17 ноября президент США Дж. Кеннеди направил Г. А. Насеру письмо, в котором изложил основные пункты «американской версии» урегулирования положения в Йемене. Египет должен был публично заявить о начале вывода своих войск из зоны Аравийского полуострова. Консервативные режимы Саудовской Аравии и Иордании в свою очередь должны объявить о прекращении поддержки сил монархистов, а ЙАР – о начале нормализации отношений с соседними государствами
[873].
Правда, американская логика разрешения йеменского узла не нашла понимания у региональных лидеров. 19 декабря посол США в Эр-Рияде Харт направил в Вашингтон пространную телеграмму, в которой изложил детали беседы с главой Саудовской Аравии принцем Фейсалом. Как подчеркивал американский дипломат, реакция Фейсала была откровенно негативной. «Мы сожалеем, что ситуация развернулась таким образом. Мы сильно полагались на США», – заявил Фейсал. «Это именно то, чего добивается Насер. Но главное – точка зрения Насера была принята Вами и навязывается нам»
[874]. Фейсал добавил, что не намерен вести переговоры с представителями Саляля и рассматривает аль-Бадра единственным законным главой Йемена.
Конечно, многое можно было списать на излишнюю эмоциональность принца Фейсала, но, так или иначе, американские переговорщики не получили согласия саудовской стороны хотя бы на один из пунктов американского плана урегулирования в южной зоне Аравийского полуострова. Ключевой союзник США в регионе занял жесткую позицию.
Правда, американские доводы нашли большее понимание у других участников конфликта. 21 ноября глава СНБ Р. Комер подал президенту Дж. Кеннеди меморандум, в котором информировал главу США о том, что ЙАР, ОАР и Иордания готовы начать работу по плану урегулирования, предложенному Вашингтоном. «В случае если заявления ОАР и ЙАР будут удовлетворительными, ситуация пойдет от эскалации к урегулированию», – подчеркнул Р. Комер
[875].
Уже 28 ноября глава СНБ информировал президента Кеннеди о том, что ОАР согласна начать работу по урегулированию ситуации в Йемене. «Насер настолько страдает от столь тяжелых обязательств в Йемене, что благодарен нам за возможность выйти из этой истории таким образом», – резюмировал Роберт Комер. Правда, США было важно соблюсти в аденской зоне и интересы Великобритании. «В текст новой декларации, – подчеркивал Комер, – должен быть внесен пункт о поддержке йеменской стороной соглашений с Великобританией 1934 г., в котором была зафиксирована территориальная целостность Адена».
10 декабря посол США в Саудовской Аравии Харт направил в Вашингтон новую телеграмму, в которой изложил детали очередной беседы с кронпринцем Фейсалом. Последний высказался против каких-либо публикаций в открытой прессе писем президента США, в которых бы говорилось о дружбе США и Саудовской Аравии. Принц Фейсал также заявил, что он «обеспокоен новой тенденцией в политике США – оказании помощи ОАР и Насеру, которая в итоге приводит к усилению позиций революционеров в Йемене»
[876]. Но даже столь резкая реакция саудовской стороны не остановила Вашингтон.
Параллельно с процессом окончательного оформления плана урегулирования конфликта в Йемене с повестки дня американской внешней политики не сошел другой концептуальный вопрос – как примирить два вектора в Ближневосточном регионе: стратегические партнерские отношения с Великобританией и Саудовской Аравией и желание получить базу для полновесного диалога с Насером?
Именно в это время внутри государственного аппарата США разворачивается дискуссия о тактических целях американской политики на Ближнем Востоке. 12 декабря 1962 г. президент Кеннеди провел встречу с советником по национальной безопасности Банди и главой Госдепа Раском, а также с членами ближневосточной группы специалистов – послом в ОАР Дж. Бэдоу, специальным советником президента М. Фельдманом и главой СНБ Р. Комером, на которой обсуждалось будущее американского курса на Ближнем Востоке. Так, Бэдоу настаивал на скорейшем признании режима Саляла и даже выступил с предложением пригласить Г. А. Насера в Вашингтон с целью проведения переговоров на уровне глав государств. Комер, который к тому времени на протяжении трех месяцев работал над мониторингом ситуации в Йемене, согласился с послом США в Каире. По мнению американских функционеров, это бы «дало фору в диалоге с Насером». Вместе с тем Фельдман выразил глубокое сомнение в целесообразности такого шага, напомнив о негативной реакции со стороны Великобритании, Израиля и Саудовской Аравии. Но даже при весомости аргументов последнего превалировала внутри администрации Кеннеди на тот момент все-таки точка зрения «за» признание нового йеменского режима.
14 декабря заместитель госсекретаря Джордж Болл направил в посольства США в Великобритании, Франции, Саудовской Аравии, Ливане, Иордании, Судане и миссии ООН предварительные тексты заявлений представителей ОАР и ЙАР «о прекращении огня в зоне йеменского конфликта» – базового пункта американской версии урегулирования.
В проекте заявления ОАР говорилось, что «придя на помощь новому йеменскому режиму в первые часы революции, силы ОАР теперь, когда молодая республика укрепила свои позиции, покидают йеменскую территорию. В свою очередь, ОАР ожидает вывода сил Саудовской Аравии и Иордании из пограничной зоны». «Йемен намерен жить в мире со своими соседями и следовать всем международным обязательствам, взятым на себя». Отдельно в телеграмме из Вашингтона оговаривался пункт о «признании территориальной целостности английских владений в Адене». Фактически речь шла о судьбе стратегической базы сил Ее Величества в зоне Аравийского полуострова. По мнению Болла, «упоминание о Договоре 1934 г. не должно было войти в публичную часть заявления»
[877]. Сложно сказать, чем в тот момент было вызвано желание американской стороны «опустить» (как минимум в публичном поле) важный для Великобритании пункт о соблюдении английских интересов на Аравийском полуострове.
19 декабря на Багамских островах состоялось событие, вошедшее в историю как встреча Кеннеди – Макмиллана в Нассау. Шестой саммит лидеров США и Великобритании был нацелен прежде всего на разрешение возникшего в отношениях США и Великобритании «кризиса Скайболт», вызванного разницей в понимании принципов построения системы стратегической обороны, а также был призван «сверить часы» в отношениях двух стран.
Как писала лондонская The Times, «для английской делегации этот саммит станет одним из поворотных моментов не только в судьбе кабинета Макмиллана, собственной английской ядерной программы, но что еще более важно – судьбе “особых” англо-американских отношений»
[878]. Особую нервозность саммиту предавала сложность англо-американского спора о принципах оборонных построений системы Skybolt, а также озабоченность президента Дж. Кеннеди, вызванная событиями Карибского кризиса
[879].
