Подобные призывы не могли не породить волну доносов. Мотивы были разные: желание подчеркнуть свою принципиальность и готовность следовать установкам руководства, желание упредить другого в карьерном росте, стремление оправдаться и отвести от себя беду.
«Дорогой тов. Директор!
1. Телеграфно я обратил Ваше внимание на дело Густава в связи с Радеком. Излагаю подробно то, что мне известно по этому делу.
Не то в 1933, не то в 1934 г. Радек сообщил мне, что он подыскал хорошего кандидата для работы в качестве специального информатора БМИ (Бюро международной информации. — М.А.) за границей, корреспондента немецких газет.
…Согласно положения о БМИ, бюро имело право иметь специальных информаторов (секретных) за границей. Это был первый случай, когда Радек говорил со мной об использовании этого права, и последний случай.
Радек написал в Политбюро два или три письма с просьбой разрешить использовать в указанном качестве Густава с посылкой его в Лондон. Густав в то время находился в Москве и Радек вел с ним переговоры. Через некоторое время Р[адек] сообщил мне, что Политбюро разрешило использовать ему Густава. После этого Р[адек] познакомил меня с Густавом, сказав мне в его присутствии, что я должен буду заботиться о том, чтобы наша работа с Густавом была плодотворной. После этого Густав уехал, я с ним никаких разговоров не имел.
Через несколько месяцев Р[адек] сообщил мне, что он получил письмо от Майского из Лондона, в котором тот сообщает, что к нему ходит Густав, ссылаясь на какие-то дела с Р[адеком], и просит его содействия, так как он сидит без денег в виду того, что Р[адек] не присылает ему обещанных денег. Густав просил оказать ему содействие одолжить деньги (кажется, передаю верно, но ручаться не могу). Майский переслал Р[адеку] также письмо Густава (если не ошибаюсь), содержание не знаю.
Что предпринял Р[адек], я не знаю.
Вот что мне известно. Во время приезда Густава в Ширму (Китай. — М.А.) с почтой от Рамзая, на последнем свидании Густав сказал мне, что его беспокоит то, что он был связан с [Радеком]. Рассказал мне кратко историю, которую я изложил выше в части, которая могла быть ему известна.
Никаких данных, которые могли бы навести меня на мысль о другом использовании Густава Радеком, я в разговоре не заметил.
Густав сообщил мне, что у него с Р[адеком] было договорено, что Р[адек] посылает ему ежемесячно определенную сумму, однако по приезде в Лондон он остался на бобах и так как не имел постоянных корреспондентских связей, заработки у него были минимальны. Не добившись, несмотря на обращение к Майскому, ответа от Р[адека], он, собрав необходимую сумму, получил поручение от газет и отправился на собственный риск в Самоедию…
Это фактическое изложение. Теперь всякие соображения, которые я нахожу необходимым доложить Вам.
а) Я припоминаю, что Рамзай связался с Густавом без нашего указания делать это. Указание, разрешающее Рамзаю связаться с Густавом, было нами дано уже после того, как нам стало известно, что Рамзай с Густавом связан. Это можно проверить по телеграммам и переписке.
б) Вам известны те сомнения относительно Рамзая, которые появились у меня и Александра во время пребывания Рамзая у нас дома в последний раз. Эти сомнения были политического характера. А.Х. по этому вопросу говорил с Рамзаем.
в) Сомнения эти подкреплялись некоторыми данными биографии Рамзая, Вам на месте лучше это проверить.
г) Как Вы припоминаете, мое последнее свидание с Рамзаем совпало по времени с первым процессом. После возвращения Рамзая в Самоедию наступил перерыв связи, с одной стороны, с другой стороны прекратилась присылка Рамзаем документального материала.
д) Как Вам известно, по Ингрит имелись материалы у соседей, на основании которых мы в свое время отозвали ее в Центр.
е) Его информация о договоре, если рассматривать ее критически, также наводит на размышления, на такие же размышления наводит его информация о состоянии вооруженных сил Астраханщины (Германии. — М.А.).
Хочу надеяться, что эти мои соображения, которые исходят, в первую очередь, из связи Густава с Радеком, окажутся по выводам, которые из них можно сделать, необоснованными. В противном случае, это будет делом чрезвычайно скверным…
С сердечным приветом.
(АЛЕКС)».
Карл Бернгардович Радек (псевд., наст. имя Кароль Собельсон) в 1932–1936 годах был заведующим Бюро международной информации ЦК ВКП(б), где концентрировалась вся международная информация, приходящая в Москву как по каналам ТАСС («Бюллетени иностранной информации не для печати»), так и из Наркоминдела. Лев Борович работал у Радека ответственным секретарем.
Одного обращения к «Директору» показалось Боровичу мало, он счел нужным еще раз напомнить о себе:
«Выписка из письма Алекса от 1.3.37 г.:… 9. В другом месте я уже просил Вас сообщить мне вашу точку зрения и установку относительно Рамзая в связи с сообщением моим о Густаве. Меня немного удивил Ваш телеграфный запрос о том, где условлен брелок (явка. — М.А.) с курьером Рамзая. Я подробно писал об этом Рамзаю и, кроме того, говорил об этом последнему курьеру. В телеграмме я просил Вас учесть, что я дал указания Рамзаю выслать очередного курьера не раньше середины апреля. Частные поездки людей Рамзая могут плохо кончиться. Прошу Ваших указаний, чтобы почта к Рамзаю писалась или на английском, или на немецком языке».
Выписка из письма Центра — Алексу от 29.3.37: «14. Как правило, вся почта к Рамзаю пишется на немецком или английском языках и только в исключительных случаях, когда физически невозможно сделать перевод в Центре, гитара (почта) посылается на русском языке; в последнем случае гитара должна переводиться Вами, об этом вам уже указывалось. Пересылку каких бы то ни было гитар, записок или материалов на русском языке категорически воспрещаю».
Можно лишь удивляться: ссылаясь на занятость, Центр предлагал переводить адресованную «Рамзаю» почту в Шанхае.
Во второй половине марта А.И. Гурвич, с которым Зорге довелось работать несколько месяцев в начале 1930 г. в бытность его нелегальным резидентом в Шанхае, внезапно вспоминает, что за несколько лет до этого видел жену «Рамзая» — Кристину — в Берлине.
«Начальник 2-го Отдела
Разв. Упр. РККА
22.3. 1937
СЛУЖЕБНАЯ ЗАПИСКА
Т. ГУРВИЧ рассказал мне следующее:
б/жена РАМЗАЯ под фамилией Frau Dr Зорге живет в Берлине в буржуазной части города (Kaiserdam), работает юрисконсультом в фирме Шеринг. Ей известно, что Рамзай коммунист.
Ей также известно его теперешнее местопребывание, т. к. она поддерживает с ним связь.
Видел ее Гурвич в Берлине после прихода Гитлера к власти.
25.3.
КАРИН
[РЕЗОЛЮЦИЯ]: «Т. Покладок. В л/д РАМЗАЯ.
Получено мной 25 марта 1937 г. 25.3.37 ПОКЛАДОК».
