В этот же день в Кувейте между политическим резидентом Великобритании в Кувейте В. Люсом и Абдаллой III произошел официальный обмен нотами, юридически закрепившими выход Кувейта из-под английского протектората
[719]. Документ полностью отражал все 4 пункта «плана Хита». Таким образом, с 19 июня 1961 г. Кувейт de facto становился независимым государством.
Однако контекст зарождающегося Кувейтского кризиса сформировали другие события. В то же время в Багдаде произошла встреча, которая оказала влияние на весь дальнейший ход развития событий вокруг Кувейта. Именно 19 июня 1961 г. после четырехмесячных переговоров между правительством Ирака и руководством «Ирак Петролиум Компани» (IPC), при посредничестве дочерних структур IPC – «Басра Петролиум Компани» (BPC) и «Мосул Петролиум Компани» (MPC) – было, наконец, подписано соглашение о «Возобновлении работ IPC по добыче нефти на иракских месторождениях»
[720]. В обмен на это право IPC выплачивала иракскому правительству дополнительные налоговые сборы и передавала в пользование неразрабатываемые месторождения, находящиеся в аренде IPC. «Касемовский Ирак становится все более и более неудобен в переговорах о нефти», – характеризовал сложившуюся ситуацию американский журнал US News and World Report
[721].
Хотя возобновление работ по добыче нефти в руководстве английской компании расценивали как успех, новые условия сотрудничества, предложенные иракской стороной, не только снижали прибыли западных компаний, но и значительно ограничивали пространство для маневра в случае возникновения аналогичных споров в будущем.
Согласно условиям договора Иракское правительство получало право на проверку суммы и принципа формирования цены на добываемую нефть, пересмотр налогового дискаунта, предоставляемого IPC в Ираке, увеличение двадцатипроцентного пакета акций иракского правительства в IPC, а также право арбитража в случае возникновения спора о праве добычи на иракских месторождениях.
«Наступление» генерала Касема на позиции западных нефтяных компаний, начатое им вскоре после Июльской революции 1958 г., не только ставило под угрозу деятельность западных нефтяных компаний в Ираке, но и в перспективе, как подчеркивали аналитики ЦРУ, могло поменять саму геометрию работы западного нефтяного бизнеса в Персидском заливе
[722].
В начале 1960-х гг. при цене за баррель нефти 1,67 долл. Кувейт занимал первое место в мире по проверенным запасам нефти – 8,5 млрд т, а уровень среднемесячной добычи в 1960 г. составил 6,812 т (81,8 млн т в год); для сравнения: Саудовская Аравия в 1960 г. – в месяц 5,172; в год – 69,8 млн т
[723]. Концессии на эксплуатацию нефти в Кувейте принадлежали «Кувейт Ойл Компани», акции которой были поровну поделены между английской «Бритиш Петролеум» и американской «Гольф Ойл Корпорейшн». К началу 1960-х гг. уровень импорта кувейтской нефти в Великобритании составлял 40 %
[724].
С ослаблением британского контроля над действиями династии Ас-Сабат официальный Кувейт начинает постепенно встраиваться в региональный политический контекст. 22 июня 1961 г. Кувейт заявляет о желании стать членом ЛАГ. Дата обсуждения вопроса о вхождении Кувейта в ЛАГ назначена на сентябрь 1961 г., и утверждение его членом этой организации стало формальностью. Как комментировала инициативу правительства Кувейта лондонская The Times, «выйдя из-под юрисдикции Лондона, отныне Кувейт волен сам определять курс своей внешней политики»
[725]. В общерегиональном контексте шаг Кувейта означал желание подкрепить членство в экономическом клубе – ОПЕК – вхождением и в политический клуб арабских государств. Как подчеркивали эксперты ЦРУ, входя в общеарабскую организацию ЛАГ, Абдалла III желал «откупиться от сил радикального арабского национализма»
[726]. Дальнейшие события показали, что опасения Кувейта были небезосновательны.
25 июня 1961 г. генерал Касем на пресс-конференции неожиданно заявил: «Кувейт является неотъемлемой частью территории Ирака». Касем не признавал англо-кувейтского договора от 19 июня 1961 г. и добавлял, что «в случае если силы мирового империализма посмеют воспрепятствовать исторической справедливости (присоединить Кувейт к Ираку. – А.У.), народ Ирака незамедлительно выступит против агрессии»
[727]. В этот же день министерство иностранных дел Ирака приравняло выступление Касема к официальному заявлению. Это событие можно считать исходной точкой возникшего кризиса; фактически он перешел из фазы зарождения к фазе стремительной эскалации.
На следующий день Кувейт выступил с резким осуждением заявления Касема, подчеркнув, что в случае оказания на Кувейт какого-либо внешнего давления, он будет вынужден защищать свою независимость. Кувейтское правительство рассчитывало получить поддержку от всех дружественных стран арабского мира
[728]. Действительно, в тот же день по дипломатическому каналу из Эр-Рияда в Кувейт доставлено письмо, выражающее безоговорочную поддержку правителю Абдалле III. Король Сауд заявлял, что «расценивает любую угрозу безопасности Кувейта как угрозу безопасности Саудовской Аравии»
[729]. Свою поддержку Кувейту выражали ЛАГ и ОАР, назвавшие «действия Касема странными и непонятными». Официальный Тегеран, также поддержавший Кувейт, заявил о необходимости скорейшей локализации конфликта
[730].
Отреагировали на начало кризиса и в Лондоне. Комментируя сложившуюся ситуацию, Э. Хит заявил, что рассматривает иракско-кувейтский конфликт как межгосударственный конфликт двух независимых государств Персидского залива.
По мере развития кувейтского кризиса и на фоне подчеркнуто спокойных заявлений официальных лиц Форин-Офиса британская пресса начала бить тревогу. В обзорной статье от 28 июня 1961 г. The Times писала: «Иракизация Кувейта будет иметь для Британии даже более пагубные последствия, чем имела в свое время национализация Суэцкого канала. Но последствия будут печальными не только для экономики Великобритании. Аннексия Кувейта Ираком развяжет руки Саудовской Аравии, претендующей не территории Катара, Дубая и ряда других княжеств»
[731].
