– А ты чего в наморднике?
– Так эпидемия воздушно-капельная в районе. Предписано средства индивидуальной гигиены носить, дабы не способствовать распространению. Приказ замначальника УВД полковника Красикова. Вот вы, может быть, больны и теперь чихнете, а мне после с людями разговаривать, ваши микробы дальше разносить. Это же повальная эпидемия может получиться.
– Послушай, лейтенант, шел бы ты мимо. А то точно чего-нибудь подхватишь. Заразное.
– А чего это так-то? Я при исполнении. Я должен посмотреть, кто безобразия творит, документы проверить на предмет регистрации и поимки преступного элемента, который в розыске. Опять же сигнал от населения. Мы как власть должны своевременно реагировать и поддерживать общественный порядок на вверенном нам участке. Давайте зайдемте, гражданин.
– Куда?
– К вам. Вот у вас, допустим, документик имеется? Тогда предъявите для ознакомления представителю органов правопорядка.
– Зачем?
– Может, вы беглый из мест лишения свободы или скрывающийся от алиментов нарушитель. Предъявите, гражданин!
Гражданин вздохнул и вытянул из внутреннего кармана купюру. Достоинством в пять тысяч рублей.
– На, лейтенант, держи. И давай разойдемся. Некогда мне.
– А это чего?.. Это взятка? Должностному лицу? Который исполняет служебный долг! А ну, предъявите документ!
– Ну ты придурок, – вздохнул «гражданин». – Я вот тебя сейчас пинком отсюда.
– Оскорбление при исполнении. Угроза действием! Представителю органов! А ну, к стене. Лицом!
На шум выглянул еще какой-то «гражданин».
– Вы чё тут?
– Да вот, лейтенант…
– Ну так отпусти его.
– Он не уходит. Арестовать нас желает.
– Точно, придурок!
– Еще оскорбление! Два оскорбления! Да вас тут целая банда! Всем – предъявить!
Участковый стал выдергивать из кобуры пистолет. Толкнул жильца, ввалился в дом. Захлопнул за собой дверь.
– Руки вверх!
Передернул «макаров». Отчего все притихли. Потому что нет ничего более опасного, чем оружие в руках дурака.
– Пушку-то опусти, лейтенант. А то пальнешь еще сдуру. Мы сейчас твоему начальству перезвоним, и можешь идти метлой махать.
Но участковый отчего-то не испугался. Отчего-то повернул «граждан» лицом к стене, растащив им пинками в стороны ноги.
– Кто еще в доме?
Шарахнул рукоятью пистолета одного из «граждан» по затылку. Тот кулем свалился на пол. Как мертвый. А может, и мертвый. Он, по ходу, не участковый!
– Кто и где еще в доме? Отвечать быстро, не задумываясь. Или ты покойник!
Обшарить быстро левой рукой, обхлопать карманы, выдернуть из заплечной кобуры оружие. Повернуть рывком, ударить дулом в лицо, в рот, выламывая зубы, чтобы напугать и дара речи лишить. Чтобы на крик не нарваться.
– Пойдешь вперед, покажешь, где другие.
Закивал, косясь на упавшего приятеля, из разбитой головы которого по ламинату расползалась к плинтусам черная липкая лужа.
– Пошли!
Ухватить жестко за волосы на затылке, потянуть, толкнуть вперед, лишая воли к сопротивлению. Прикрыться им на случай встречных выстрелов.
Поднялись по лестнице. Навстречу по коридору шагнула чья-то задумчивая фигура. Крикнуть, огорошить, не дать сообразить:
– Ваш приятель упал, лицо разбил. Скорее бинты! Звоните в «скорую»!
А самому продолжать идти. Шаг сделать. Еще. Успеть, пока он раздробленную физиономию рассматривает, пока соображает, что к чему, где аптечка, кому звонить. Пока на ползущую и капающую на пол кровь всё внимание.
Последний шаг. Крепче уцепить пальцами волосы, с силой ткнуть голову покалеченного охранника вперед, ударить его коллегу лбом в незащищенное открытое лицо!
Треск, словно два бильярдных шара сошлись.
Готов!
– Кто еще? Есть еще охрана в доме? Говори!
Замотал головой. В ужасе. Не врет. В таком состоянии не врут.
– Где Драматург? Покажи! Или пристрелю.
Втолкнуть, ввинтить в разбитый рот пистолет.
Замычал от боли и страха, задергался.
– На счет «два»…
Щелкнуть, взвести курок. Хотя для выстрела совершенно не обязательно. Но для давления на психику не помешает.
– Раз!..
Кивнул куда-то вперед.
– Пошли! Показывай!
Пошли, почти побежали.
– Здесь?
– Угу…
Дверь. Толкнуть ее ногой, выбивая замок. Какой-то офис… Стол. За столом человек. В очках. Чисто студент. Поднял удивленные, испуганные глаза. Ну, здравствуй, Драматург.
Ударить по затылку охранника, громко, с хрустом, для пущего страха. Отбросить от себя.
Тот упал, ткнувшись разбитым лицом в пол.
Драматург замер, как парализованный. Он всё больше писал, а тут увидел…
– Руки! Руки с клавиатуры!
Задрал руки.
– Из-за стола!
Вышел. Замер. Затряслась, задергалась нижняя губа. В глазах ужас.
– Собирайся. Идешь со мной! Где вся информация?
Кивнул на ноутбук на столе. И на жесткий диск рядом.
– Пароль для входа? На… пиши. Соврешь – ляжешь как он. – Ткнуть ногой бесчувственно лежащего на полу охранника.
Взял листок. Торопливо написал что-то.
– Ничего не перепутал?
– Нет…
– Молодец. Будешь вести себя хорошо – не трону. Вякнешь – пуля. Ты здесь – по самые уши! Понял?
Закивал согласно. Приятно иметь дело с интеллигентной публикой. Которая всё понимает с полуслова.
– Сейчас мы уходим. Поговорим после. В более спокойной обстановке. Идешь впереди меня, вперед не забегаешь, вправо-влево не шарахаешься. Шаг в сторону или прыжок на месте считается побегом и пресекается выстрелом. Доступно объяснил? Тогда – вперед.
Перешагнули через охранника – пошли.
– По улице, до машины идти быстро, без лишней мимики и резких телодвижений. Где пишутся камеры?
– Там.
– Тогда заскочим на минуту. Не люблю оставлять своих изображений. Не фотогеничен я.
По улице прошли спокойно. Сели в машину. Поехали.
– Держи шапочку. Натяни ее на голову до подбородка и ложись на заднее сиденье. Там плед, накройся им сверху. По ходу – головы не поднимать, не шевелиться, никаких звуков не издавать. Если нас остановят – молчать. Лежишь как мертвый! Если не хочешь лежать – мертвым. Вопросы?
