Единственное, чему я мог слабо порадоваться – это отсутствию боли. Несмотря на то, что я прекрасно понимал, что умираю, я не ощущал абсолютно ничего.
Только изредка, когда кто-то касался моей кожи, в охваченный молчаливой агонией мозг поступал слабый сигнал, и я осознавал, что все еще жив. Но и это не длилось долго: засевшая в моей голове тварь тут же пресекала мои жалкие попытки выйти на связь со внешним миром, и я вновь скатывался в бездонную черную трясину.
Мне грезилось, что я плыву по темно-серой водной глади, похожей на бескрайний океан, но совершенно спокойной. Не было ни ветра, ни волн, ни ряби на поверхности воды. Казалось, что вокруг не существовало вообще ничего. Только бесконечная пустота.
Я лежал на спине, раскинув руки в стороны и балансируя на поверхности, совершенно обнаженный и обездвиженный. Подо мной уходила вниз необъятная гладь темной воды, а сверху переливалась белым плотная завеса мглы. Стоило мне слегка шевельнуться, и мертвый океан, будто живой, тут же теснее опутывал мое тело, не давая вырваться, а дымка, парящая повсюду над моей головой, начинала мелко дрожать, будто волнуясь.
Все это продолжалось невыносимо долго. Я мог поклясться, что я провел в этом странном омуте десятки лет. Время, просто не существовавшее здесь, тянулось смертельно долго, как будто измываясь надо мной. Я тонул в вечности, но почему-то не утратил способности осознавать происходящее, и именно это причиняло моему измотанному рассудку немыслимые страдания.
Но однажды все изменилось. Я внезапно почувствовал какое-то движение на поверхности угольно-серой воды.
Я не мог повернуть головы, потому что водная ловушка не отпускала меня ни на мгновение, но все же после нескольких безуспешных попыток у меня вышло скосить глаза в сторону. И тогда я увидел, что на темной глади лежит еще один человек.
– Эй, – прошептал я одними губами, надеясь привлечь внимание незнакомца. – Ты меня слышишь?..
По мертвому океану вновь пробежала мелкая рябь. И вдруг я заметил, что незнакомец повернул голову в мою сторону. Уставшие глаза, косящиеся вбок, начинало резать острой болью, но я упорно продолжал таращиться на странную фигуру.
– Не шуми, – произнес вдруг мужской голос, тут же разбившись на несколько волн эхо. – Здесь должно быть тихо.
Я не мог разглядеть его лица, но заметил, что оно было почти таким же темным, как болото вокруг.
Вода, казалось, не имела над ним той же власти, что надо мной: незнакомец мог спокойно менять свое положение, двигая ногами, поворачивать голову и даже плыть туда, куда ему вздумается.
– Здесь? – выдохнул я. – А где мы?
Таинственный мужчина плавно описал круг, взмахнув руками и погрузив их в мутную воду. Затем подплыл поближе ко мне и с интересом взглянул в мое лицо:
– Узнаешь, когда умрешь.
– Разве я еще жив? – я недоверчиво окинул взглядом густую белесую дымку, повисшую над водной гладью.
– Пока что да.
– Но где же я тогда?
Незнакомец продолжал разглядывать мое лицо, раскинувшись на упругой матовой поверхности. Мне даже показалось, что я вызвал его невольное удивление, вот только я не понимал, почему.
– Ты не такой, как другие, – задумчиво проговорил он. – Ты отличаешься. Задаешь вопросы, стараешься вырваться. Шумишь.
Последнее слово он произнес с явным укором в голосе.
Не зная, что ответить на эту странную фразу, я лишь беспомощно моргнул уставшими веками, а затем спросил:
– Что это за вода? Почему она меня держит?
– Ты остаешься на поверхности, пока жив, – ответил он, опустив ладонь в плотную жидкость и со странной любовью скользнув по ней пальцами. – Когда умрешь, пойдешь ко дну.
– Ко дну? – я почувствовал, как в горле сдавило. – А что внизу, под водой?
Я с ужасом подумал о том, каково это – проваливаться в бездонную пучину, разверзшуюся прямо под моей спиной. Погружаться в ее темные воды все глубже и глубже, без шансов выбраться обратно. Насколько может быть глубок этот смертоносный океан?
– Ничего, – незнакомец снова подплыл ближе и сверкнул глазами. – Только вечное падение в ничто.
Лишь сейчас я сумел наконец рассмотреть его лицо. Худое и вытянутое, оно было покрыто крупными черными татуировками, напоминающими древние индейские символы. Его глаза, такие же непроницаемо-темные, как и океан вокруг, блестели странным холодным огнем.
– Я не хочу туда, – взмолился я. – Не хочу утонуть.
Мужчина окинул меня безучастным взглядом, погрозил длинным указательным пальцем и ответил:
– Перестань шуметь.
– Но…
– Тише.
Я покорно умолк.
Потеряв ко мне всякий интерес, странный незнакомец поплыл прочь, с явным наслаждением разрезая голым телом плотную толщу воды.
Оставшись вновь один и не имея возможности даже пошевелиться, я продолжал безвольно парить на поверхности бесконечного мутного болота, созерцая молочный туман, зависший над самой кромкой воды.
Это продолжалось немыслимо долгое время, и в какой-то момент я даже начал сомневаться в том, что пойти ко дну – такая уж плохая затея. Но стоило мне задуматься об этом, как по бескрайней мгле наверху внезапно прокатился до боли знакомый голос, сотрясая невесомые клубы грубой, низкой интонацией:
– Мы вытащим тебя из этого дерьма, шериф.
– Миллер?..
Я зашарил зрачками по округе в надежде увидеть его лицо, однако детектива нигде не было. Мертвая вода подо мной по-прежнему оставалась спокойной, лишь мгла нервно подергивалась, будто недовольная тем, что ее вековой покой был столь бесцеремонно потревожен.
– Фрэнк, я здесь, – прохрипел я, пытаясь пошевелить руками, но океан плотно прижимал меня к поверхности. – Фрэнк!
– Тише, – прозвучало где-то у самого уха, а затем сбоку блеснули темные глаза незнакомца.
– Да пошел ты к черту, – прорычал я, исступленно подергиваясь в горячем желании освободиться из этого кошмарного потустороннего плена. – Миллер! Миллер, я здесь!
По татуированному лицу мужчины проскользнул гнев.
Его тонкие, иссиня-пунцовые губы исказила гримаса злости, и он уже готовился что-то произнести в ответ, когда внезапно застыл, дернувшись, будто что-то почуяв в неподвижном воздухе наверху.
Затем он вскинул голову, словно силясь рассмотреть нечто в непроницаемой белой дымке, и вдруг прошептал:
– Не может быть…
Я метнулся зрачками в сторону, куда пялился загадочный незнакомец, и едва не ахнул.
Прямо сверху, медленно, как в комичной съемке, падали человеческие кости. Скелет тускло блестел, величественно и неспешно проскальзывая сквозь мглу, преодолевая все новые ее слои, пока наконец не очутился на поверхности мутного океана, беззвучно осев на его черно-серой глади.
