– Эля, успокойся, он уже ушёл, всё позади.
Он вытирал её слезы, пытался заглянуть в глаза, но она рыдала, давилась слезами и рыдала, не замечая, что происходит вокруг.
– Ты испугалась, да? Не понимаю, как ты с ним жила… Он правда тебя бил?..
Разговоры были бесполезны. Через час взвываний и слёз, Эля успокоилась. Всё ещё судорожно всхлипывала, правда, уже редко, но приходила в чувства. Даже взгляд на Аркаше остановила.
– Ты на машине?
– Конечно.
Он подошёл ближе и взял за руку. Руку Эля тут же одёрнула, решительно встала и окончательно пришла в себя.
– Там, в спальне, – устало рукой махнула, – забери чемоданы. Потом вернёшься и возьмёшь этого зайца. – Кивнула в сторону плюшевого верзилы.
Эля остановилась, напоследок осматривая квартиру и вспоминая свою, уже прошлую, жизнь. Аркаша справился с вещами за два захода, и остановился глядя на неё, но спугнуть боялся, ждал, пока сама опомнится. Эля, наконец, вздохнула, медленно, растягивая, потом швырнула на журнальный столик связку ключей, туда же отправила пластиковую карточку. Взглядом нашла букет, подобрала его, прижимая к себе, и решительно шагнула к выходу, у самой двери обернулась, Аркаше показалось, что ещё раз тихонько всхлипнула и захлопнула за собой дверь.
Уже в машине, когда её к родительскому дому привёз, посмотрела на него.
– Не попадайся ему на глаза… по крайней мере пока.
Больше она не проронила ни слова, даже не попрощалась, захлопнула дверь перед его носом и на этом всё.
– Руслан Валерьевич, к вам Логинов. – Сообщила Ира официальным тоном.
Он только кивнул в ответ, приглашая гостя войти, настроение было ни к чёрту, впрочем, как и последние два месяца.
– Ну, привет. – Бодро улыбнулся Никита.
– Привет. Уезжаешь?
– Да, завтра. Анька уже дождаться не может, на чемоданах сидит. Всё-таки московская суета прилично утомляет.
– Согласен.
Руслан был сам не свой: хмурый, угрюмый, вечно чем-то недовольный. Вот и теперь к появлению Логинова отнёсся без особого воодушевления. Встречались они за последнее время очень часто, совместный проект занимал много времени, а теперь и он уезжает, в работе намечается перерыв, а для бешеной собаки это смерти подобно. Он устало постукивал костяшками пальцев по подлокотнику своего кресла, смотрел куда-то в сторону, думал о своём.
– У тебя всё в порядке? Ты последнее время странный.
– Не бери в голову.
– Я тут подумал. – Логинов лениво почесал затылок, прищурился. – Надо бы отметить мой отъезд, как думаешь?
– Давай отметим.
– Соберёмся вчетвером, поужинаем. Как Эля? Согласится?
Руслан мгновенно взгляд на Никиту перевёл, того даже передёрнуло от неожиданности, так быстро друг оживился. Но через пару секунд он опомнился и нервно отвернулся в сторону.
– Мы расстались.
– Как?
– А вот так!
– Короче говоря, планы меняются, нам лучше с тобой наедине встретится. – Никита глянул исподлобья, оценивая, как Руслан занервничал.
– Как хочешь.
– Ну, давай, тогда, я вечером позвоню. Сейчас просто никак.
– Хорошо.
Договорились выпить в баре. К десяти вечера каждый уже освободился, и они смогли встретиться. Руслан был не в духе, толи на фоне всех происходящих событий, толи понимая, что откровений в тот вечер не избежать. Сразу заказал себе бокал виски, а когда Никита появился, заказ повторил, причём порцию попросил удвоить.
– Решил набраться до беспамятства? – Не удержался Никита.
– Давно пора.
– Рассказывай.
– Да… что тут говорить, избалованная папина дочка… Сука! – Неприятно ухмыльнулся. – Как и все вокруг.
– С каждым твоим словом, всё интереснее. Что произошло?
Никита и себе заказал выпить, долго всматривался Руслану в лицо, наблюдая, как тот неторопливо глотает напиток, цедит его сквозь зубы, оттягивая момент истины, как кривится, а потом вдруг усмехнулся.
– Понимаешь… – Рукой махнул, словно Никита не мог ничего понять. – Мне казалось, она другая… Не такая как все. – Руслан даже шею в плечи втянул, демонстрируя свою растерянность. – Она так смотрела, кажется, сейчас душу из меня вытянет, а сама…
– Я так понимаю, вы уже давно не вместе. Это как раз и причина твоего плохого настроения.
– Два месяца уже. – Выдохнул Руслан. Салфетку зло скомкал и на барную стойку швырнул.
– И что же она такое натворила?
– Да… Прихожу домой, а она под мужиком стонет…
– Что? Прямо в постели застал? – Никита не просто удивился, его лицо вытянулось, и рот открылся, брови взлетели вверх, а ухмылочка такая, словно его разводят.
– Да не в постели, наверно не успели… – Он вдруг спину выпрямил и как-то оживился. – И, главное, я не понимаю: мы только из отпуска приехали, она так смотрела на меня, такими глазами, словно себя готова отдать… Сама меня на обед пригласила, я, правда, отказался, но всё равно приехал, а она… Лучшее своё платье одела, причёска, макияж, все дела, – он остановился отдышаться и сделать ещё один глоток, – с цветами, как дурак последний, а она с ним.
– Этого не может быть.
– Это ты мне сейчас говоришь? Если бы я своими глазами не видел, я бы тоже не поверил! В морду любому дал бы, не задумываясь! – Руслан руки в кулаки зажал, гнев пережидая. – Смотрел на них, думал, как только меня заметят, убью обоих. И она заметила, застыла сразу, заткнулась. Смотрит и молчит, и ведь даже не оправдывается, понимаешь, словно это я не туда попал, а не она в мою квартиру кого-то привела.
–- Руслан, я, конечно, не знаю… но Эля не такая.
– А какая?! Скажи, ты ведь давно её знаешь. Какая она?!
Никита глянул недовольно, дыхание перевёл, выпил для храбрости, потому что под тяжёлым взглядом и сам усомнился.
– Она никогда не могла делать то, что хотела. Ты, наверно, знаешь, что её мама там из какой-то семейки, вроде как, аристократической. Так вот она Элю всегда попрекала: то она не так сидит, то не так говорит, не правильно смотрит, или свои эмоции проявляет. В общем, ограничивала её во всём. Мне всегда казалось, что именно поэтому она танцами и занялась, чтобы не сгореть, чтобы хоть куда-нибудь свои эмоции выплеснуть. Ты видел, как она танцует? – Ответа Никита не ждал. – Да она просто живёт на сцене, всё, что сказать хочет и без слов понятно. А в жизни она была холодной, даже ледяной, во взгляде ничего живого. Смотрит и холодом окатывает. Я всегда был в неё влюблён, а она мне ничего не могла дать. Вообще ничего. А потом я её с тобой увидел: красивую, счастливую, настоящую. У неё просто искры из глаз летели, она только с тобой ожила. Поэтому я и говорю, что этого не может быть! – Так говорил, доказывал, что даже вены на шее выступили от напряжения. – Я смотрел на неё и не понимал, она ведь сама всегда верила, что стала бесчувственной, думала, что рядом с тобой страсть играет, но это не так – она просто не понимала, что вот такая и есть, как в танце: горячая и страстная, живая. – Громко ладонью по барной стойке хлопнул, так, что посетители на него обернулись. – И я точно знаю, что она никогда не могла изменить, и молчи, ничего не говори, я не о тебе сейчас, а про неё, в принципе. Она не такой человек, который изменять будет. Она или любит или нет, и если почувствовала, что не любит, то ни дня не проведёт с этим человеком.
