– Все пропало, шеф, катастрофа! – начал сначала свой трагический монолог Герашан. Где-то на заднем плане прошипел что-то матерное о тупых солдафонах Люкрес. – Аномалия разбушевалась! Мы без вас не справимся, спасите-помогите, шеф!..
– Заткнись! – снова оборвал капитана Люкрес и, судя по звукам, оттолкнул его от зеркала. – Дюбрайн, ты нужен здесь сегодня же. В твоих интересах поторопиться, пока Аномалия не разнесла весь Суард.
На мгновение повисла пауза: до Люкреса дошло, что запись все еще продолжается, а как ее остановить, он не знает.
– Капитан!
– Слушаю, вашсочство!
– Отключи это… этот… автомат.
– Есть отключить это, вашсочство! Конец связи, полковник! – оттарабанил Герашан, и на зеркале проступила руна скрытной односторонней связи, нарисованная капитанским пальцем.
Дайм заржал, как полковая лошадь. Ну, капитан! Наглый – в корягу! На глазах у Люкреса поставить прослушивание в его покоях! И ведь пока Саламандра не попробует с кем-нибудь связаться через это зеркало, ничего не заметит.
Что ж, прослушивание покоев Люкреса – это прекрасно. Но что такое натворил темный шер Бастерхази, что Люкреса одолела паника? К сожалению, наблюдать за разговором Люкреса и Роне было невозможно. Перед тем как заселить Люкреса в покои, Саламандра тщательно вычистила все «глаза» и «уши», до того тщательно попрятанные по углам и МБ, и Конвентом, и внутренней СБ Валанты. Единственное, что Дайм мог видеть – это всплеск магической активности, больше всего похожий на светлую атакующую связку, и забегавшую гвардию кронпринца. Ну, по крайней мере, Роне удалось отвертеться, а у Дайма появился официальный повод появиться в Суарде.
– Благодарю тебя, мой темный шер, – вслух сказал Дайм.
– Для тебя – все что угодно, мой светлый шер, – не то послышался, не то почудился полный отзвуков пламени голос.
– Хиссов ты сын, – уже привычно восхитился Дайм и активировал свежеустановленную прослушку.
Вдруг Люкрес и Саламандра окажутся наивными идиотами и начнут обсуждать свои коварные планы прямо перед зеркалом в гостиной? Как в дешевом бульварном романчике, выложат ему все на блюдечке.
Но, увы, коварные планы никто не обсуждал. Единственное, что услышал Дайм – это горестные всхлипы Саламандры и сбивчивое «это совсем не то, что ты подумал», и прочие вариации на тему «прости, люблю тебя, всегда тебе верна, а виноват темный шер и только темный шер, воплощение зла и коварства!».
Насчет коварства Дайм был совершенно согласен, а вот насчет зла – нет. Некоторые светлые в плане «зла» дадут Роне фору в сто очков.
Разумеется, смотреть на страстное примирение брата с любовницей Дайм не стал. Не потому что Саламандра была нехороша, скорее наоборот. За двадцать лет, прошедшие с ее попытки очаровать Дайма и заполучить титул маркизы Дюбрайн, а там, глядишь, и корону императрицы, она ничуть не изменилась. Разве что ее ненависть к Дайму – он посмел отказать! – расцвела и окрепла. Наверняка еще и потому, что Дайм, исключительно Дайм был виноват в том, что ей приходится изображать любовь и опекать капризное, балованное, хитрожопое и почти бездарное недоразумение по имени Люкрес.
Ну и потому, что Люкрес внешне был слишком похож на Дайма. А видеть себя, занимающегося любовью с Саламандрой, Дайму не хотелось от слова «совсем».
Нет уж. Они с Люкресом поделятся по-братски. Люкресу – Саламандра и все остальные, кого он захочет, а Дайму – Шуалейда. Остальные ему не нужны.
А вот Шуалейда нужна прямо сейчас. Потому что стратегический план меняется. Да просто потому, что ему очень хочется ее увидеть! Убедиться в том, что этот сон приснился не ему одному. И что она искала его не для того, чтобы убить за наглое ментальное вмешательство, а для чего-то другого.
Правда, оставалась еще одна небольшая проблема. Приказа «не называть своего настоящего имени и хранить тайну братской помощи» император не отменял. Но Шу – умная девочка, она сама назовет его по имени и не станет задавать вопросов, на которые он не сможет ответить.
Шуалейда шера Суардис
– Ну? – в один голос потребовали отчета Шу и Кай.
– Катастрофа, – довольно ответил вернувшийся от кронпринца капитан Герашан.
– Энрике! – Шу от нетерпения притопнула.
На что капитан ухмыльнулся и заявил:
– Их императорское высочество взывали к высшим силам Магбезопасности в лице полковника Дюбрайна. Высшие силы не отозвались, но скоро явятся во всем блеске и великолепии.
– Зачем? У них же… ничего не понимаю! – нахмурилась Шу. – Разве Люкрес не запретил полковнику появляться в Суарде?
– Пытался запретить, – уточнил Энрике. – Но обстоятельства изменились, и теперь их высочеству без МБ совсем никак.
– Давай с начала и по порядку, – велел Кай.
– Ладно. Сначала был упырь, и сдается мне, что не только упырь, а какая-то еще опасная тварь из малоизвестных. О том, что тварь напала на Люкреса и Саламандру, вы уже знаете.
– Знаем, – кивнула Шу.
– За ночь и утро тварь не нашли. Слышите, опять воет? – заявил Энрике с такой гордостью, словно замогильный вой в парке был его личной заслугой. Впрочем, этому бы Шу ничуть не удивилась. – Их высочество проснулись, услышали упырью серенаду и изволили гневаться. Вызвали Альгредо, потопали ногами, получили обещание сделать все возможное и разозлились еще больше. Вызвали полпреда Конвента… – Энрике загадочно усмехнулся. – А дальше никто ничего не знает, а если и знает – то не говорит. Но через десять минут аудиенции Саламандра напала на кронпринца, шер Бастерхази вылетел в окно и исчез, лейтенант Диен арестовал Саламандру и вызвал Магбезопасность. Но мне расследование не доверили, велели призвать полковника Дюбрайна в Суард. Иначе… – Энрике выразительно провел ладонью по горлу.
– Так его высочество живы и здоровы? – с надеждой на отрицательный ответ спросила Шу.
– Увы… то есть милостью Двуединых их императорское высочество почти не пострадали.
– Какая до… какое счастье, – пробормотал Кай.
– В самом деле, счастье, – посерьезнел Энрике. – Пока Люкрес жив и относительно здоров, все происходящее в Валанте не слишком волнует императора. Но если кронпринц погибнет, виноваты окажемся мы. А императорский гнев – не то, что нам нужно.
Шу поморщилась, а Кай фыркнул:
– Кто бы сомневался, что пока Люкрес мошенничает, император ничего не замечает. И плевать на законы империи.
– Их высочество уважают закон. Прошу ваши высочества об этом помнить.
– Мы помним, – за себя и брата ответила Шу. – И уважаем – в смысле закон. И надо понимать, полпред Конвента его уважает?
– Несомненно, – с непроницаемым лицом сказал Энрике и едва заметно покосился на так и не прочитанную папку. – Ни одного доказанного нарушения.
