– Эй! – взрываюсь я.
Тайко резко оборачивается, немного хмурясь.
– Поставь грабли, – говорю я, стараясь скрыть раздражение в голосе. Я опускаю тряпку в ведро, отжимаю ее и снова начинаю протирать сиденья. – Ты только пыли нагоняешь.
Должно быть, Тайко чувствует себя виноватым, потому что когда он возвращается, то приносит с собой еще одну тряпку, чтобы протереть ей перила. Некоторое время мы работаем молча, наслаждаясь послеполуденной тишиной.
Когда Тайко ведет себя так тихо, он мне напоминает Кейда – одного из моих братьев. Кейду исполнилось тринадцать, когда мне было шестнадцать. Не знаю почему, ведь Тайко и Кейд совершенно не похожи. Кейд бы рот не закрывал, болтая о всяких пустяках, в то время как от Тайко можно часами не услышать ни единого слова. Но Кейд тоже мог опустить голову и работать не покладая рук. Он помогал матушке справляться с фермой, когда я покинул их.
После того, как Лилит убила всех моих братьев и сестер, я очень старался забыть о них. Может быть, попытки стереть из памяти годы, проведенные в роли стражника, позволили более ранним воспоминаниям заполонить мой разум. Или же, возможно, я не мог перестать думать о своей семье, потому что узнал, что на самом деле мы не являемся кровными родственниками.
Не уверен, что мне все это нравится. Особенно если учесть, что у нас с Тайко закончились дела.
– Слишком жарко, чтобы бегать, – замечаю я.
– Слишком жарко, чтобы вообще что-то делать, – Тайко зачерпывает руками воду и выплескивает ее себе на затылок.
– О, а я собирался спросить, не хочешь ли ты сходить за тренировочными мечами, – говорю я.
– Постой. Серьезно? Хочу! – Тайко вытягивается по струнке, забыв о жаре.
– Тогда бегом за мечами.
Я оставляю ведро позади сарая и развешиваю тряпки, чтобы они высохли. К тому времени как я оказываюсь в оружейной, у Тайко в руках уже зажат легкий тренировочный меч, которым он выписывает выученные фигуры. На данный момент у него получается настолько хорошо, что я мог бы доверить ему настоящий клинок, но не здесь и не сейчас. Как Хок я не должен знать маневров сложнее базовых блоков и ударов.
Мы упражняемся в узком пространстве между оружейной и конюшнями, где Уорвик складирует крупногабаритные вещи. Здесь стоит клетка со скрейвером – нашим единственным зрителем, хотя его темный силуэт кажется неподвижным. Уорвик не шутил, когда говорил про пять медяков за возможность взглянуть на диковинное существо. Вчера он попытался брать именно такую плату, и у него даже получалось, пока какой-то человек не пожаловался, что платил вовсе не для того, чтобы увидеть полудохлую кучу кожи и перьев.
Теперь скрейвер большую часть дня спит, свернувшись в кокон из собственных крыльев.
Тайко начинает уставать. Я даю ему возможность нанести мне удар. Он тут же ее видит и бросается в атаку. У меня едва ли есть время, чтобы отскочить в сторону от его лезвия.
Парень тяжело дышит от усилий, но улыбается.
– Я почти тебя задел.
Я не могу сдержать ответной улыбки.
– Почти, – я стучу по его клинку своим и откидываю назад прилипшие ко лбу волосы.
– Время для игр закончилось, ребятки, – раздается громогласный мужской голос. Я узнаю этот голос еще до того, как вижу его владельца. Это Кантор – один из «чемпионов» Уорвика.
У Уорвика есть два человека для сражения на турнирах: Кантор и Йорн. Оба средних лет, хорошо владеют мечом, как им и положено, ведь они должны сражаться с любым, кто бросит им вызов. Тем не менее, главная ценность Кантора и Йорна для Уорвика заключается в том, что они умеют устроить для публики отличное зрелище. Один из этих мужчин немногословен и скромен, если находится не на арене, и у него в карманах всегда найдутся леденцы для детишек, которые подбадривают его с трибун, а после турнира он всегда идет домой к своей жене и трем маленьким сыновьям. Один из этих мужчин – славный человек, который работает на совесть, сражается по правилам и зарабатывает на жизнь честно.
А вот второй – это Кантор.
Кантор – это человек, который делает ставки на свой проигрыш, так что даже если он проигрывает поединок, то все равно остается в выигрыше. Уорвик должен пресекать подобное, но я более чем уверен, что Кантор отдает ему часть выигрыша. Он громкий, хамоватый и врет без задней мысли. Кантор предстает перед публикой идеальным злодеем. К сожалению, его безобразное поведение выходит еще и за рамки арены.
Тайко начинает двигаться, чтобы положить меч на место, но Кантор берет один из боевых клинков и проворно выбивает из рук мальчика оружие, посылая его на пыльную землю.
– Когда ты уже научишься держать меч как настоящий мужчина? – спрашивает Кантор.
– Оставь его в покое, – одергиваю его я.
Тайко молча поднимает свой клинок, опустив голову вниз перед Кантором, но я вижу, как он хмурится.
Кантор думает как ребенок, и сейчас, когда он нашел себе забавное развлечение, мне не составляет труда определить по едва заметному смещению его центра тяжести, что мужчина снова собирается выбить у Тайко оружие из рук, но на этот раз он намеренно сделает так, чтобы мальчику было больно.
Я делаю шаг вперед, направляю свой тренировочный меч сверху вниз и прижимаю клинок Кантора к стене.
Голова мужчины резко поворачивается ко мне. Рот Кантора открывается от удивления, хотя он тут же быстро его закрывает.
– Я тебе за это должен руку отрубить, – он со скрежетом высвобождает свой меч.
Я могу отрубить ему руку еще до того, как он доберется до моей, но я лишь пожимаю плечами и отвожу взгляд. Лучше всего не воспринимать Кантора всерьез.
– Тренировочные мечи тупят настоящие. Если хочешь позабавиться, то лучше делай это со своим оружием, или для начала переговори с Уорвиком.
Кантор хмурится, но я прав, и он это знает. Однако гордость не позволит ему повесить оружие обратно. Он отступает назад, размахивая мечом из стороны в сторону, выписывая узоры в пыльном воздухе. Кантор останавливается напротив клетки со скрейвером.
– И что Уорвик собирается делать с этим? – мужчина тычет в существо острием меча, но скрейвер не двигается.
– Не делай ему больно, – говорит Тайко.
– Не делать больно? Да оно и так уже почти сдохло, – Кантор подходит ближе к клетке и, сунув клинок между прутьев, протыкает плоть существа.
Скрейвер ревет и подскакивает на ноги, размахивая крыльями и брызгая кровью. Он ударяется о прутья клетки, пытаясь достать Кантора когтями и истошно визжа, отчего лошади в конюшнях начинают беспокойно переминаться с ноги на ногу и фыркать.
Кантор отпрыгивает назад, путается в собственных ногах и тяжело падает в пыль. Поперек его предплечья расплываются три кровавых полоски. Мужчина чертыхается, поспешно встает с земли и поднимает свой меч так, будто собирается всадить лезвие в живот скрейвера.
