«Не надо. Сестра».
«Две сестры, одно сердце».
«Умоляю, Нолла Верин».
Она скрывается во дворце. С минуты на минуту она окажется у моей двери.
Нолла Верин никогда не подводила нашу матушку. Никогда.
Мои глаза лихорадочно мечутся по комнате, будто оружие каким-то волшебным образом может появиться на стене.
Я такая глупая. Грей предложил мне бежать, и я отказалась.
Я распахиваю дверь, и путь мне преграждает Пэрриш.
Его изуродованный глаз по-прежнему воспален, а вокруг швов, которыми сшиты веки, расплылись синяки. Я и раньше умоляла Пэрриша пропустить меня, но он всегда отказывался. Он не желал слушать моих извинений, и я не думаю, что сейчас что-то изменится.
– Пэрриш, пожалуйста, – шепчу я.
Он тянется к дверной ручке, чтобы захлопнуть дверь у меня перед носом. Я упираюсь рукой в дверь и налегаю на нее всем весом.
– Пожалуйста, – повторяю я. – Умоляю, Пэрриш. Она заставит Грея убить меня.
Он смотрит на меня с непроницаемым лицом.
– Прости меня, – продолжаю я. – Прости меня за Сорру. Мне очень жаль. На ее месте должна была быть я. Если бы я могла, я бы все исправила.
– Ты хотела мира, – рычит Пэрриш, и я никогда не слышала, чтобы его голос звучал так. – Получай.
– Нет, все не так. Грей не хочет убивать по приказу. Ты не понимаешь. Пожалуйста, прошу тебя, Пэрриш.
– Я любил ее! – кричит он. – Как ты смеешь молить меня спасти тебе жизнь?! Я любил ее!
– Я знаю, – мой голос срывается. – Я знаю. Я видела это каждый раз, когда вы были вместе. Пожалуйста. Нолла Верин уже…
– Хватит, – он хочет закрыть дверь, но я проскальзываю мимо него в коридор.
Пэрриш выхватывает кинжал и приставляет его к моему горлу.
Я замираю.
– Мне приказано убить тебя, если попробуешь сбежать.
Я сглатываю, и лезвие подскакивает вверх по моей коже.
– Пэрриш, – я хватаю ртом воздух.
Он ничего не отвечает. В его единственном глазе мелькают эмоции, но лезвие так и остается неподвижным.
Я закрываю глаза.
– Ты тоже хотел мира, Пэрриш. Ты хотел мира, и Сорра хотела его для тебя, – мне снова приходится сглотнуть и ощутить всю остроту приставленного к горлу лезвия. – Она любила тебя. Я не знала, что. – я делаю судорожный вдох. – Я не знала, что сделает Рэн.
Он ничего не говорит. Нолла Верин, должно быть, прибудет с минуты на минуту.
– Грей спас тебе жизнь, – продолжаю я. – Он не причастен к моим ошибкам. Я бы все исправила, если бы могла. Я бы перенеслась в тот момент в лесу и сказала, что моя мать была права.
– Нет, – отвечает Пэрриш, – ты бы так не сказала.
Он прав.
Кинжал остается у моего горла.
– Пэрриш, – говорю я. – Ты тоже можешь бежать. Ты знаешь, что она сделает с тобой, если у нее получится заключить альянс. Ты же знаешь, что она ищет мести.
– У меня больше нет ничего, что она могла бы у меня отнять.
– Она может направить тебя служить в Эмберфолл. Она может заставить тебя служить вместе с людьми, которые убили Сорру. Она может поставить тебя в караул в том месте, где Сорра погибла.
– Хватит.
На этот раз его голос звучит очень тихо. Мое прерывистое дыхание сопровождается дрожью.
Кинжал так и остается у моей шеи.
– Мы ведь тебя любили, – роняет Пэрриш.
Я зажмуриваюсь. По моей щеке катится слеза.
– Я знаю. А я любила вас.
Кинжал соскальзывает вниз.
– Иди.
Я распахиваю глаза.
– Пэрриш, – шепчу я.
– Ты совсем глупая? – он сверлит меня единственным глазом. – Уходи!
– Ты должен бежать. Ты должен…
– Им нужен не я, Лия Мара.
Он прав. Я бегу. На мне даже нет ботинок, но я все равно продолжаю бежать, ступая ногами по каменному полу, я сворачиваю за угол.
В коридоре стоит Нолла Верин. Вместо мантии на ней броня – сестра готова вместе с Греем отправиться на войну с Эмберфоллом. На плечо Ноллы Верин закинут лук, а на поясе висит меч. Глаза сестры покраснели, но остались все такими же решительными.
Я резко останавливаюсь. Мое дыхание эхом разносится по коридору.
Нолла Верин выглядит спокойной. Она всегда спокойна. Я не смогу от нее сбежать, потому что она быстрее меня. Я не смогу одолеть ее в драке. Когда Нолла Верин расправляет плечи и начинает идти ко мне, мои мышцы напрягаются, требуя от меня, чтобы я бежала, но я не могу.
Она моя сестра. Моя сестра.
Я поднимаю руки в воздух.
– Я не буду сопротивляться, Нолла Верин.
Она идет прямо на меня, и выражение ее лица не меняется, оставаясь все таким же непреклонным. Она будет по-настоящему великой королевой.
И затем вместо того, чтобы схватить меня за руки и тащить прочь из дворца, Нолла Верин обвивает вокруг меня руки и прижимается лицом к моему плечу.
– Я не могу, – она начинает плакать. – Не могу.
Я опускаю руки и обнимаю ее.
– Можешь, – шепчу я. – Ты можешь.
* * *
Я не знаю, сколько времени мы так простояли. Во дворце стоит звенящая тишина. Все важные люди сейчас находятся на тренировочных площадках, готовые идти на войну.
Нолла Верин плачет у меня на плече, и мы стоим в обнимку уже довольно долго. Сестра цепляется за меня так крепко, что ее оружие впивается в мое тело, и из-за этого, скорее всего, у меня завтра будут синяки.
Если я доживу до завтра.
– За тобой скоро кого-нибудь пошлют, – в конце концов говорю я.
Моя сестра здесь, рядом со мной, и с нами все будет хорошо. Если я не могу отдать жизнь ради альянса, ради мира, то мои убеждения ничего не стоят. К тому же я не хочу ставить Ноллу Верин под удар вместе с собой.
– Ты должна меня отвести туда.
– Я тебя люблю, – она отстраняется и убирает волосы от моего лица. – Я надеюсь, ты это знаешь.
– Конечно знаю.
Я умалчиваю о всех тех моментах, когда меня мучили сомнения, любит ли Нолла Верин власть и силу больше, чем меня. Сейчас же ее любовь ко мне кажется такой очевидной. Когда она вышила для меня ту подушку, я должна была видеть ее чувства в каждом стежке.
– Я тоже тебя люблю.
Нолла Верин крепко обнимает меня.
– Прости, что я не пришла к тебе.
