Это был, безусловно, важный и обнадеживающий шаг. Откликаясь на него, газета «Правда» в те дни писала: «Советский народ и советская общественность с бесспорным удовлетворением встретят сообщение о создании предпосылок для продолжения сотрудничества между Советским Союзом и Соединенными Штатами Америки, – сотрудничества, основанного на общности интересов, соответствующих интересам государственной обороны обеих стран и направленных на уничтожение и разгром врага, угрожающего безопасности и свободе всех народов»
[202].
Дело было за практической реализацией обязательств Соединенных Штатов Америки, открыто высказанных ими перед мировым общественным мнением. Но как раз тут-то и приходилось встречаться с многочисленными препятствиями и затруднениями, исходившими от крайне правых реакционных кругов администрации США. Все это отрицательно сказывалось на решении практических вопросов, стоявших перед советской военной миссией в США.
Мы по-прежнему считали, что правительство США, форсируя военное производство, должно внести серьезные коррективы в существовавшие планы и наметки в сторону значительного усиления помощи Советскому Союзу. В создавшихся условиях вопрос наращивания темпов американской военной промышленности приобретал первостепенное значение. Это тем более было необходимо, что военное производство США в то время резко отставало от потребностей вооруженной борьбы с фашизмом, и ощущался явный недостаток по ряду важных видов вооружения и боеприпасов.
В беседе с нами Ф. Рузвельт подчеркнул, что военная промышленность США только-только начинает развертываться и на это потребуется еще год. Но надо иметь в виду и то, что многие крупные американские промышленники, руководствовавшиеся не интересами своей страны, а желанием нажиться за счет войны, встали в те напряженные месяцы на путь скрытого противодействия развертыванию военного производства. Руководитель американских коммунистов У. Фостер, убедительно раскрывший в своей книге «Очерк политической истории Америки» суть политики крупного капитала, монополистов США во Второй мировой войне, писал, что империалисты «использовали войну для собственного обогащения за счет своей страны и ее союзников. Так, например, в начале войны они цинично отказывались переоборудовать свои предприятия для производства военных материалов, пока не добились, чтобы им были обеспечены баснословные прибыли. Капиталисты даже устроили своеобразную “итальянскую забастовку”
[203] и продолжали ее до тех пор, пока правительство не пошло на их ростовщические условия. На протяжении всей войны они применяли по отношению к американскому народу капиталистический принцип: для наживы все средства хороши…»
[204].
Но, несмотря на все рогатки и препятствия, чинимые американскими монополистами, имелись реальные возможности для того, чтобы военная промышленность США в ближайшие же месяцы значительно увеличила темпы выпуска вооружения и боеприпасов. И мы вправе были рассчитывать на то, чтобы должная доля этой продукции шла туда, где решались судьбы человечества, – на советско-германский фронт.
Следует подчеркнуть, что в те месяцы существовала и другая, не менее острая, а может быть и более важная, проблема – проблема английской доли в американских поставках вооружения. Дело в том, что значительная часть американской военной продукции шла в Англию, и, как я уже отмечал, англичане не высказывали желания поступиться какой-то частью своей доли поставок в пользу Советского Союза. Больше того, когда мы пытались достигнуть с ними договоренности, они упорствовали, считая, что согласованное решение по этим вопросам должно быть достигнуто вначале в Лондоне, а затем уже предъявлено правительству США.
В то время нельзя было не учитывать и другие обстоятельства, имевшие принципиальное значение для практического решения вопросов, связанных с военными поставками в Советский Союз. Прежде всего, речь идет о том, что удовлетворение нашей заявки по вооружению, как уже отмечалось, наталкивалось на недоброжелательное отношение, политическую неприязнь к советскому народу и его армии со стороны реакционных элементов, открыто и скрытно действовавших в некоторых официальных американских и английских учреждениях. Были такие элементы и среди руководящих военных США и Англии.
Отвлекаясь от нити нашего повествования, вспомним, что когда в марте 1941 года в американском сенате обсуждался законопроект о ленд-лизе, то этот законопроект встретил самое ожесточенное сопротивление со стороны изоляционистов, больше всего боявшихся, что этот закон распространится и на оказание помощи Советскому Союзу.
Все это побудило посла К. А. Уманского и меня доложить советскому руководству о сложившейся ситуации. Помню, мы просили И. В. Сталина поставить вопрос перед У. Черчиллем о недопустимом отношении англичан к нашим заявкам и о необходимости внесения таких корректив в планы американских поставок в Англию, которые позволили бы увеличить долю Советского Союза. В первую очередь это касалось станков, самолетов, зенитных орудий и боеприпасов. Мы считали также необходимым, чтобы по этому вопросу были возложены соответствующие задачи на наших представителей в Лондоне – товарищей И. М. Майского и Н. М. Харламова.
Поскольку американцы и англичане все время ссылались на то, что они согласятся увеличить поставки в Советский Союз только при полной уверенности, что поставляемое ими непосредственно в СССР вооружение действительно быстро попадет на фронт и гораздо эффективнее будет использоваться в боевых действиях, чем если бы оно шло через Англию, мы просили свое правительство прислать нам конкретные данные о возможных маршрутах, сроках и способах доставки американского вооружения в Советский Союз. Мы уже убедились, что с американцами можно разговаривать, лишь имея в руках конкретные фактические материалы.
Трудный и напряженный день 2 августа закончился деловой беседой с представителями нашего Наркомата авиационной промышленности – инженерами Анисимовым и Перфильевым – об их работе и состоянии производства самолетов в США. Пообедали в этот день только после завершения всех дел, встреч и отправки донесения в Москву. Это было уже около 23 часов.
Ночь на 3 августа и воскресный день провели на даче советского посольства. Воспользовавшись хорошей погодой, отдохнули на пляже, покупались. Съездили в город Балтимор, смотрели антифашистский кинофильм «Под землей». Быстро пролетели несколько часов нашего пребывания в замечательном, дружном коллективе советских посольских работников. Мы встречали с их стороны самое теплое, душевное отношение.
На следующий день, 4 августа, из Москвы нам сообщили об изменении маршрута доставки в Советский Союз первой партии американских самолетов. Вначале предполагалось, что самолеты пойдут через Фэрбенкс (Аляска), а сейчас было принято решение направить их непосредственно на Архангельск. Недоброжелатели из военного министерства США факт изменения маршрута пытались использовать, чтобы лишний раз вставить нам палки в колеса. Они утверждали, что их план доставки самолетов по воздуху через Фэрбенкс лучше, к тому же они готовы его осуществить, а Советский Союз в последний момент утвердил новый маршрут и поставил американскую сторону в затруднительное положение.
