эти бессмысленные вещи, Кровь богов, — беззлобно приказал он. — Мы должны быть едины, чтобы свершить правосудие.
— Императора — твой брат, и он любит тебя. — Попытка высвободиться из его железной хватки ни к чему не привела. — Возможно, он меньше всех людей на свете заслуживает любви, но не тебе судить его поступки.
— Я слышу их голоса в своей голове, Киирис! — Раслер отпустил ее, схватился за уши, как будто всерьез полагал, что этого может быть достаточно. — Они говорят со мной с тех самых пор, как Дэйн разрушил Нерушимый Аспект. Каждый день, снова и снова, они шепчут мне, что я должен совершить правосудие и наказать убийцу.
Киирис не рискнула вторгаться в его сбивчивое бормотание. Просто стояла и слушала, как вместе с потоком слов Раслер исторгает из себя старые душевные травмы. Вряд ли он смог забыть хоть малую толику увиденного. Может быть, увидь она произошедшее собственными глазами, то тоже никогда бы не смогла простить убийце. Но сегодняшний день стал во многом определяющим. Невозможно любить и ненавидеть одного и того же человека. Невозможно отдаваться этим чувствам наполовину. Ее сердце не умело любить и ненавидеть иначе.
— Как ты можешь жить с этим, Кровь богов? — Его взгляд был одновременно и ясным, и безумным. — Как ты можешь слышать их — и не сходить с ума?
— Я просто не позволяю чему бы то ни было определять меня, домин. Ты — это только ты. Твои решения — это твои решения. Никто не может диктовать тебе, что делать.
— Но я хочу делать то, что они говорят! — вскипел он. Сиреневый туман пробивался сквозь перчатки, жестко и часто пульсировал, потрескивал накопленной мощью. — Я должен, хоть раз в жизни, совершить справедливость. Довольно притворяться, будто мы все такие же, как он. Это. Не. Так! — Последние слова он почти прокричал ей в лицо.
Киирис с трудом подавила желание отступить. Его боль была такой оглушающей, что проникала под кожу и отравляла желанием уступить, чтобы облегчить страдания заточенного внутри взрослого тела маленького испуганного ребенка.
— Притворство мне осточертело, — прошипел Раслер. Потянулся к ней, чтобы взять за руку, но так и замер с занесенной рукой. — Откуда у тебя… это?
Киирис проследила за его взглядом. Раслер смотрел на куклу, которую она нашла в груде черепов и зачем-то прихватила с собой. Вид у наследника был такой, словно вместо куклы у нее за поясом торчала охапка ядовитых змей.
— Дэйн отвез меня туда, где все это произошло. Чтобы я могла попрощаться.
— Откуда у тебя это? — Раслер, казалось, не расслышал ее слов.
— Нашла среди… черепов.
Его рука заметно подрагивала, когда Наследник костей взял тряпичную куклу и сжал вокруг нее пальцы. Он выглядел растерянным, обескураженным. И чем сильнее пальцы вжимались в ткань, тем более отрешенным он становился. Как будто в комнате Киирис осталась лишь бесплотная оболочка.
— Я подумала, что должна взять что-то на память. Чтобы не забывать о том, какой жестокой и несправедливой бывает жизнь.
— Разве не ты сказала, что простила? — Раслер, не мигая, таращился на куклу.
— Простить и забыть — разные вещи. Мне не нужна месть, которая отравит душу. Но нужна память о случившемся, чтобы передать ее достойному человеку. История рассудит…
Она не смогла закончить, потому что когда безумный пустой взгляд Наследника костей снова прожег ее лицо, мир вокруг перевернулся с ног на голову.
Они снова были в его воспоминаниях: тот же противный до одури запах свежей крови и горящей плоти воткнулись в сознание, будто ржавый гвоздь.
Вот только на этот раз что-то все же отличалось. Киирис потребовалось несколько минут, чтобы собраться с силами и встать на ноги. В этом месте все было против нее, исторгало, словно чужеродный предмет. В прошлый раз она, по крайней мере, чувствовала гостеприимство его хозяина, но сегодня, хоть Раслер и затащил ее в свой искалеченный внутренний мир, его самого поблизости не было.
Зато был его знакомый вой.
Киирис попыталась определить, откуда он раздается, но едва ли преуспела в этом: казалось, что звук чужой агонии исторгают сами небеса.
— Раслер! — позвала она как можно громче — и закашлялась от забившегося в рот и нос пепла. Вкус тлена на губах взбудоражил желания, которые, как она думала, ей удалось похоронить.
Проклятое место. Если она не выберется отсюда в ближайшее время, то может окончательно потерять остатки того контроля, которым кое-как сдерживает свои изувеченные теургией души.
— Раслер! — снова прокричала Киирис, но и на этот раз ответа не последовало. Только новая порция агонирующего болью вопля отовсюду сразу. — Прошу тебя, перестань прятаться и скажи, зачем ты снова привел меня сюда?
Или, может быть, для него произошедшее стало такой же неожиданностью? Та кукла с пепелища — один ее вид превратил лицо Наследника костей в маску, за которой не осталось ничего, кроме ужаса. Как будто Раслер увидел что-то такое, что превратило его из безучастного потрошителя в испуганного ребенка.
Киирис попыталась вспомнить злосчастную куклу: тряпичная, сделанная вручную, хоть и довольно умело. Точно не игрушка крестьянского ребенка. И еще меньше похожа на оккультный предмет для ритуалов. Их практиковали еще в прошлой эпохе и те знания давно считались порочными и забытыми, но Наследник костей вполне мог прочесть о них в книгах, которые, несмотря на запреты, наверняка водились в замковой библиотеке.
