17 июля 1958 г. в Вашингтоне проошла двусторонняя встреча ведущих представителей США и Великобритании по вопросам внешней политики. С американской стороны присутствовали – госсекретарь Дж. Ф. Даллес, глава ЦРУ А. Даллес, зам. госсекретаря Гертер; с английской стороны – глава Форин-офиса Селвин Ллойд, командующий группой войск НАТО адмирал Дэнни, маршал ВВС Ее Величества Диксон, посол Великобритании в США лорд Худ. Основные пункты повестки – ситуация в Кувейте и возможные осложнения на границе Кувейта и Ирака (14 июля в Багдаде к власти пришла группа радикалов); стороны «сверили часы» и по широкому спектру вопросов англо-американских отношений в зоне Персидского залива. «Конечно, – подчеркивали участники переговоров, – сценарий развития событий в Ираке был слишком стремительным. Ликвидация всей правящей верхушки не оставила возможности для маневра». Но, как подчеркнула английская сторона, англо-кувейтские договоренности о безопасности станут гарантией неприкосновенности Кувейта. «Нет сомнения, – продолжал С. Ллойд, – что события в Ираке окажут воздействие на умы элиты Кувейта и шейха ас-Сабата в частности. Но для Великобритании самым важным в данном случае является неприкосновенность счетов правящего кувейтского дома в банках Великобритании. Обратный сценарий подорвет финансовую ситуация в Англии»
[685].
На момент проведения этого совещания, как подчеркивали его участники, необходимости вторжения войск США, Англии или их коалиции в Кувейт не было. Дж. Ф. Даллес произнес любопытную фразу: «Было бы странно со стороны Лондона и Вашингтона вводить войска в Иорданию и Ливан и игнорировать при этом планирование в отношении гораздо более ценных зон этого региона. Ведь ни в Иордании, ни в Ливане, – продолжал госсекретарь США, – нет ничего такого, что представляло бы первостепенный интерес ни для США, ни для Великобритании. Ливанский кризис был призван продемонстрировать странам Азии и Африки, что Соединенные Штаты готовы откликнуться на любую просьбу о помощи. Это акция поддержания имиджа Америки»
[686]. Безусловно, на фоне официальных заявлений президента Д. Эйзенхауэра и публикаций в прессе о «коммунистической угрозе на Ближнем Востоке» слова Дж. Ф. Даллеса наполняют события Ливанского кризиса 1958 г. совершенно иным содержанием и дают большее понимание политики США и Великобритании на Ближнем Востоке в этот период. Как подчеркнул в завершении переговоров глава Госдепа США, «основной целью для США и Великобритании в данный период является удержание Кувейта и военно-воздушной базы в Дахране (Саудовская Аравия) и впредь координирование всех англо-американских действий в этом регионе»
[687].
28 октября 1958 г. ЦРУ составляет секретный доклад с емким названием «Британское положение в зоне Персидского залива и Аравийского полуострова». Как писали авторы: «главная цель этого документа – оценить прочность британских позиций в этом регионе»
[688]. В последнее время прочность позиций Великобритании в зоне Персидского залива ставит под сомнение силы арабского национализма. Великобритания пытается сохранить за собой доминирование в этом секторе Ближнего Востока путем разного рода тактических маневров и компромиссов. В грядущем году силы арабского национализма предпримут попытку радикального пересмотра британского влияния в этой зоне, что подорвет позиции Лондона, и англичане будут вынуждены поступиться частью своих прерогатив в регионе, а как следствие и контролем над ним. В то же время, отмечали аналитики ЦРУ, любые осложнения в нефтяном вопросе и доступность нефти Персидского залива, как для Великобритании, так и для Западной Европы в целом, – это повод озаботиться и Соединенным Штатам. Проблемы в диалоге Англии с арабскими националистами предоставляют хорошую возможность для проникновения в регион Советского союза. «Деликатность ситуации, – говорилось в документе, – заключалась в том, что любое содействие Англии со стороны США – это практически стопроцентная вероятность осложнения отношения с СССР. В случае если англичане утратят свои военные позиции в районе Персидского залива, это неминуемо окажет влияние на общую конфигурацию сил в этом регионе и, в частности, сделает уязвимой базу ВВС США в Дахране (Саудовская Аравия)»
[689].
30 июня 1959 г. заместитель госсекретаря по вопросам Ближнего Востока и Южной Азии Роунтри, а также помощник госсекретаря по вопросам политического планирования Смит направили на имя исполняющего обязанности главы Госдепартамента Диллона меморандум. «США должны быть готовы применить военную силу как последнюю возможность, в случае если того будет требовать поддержка Великобритании или обеспечение бесперебойного потока нефти»
[690]. Американские дипломаты также настоятельно рекомендовали рассматривать обоснованность начала прямого военного участия войск США в региональных конфликтах в зоне Персидского залива исходя из конкретных обстоятельств. В центре стояла оценка баланса интересов США и Великобритании
[691]. Такой подход к проблемам региона свидетельствовал, что в Вашингтоне не собирались включаться в любые военные инициативы Великобритании.
Параллельно с обновлением «особых» отношений с США кабинет Макмиллана начал реформу системы управления британской армией. Согласно документам ежегодного доклада лейбористской партии за шесть лет работы консерваторов, начиная с 1951 г., когда к власти вернулся У. Черчилль, Великобритания потратила на армейскую реорганизацию 7,500 млн ф. ст., но это, по мнению партийцев, мало отразилось на эффективности функционирования армии
[692].
Фактически первая после Второй мировой войны серьезная проверка дееспособности британской военной системы – Суэцкий кризис 1956 г. – продемонстрировала необходимость усиления централизации в руководстве вооруженными силами в целом
[693]. По указанию премьер-министра Г. Макмиллана была создана комиссия для решения этой проблемы. Подготовленная в 1958 г. под редакцией главы комиссии Дункана Сэндиса «Белая книга по организации обороны» ставила своей главной целью трансформацию военного управления таким образом, чтобы министр обороны стал единолично ответственным «за формирование и общее проведение в жизнь единой политики, связанной с вооруженными силами и их потребностями». На основе предложений, содержащихся в этом документе, учрежденная в 1956 г. должность председателя комитета начальников штабов была преобразована в пост начальника штаба обороны
[694].
