Чудесным образом этому мужчине удалось поднять уголки моих губ. Страшно представить, как сейчас я выглядела, но судя по взгляду начальника — мне очень нужно зеркало.
— Я буду рад доставить Вас в любую точку города.
Сумка повисла на плече, а я смахнула остатки влаги от слёз с лица и поднялась с лестницы. Заняв пассажирское кресло, я пыталась не глядя убрать остатки туши пальцами, но мистер Ли тут же протянул мне влажную салфетку, на которую я удивлённо посмотрела.
— Я — гей, если ты помнишь, поэтому забочусь о собственном имидже. Кроме того, они могут пригодиться в машине. Не против, если мы перейдём на менее деловое общение?
— Нет, я только за, — кивнула я, когда он опустил солнцезащитный козырёк и открыл задвижку с зеркалом.
— Тебе нужна помощь душевная и внешняя, тебе так не кажется? Ты же девушка, сама понимаешь, как это выручает при тяжёлых жизненных обстоятельствах, а как я понимаю, сейчас ты именно в подобной ситуации.
В это же мгновение, в голове вспыхнула идея. Боюсь, что Лизи будет в ужасе, но у неё не будет выбора не принять меня, я всё равно останусь собой. Или не останусь, ведь я уже не та Алекс, что была несколько месяцев назад.
— Мне нужно добраться до сто семнадцатой западной на седьмой авеню.
— Принято, — улыбнулся Фрэнк, выезжая на дорогу, пока я приводила себя в нормальный внешний вид.
Спустя несколько минут, он посмотрел на меня, пока мы встали на светофоре.
— Это семейные проблемы или личного плана?
— Личного, — кивнула я.
— Тогда не буду интересоваться. Хотя по логике вещей — могу. Я ведь посторонний человек, могу выслушать. Зачем платить деньги тому, кто тебя просто послушает, когда это можно сделать бесплатно!?
— Спешу напомнить, Вы… ты платил, но это так, к слову.
— Да, так и есть, — засмеялся Фрэнк, — но я вроде взрослый мудрый и опытный дяденька, вдруг смогу помочь.
— И сколько тебе лет?
— Двадцать семь.
— Как много, — улыбнулась я, — наверно, войну и мир пришлось пройти.
— Почти, Алекс, — коротко улыбнулся и выдохнул он, — порой возраст — это всего лишь цифра. Она вовсе не говорит о том, что ты испытал за этот короткий путь. Некоторые за двадцать семь лет проходят огонь и воду, пока кто-то кичится опытом сладкой жизни в пятьдесят.
— Согласна. Значит, ты мудрый и опытный?
— Именно так.
— А где доказательства?
— Вот когда ты расскажешь — я докажу, а пока мы всего лишь водим пальцами по воде.
— Возможно, так и будет.
— Стоит только начать, дальше как в тумане, — ободряюще улыбнулся Фрэнк, взглянув на меня, — не помню, как начал и выложил всю жизнь.
— Я всё равно подумаю, — засмеялась я, — не уговоришь.
— Хорошо. До понедельника?
— Да. До понедельника через понедельник, — улыбнулась я, вылезая из салона, — спасибо за доставку.
— Рад помочь, — кивнул Фрэнк, после чего я закрыла дверь и обошла машину, а он вслед добавил, — и выслушать тоже рад.
Уголки губ поднялись, когда я бросила быстрый взгляд в сторону машины.
Войдя на порог, я не застала тех, кто когда-то помог Лизи и должен был помочь мне. Девушка с идеальными белоснежными волосами встретила меня радушной улыбкой.
— Добрый день, я могу чем-то помочь?
— Здравствуйте. Тут работала Карла, я могу её увидеть?
— Да, но её нужно подождать.
— Я готова ждать сколько угодно, просто пусть моим мастером будет именно она.
— Да, конечно, — тут же кивнула девушка, — не желаете чай или кофе?
— Да, спасибо, кофе.
С улыбкой, блондинка поспешила к кофемашине, а я подхватила журнал со столика, начав листать. Через пару минут кружка с парой конфет и кофе легла на журнальный столик передо мной, за что я поблагодарила и сделала нервный глоток. Не знаю, как буду выглядеть после, но исправить волосы — не проблема. Я не понимаю, что нужно делать для возвращения прежней себя, но что-то подсказывает, что я уже не смогу быть прежней. Сейчас я чётко осознаю: человек может оставить тебя в любой момент так, словно в действительности ты никогда не был ему нужен. Как какую-то старую вещь или поломанную игрушку, тебя бросают в урну и уходят, не возвращаясь посмотреть, жив ли ты вообще. Обида душит меня, скребёт когтями по сердцу и разрывает изнутри, пока я судорожно беру нити, чтобы попытаться зашить лоскутки души. Но я не могу даже попасть в ушко иглы, чтобы для начала хотя бы сделать узелок, с помощью которого смогу остановить дальнейшие разрывы.
— Алекс? — послышался знакомый голос, из-за которого я чуть ли не вылила кружку с кофе на себя, — Боже, прости.
— Всё в порядке, я жива и без ожогов, — искренне улыбнулась я впервые за то время, как ушёл Том, — я рада тебя видеть.
— А я как рада, чёрт возьми, мы не виделись почти два года, — засмеялась Карла, махнув фиолетовыми кончиками волос, которые вверх переходили в розовый, — я уже думала ты не приходишь, потому что полысела или испортила волос и теперь боишься моего гнева.
Приняв объятия человека, который когда-то делал из моих волос конфеты, я выдохнула.
— Я хочу кардинальных изменений.
— Насколько кардинальных? — засмеялась она.
— Чтобы не узнать себя, но не так, как у тебя, что-то более уравновешенное.
— Я рассталась с Диком, это был крик души. Кстати, как поживает Том?
— Не знаю, мы расстались, — выдавив кривую улыбку, которая далась особым трудом, я заняла кресло напротив огромного зеркала. Кнопка самоуничтожения только что была нажата, но я всеми силами пыталась найти путь отступления.
— Расстались? — ахнула она.
— Да.
— Ладно, вижу, ты не горишь желанием трепаться на эту тему.
Кивнув, я послала ей благодарную улыбку.
— Делай всё, что посчитаешь нужным, даже блондинкой.
— Нет, — засмеялась Карла, — это не твоё, но у меня есть другая идея.
— Вся во внимании.
— Это будет держаться в тайне до последнего. Впрочем, как всегда.
— Боже, хорошо, — вздохнула я, когда меня отвернули от зеркала, где я успела попрощаться с бывшей собой.
Когда отросшие волосы после каре начали вновь покидать меня, падая на пол, с ними одновременно падала я, но морально. Тогда я рискнула и сделала стрижку, как у Лизи, и честно признаться, мне понравилось, но длинные волосы мне нравятся ещё больше. В любом случае, я доверяю Карле, которая не может сделать то, что мне не придёт по вкусу.
Задница буквально прилипла к стулу спустя три часа, за ними последовал ещё час. А потом ещё час. Итого я просидела на одном месте пять часов, которые смогли убить мои нервы. Карла уже доделывала свою работу, делая волны на волосах, а это говорило о завершении. Спустя десять минут, она откинула яркие волосы назад и лучезарно улыбнулась, рассматривая меня.
