– Хватит! – прошипела Шарлотта.
– ИКК что-то замышляет, – сказал Чарли. – Мы должны выяснить, что именно, и не можем допустить, чтобы Бенедикт проболтался об этом ее сестре.
Шарлотта повернулась к Джеку:
– Ты собираешься рассказать ИНК о чем-нибудь, что увидишь сегодня в Нижнем мире?
– Нет! – воскликнул Джек.
– Значит, решено, – обратилась Шарлотта к Чарли: – Если твой брат обещает ничего ей не рассказывать, так оно и будет.
– Но… – начал было возражать Чарли.
– Прекрати сейчас же! Твой брат не предатель! – сказала Шарлотта чересчур громко.
Мачеха повернула голову в направлении второго этажа и немного подождала, испугавшись, что разбудила мужа. А затем продолжила шепотом:
– Не знаю, зачем Джеку общаться с этим странным девочкообразным созданием, но я уверена, что он не сделает ничего, что может подвергнуть нас опасности. Он – как твоя мама.
Это было как удар под дых.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Чарли.
– Вероника всегда придерживалась презумпции невиновности
[5]. Я была скептиком. Никогда не верила без доказательств. Поэтому мы с вашей мамой были такой хорошей командой. И поэтому вы с Джеком тоже. Ты, Чарли, мозг операции, а Джек – сердце. Вместе вас не победить.
Чарли посмотрел сверху вниз на Джека, стараясь погасить чувство ревности из-за того, что это его брат стал похож на маму.
– ИКК и ИНК сделали Успокоительный тоник, помнишь? Ты забыл, что он делал с людьми? Забыл, что он чуть не уничтожил три мира? Почему ты продолжаешь разговаривать с ИНК, хотя знаешь, что она натворила?
– Поправочка, – ответил Джек. – Я
пытался
поговорить с Индией, но ты всегда появлялся и вмешивался прежде, чем я успевал спросить ее о тонике.
– Тогда, может быть, тебе стоит тратить меньше времени на болтовню и сразу переходить к делу? – злобно заметил Чарли.
– Ты предлагаешь сесть и сразу выдать: «А скажи-ка мне, Индия, почему вы с сестрой решили превратить всех в Орвилл-Фолс в ходоков?» Ты действительно думаешь, что это сработает? К тому же я как раз собирался спросить Индию об успокоительном тонике
в тот день за обедом, но подошел
ты
и прервал нас. Мало ли! Может, у ИНК были веские причины, о которых мы просто не знаем.
Идея была смехотворной.
– Ты считаешь, могут существовать достаточно веские причины для того, чтобы сотворить нечто настолько опасное, как успокоительный тоник?
Джек пожал плечами.
– Видишь, о чем я говорю? – со вздохом спросил Чарли у Шарлотты.
– Да, – согласилась она. – Для меня это тоже звучит дико. Но знаешь что? Твоя мама сказала бы то же самое. А теперь, мальчики, обещаете больше не шуметь? Уже поздно, а мне еще нужно отпереть замки.
– Ага, – прошептал Джек, а Чарли неохотно кивнул.
Затем они оба последовали за Шарлоттой на второй этаж.
Когда последний замок был открыт, мачеха отошла в сторону, держа дверь башни открытой для мальчиков.
– Пожалуйста, осторожнее и тише! – прошептала она, показывая на спальню, где лежал их отец. – И пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, будьте добрее друг к другу!
Она осталась на втором этаже, а Чарли и Джек стали взбираться вверх в восьмиугольную комнату, в которой располагался вход в потусторонний мир. Портал открылся, стоило им только переступить порог.
– Выпендрежник, – проворчал Чарли.
Его всегда раздражало, что его младший брат умел открывать портал быстрее всех остальных.
– Мне казалось, ты сегодня должен быть добрее ко мне, – заметил Джек.
– Проехали, – раздраженно буркнул Чарли.
Они прошли сквозь портал и оказались в черном доме Нижнего мира – совершенной копии дома из реальности, не считая цвета. Выглянув из окна, братья увидели внизу потустороннюю версию Сайпресс-Крик. Чарли заметил огромную кровожадную собаку, которая
преследовала маленькую кричащую девочку. Морской монстр показался из пруда для ловли карпов и обвил своими щупальцами человека на газонокосилке. Птеродактили загнали несколько человек в помещение банкомата и пытались разбить стекло клювами.
– В раю без изменений, – пошутил Джек. – Посмотри-ка туда. Это интересно.
Малец показал в ту сторону, где толпа с вилами и факелами преследовала нечто скрытое из поля зрения мальчиков.
– Пффф, – Чарли это не впечатлило.
Он ткнул пальцем в другом направлении, где огромная капля пыталась проглотить пожилого садовника:
– Я как-то больше по слизнякам.
Жители Сайпресс-Крик были очень изобретательны в том, что касалось монстров, которые посещали их в кошмарах. Но, по мнению Чарли, ничто из того, что он видел, не было таким волнующим, как сон ИКК.
– Я был в кошмаре ИКК, – сказал Чарли брату.
Он не хотел признаваться. У него просто вырвалось.
Реакция Джека была мгновенной:
– Что?
– Каждую ночь я вижу не свои сны или кошмары. Вместо этого я попадаю в кошмар ИКК.
– Правда? Вот дурдом! Почему ты ничего не говорил?
Чарли понимал – расказать следовало раньше, но ему было стыдно признавать, что у них с ИКК было нечто общее.
– Потому что я не понимаю, почему это происходит. Она не хочет меня там видеть, а я не хочу туда попадать, но все равно получается так.
– Может быть, ты оказываешься там, потому что тебе надо его понять, – разумно предположил Джек. – О чем он?
– Об овцах.
Он ожидал, что Джек начнет смеяться или скажет что-нибудь вроде: «Ну это еще не
бээээээда», но его брат даже не усмехнулся. Чарли стало легче от того, что кто-то принял ситуацию всерьез.
– Каких?
– Черных. Как те, про которых есть колыбельная.
– Они кусаются или что-то вроде того?
– Нет. Они ничего не делают – только едят и гадят.
– Оу, – Джек выглядел озадаченным.
– Прошлой ночью я опять был там. Я хотел спросить ИКК, что ее так сильно пугает. Думаю, мне стало ее немного жаль. Но ее не было. Вместо этого она тусовалась с кучей других кошмаров. Олли Тобиас сказал, что они были самые страшные из тех, что он
видел.
– Может быть, ИКК просто нужна была компания.
– Не думаю, что ИКК интересуют новые друзья. Должна быть другая причина ее внезапной общительности. Поэтому мы здесь. Нам нужно выяснить, что это за причина.
Описание дома из кошмара, данное Олли, было очень четким. Это был маленький белый домик на улице потустороннего Сайпресс-Крик. Олли сказал, что здания вокруг были разрушенными и заброшенными, но тот, в котором он видел ИКК, оказался самым странным
из тех, что он встречал в мире кошмаров. Столь необычным его делало то, что он совсем не был страшным.
