Правда, йеменские монархисты не представляли серьезной силы. Реальной опорой США в регионе была Саудовская Аравия, но в тот момент правящий дом Саудитов, как уже отмечалось, находился в кризисе. И хотя с марта 1962 г. основные рычаги правления фактически перешли к принцу Фейсалу, ставшему главой правительства, внутридинастический кризис еще не завершился
[842].
Это не могло не интересовать Вашингтон. 4 октября 1962 г. глава Совета Национальной Безопасности Роберт Комер направляет президенту США Дж. Кеннеди меморандум, в котором дан оперативный анализ внутридинастической борьбы в доме Саудитов. Согласно данным меморандума король Сауд окончательно терял свои позиции. К меморандуму прилагались данные о военных приготовлениях Саудовской Аравии против революционного режима в Йемене. Впрочем, США не спешили «ввязываться в драку». «Основой американской линии в отношении режима Саляля должно оставаться невмешательство», – заключал Комер.
В такой обстановке принц Фейсал срочно прилетел в США. Цель его визита, как подчеркивал Р. Комер, найти язык с американской администрацией. Вторая важная причина экстренного визита Фейсала – ситуация в Йемене. Революция в соседнем с Саудовской Аравией государстве обнажила опасения Саудитов в отношении насеризма. Принц намеревался просить у США поддержки в совместных англо-саудовских действиях в отношении йеменских революционеров
[843].
Главная проблема для американской внешней политики в регионе и в диалоге с Фейсалом в частности заключалась в том, чтобы разъяснить Саудитам реальный замысел заигрывания с Насером. Ведь стратегическая цель США заключалась в стремлении «переманить» Насера на свою сторону от Советов и усилить влияние на египетского лидера в случае возникновения каких-либо кризисных ситуаций.
Не менее важно было также не оттолкнуть от США Саудитов, а именно продолжить сотрудничество с ними в военной сфере. С этой целью американская сторона намеревалась предоставить им кредит в размере 13,5 млн долл., подписать контракт на продажу новейшего самолета F-5A, а также продолжить военную подготовку саудовцев.
5 октября 1962 г. исполнительный секретарь Госдепа США Брубек направил советнику президента по национальной безопасности МакДж. Банди аналитическую записку, в которой был дан емкий анализ последствий Йеменской революции.
«Принц Хассан, постоянный представитель Йемена в ООН, встал во главе монархического лагеря. Саудовская Аравия оказывает прямую поддержку силам монархистов, считая события в Йемене важным знаком для собственной безопасности», – писал Брубек. По мнению сотрудника Госдепа, «Великобритания расценила революцию в Йемене как прямую угрозу своим позициям в Адене и в зоне Персидского залива в целом». США были намерены оказывать Великобритании политическую поддержку. На фоне того, что СССР и ОАР уже выразили свою полную поддержку новому режиму, США должны придерживаться в сложившихся условиях нейтралитета. Открытая поддержка режиму принца Хасана может быть оказана только в случае усиления позиций СССР в Йемене», – заключал Брубек
[844].
В тот же день прошли новые переговоры президента США Кеннеди с принцем Фейсалом, на которых лидеры стран обсуждали прежде всего события в Йемене. Главная мысль саудовского лидера заключалась в том, что без внешней поддержки военная хунта не смогла бы прийти к власти в стране. «Поддержка извне в данном случае – это не только ОАР, но и Советский Союз. При эль-Бадре страна начала пусть и медленный, но путь к реформам. До тех пор пока в Йемене правят революционеры, он будет плодоносным центром распространения на Ближнем Востоке коммунизма», – подчеркивал принц Фейсал
[845].
Президент Кеннеди заявил, что «интерес СССР и ОАР в развитии событий по такому сценарию, очевиден. Особенно если брать в расчет незамедлительное признание ими нового режима полковника Саляля». Кеннеди подчеркнул, что американская сторона осознает всю тяжесть положения, в котором оказалась Саудовская Аравия, но «поддержка режиму Насера со стороны США сводилась исключительно к продовольственной помощи», – резюмировал Кеннеди. В итоге Кеннеди и Фейсал договорились о символическом жесте – визите «доброй воли» двух американских эсминцев в Саудовскую Аравию. Это станет актом, призванным продемонстрировать СССР и ОАР прочность отношений США и дома Саудитов
[846]. В тот же день корабли вышли в направлении территориальных вод Саудовской Аравии и должны были прибыть в порт Джидда 11 октября.
Американо-саудовские переговоры на высшем уровне продемонстрировали сложность положения США в диалоге со своими региональными партнерами. Попытавшись найти общий язык с Насером и националистами, США все равно были вынуждены ставить во главу угла традиционные для себя партнерские отношения. Сложный конфликт в Йемене лишь обнажил невозможность найти прочную основу для взаимоотношений с националистами. В американской внешней политике встала сложная дилемма: либо выбор в пользу прочного союза с предсказуемым режимом Саудовской Аравии, либо – с Насером, который в любой момент мог вновь повернуться к СССР.
К середине октября 1962 г. чиновники Госдепа все же склоняются к признанию режима Саляла, как единственной мере по прекращению распространения революционной волны на Саудовскую Аравию и сохранению более-менее стабильных отношений с Насером.
Правда, в условиях октября 1962 г., когда в результате Карибского кризиса мир фактически оказался на пороге ядерной войны, осуществить признание просоветского революционного режима в Йемене для Вашингтона было крайне затруднительно. В сфере публичной политики это могло означать полную утрату авторитета в глазах части и без того взволнованного внешней политикой Кеннеди американского истеблишмента.
Но если в общественной сфере антисоветская волна лишь набирала силу, то в сфере реальной политики и в дипломатических кругах, напротив, «ожидали некоторого потепления в советско-американских отношениях и “паузы” в ходе развития «холодной войны» в целом»
[847]. Именно Карибский кризис 1962 г. сделал очевидным для Белого дома необходимость избегать лобового столкновения с СССР в любой из точек мира. Это стало основным последствием кризиса на макроуровне международной политики
[848].
Как подчеркивали сотрудники отдела США, «американцы, видимо, полагают, что в целях своей политики, отныне СССР будет действовать гораздо осторожнее и ослабит свой нажим на Запад»
[849].
