Да это даже пьянкой назвать нельзя!
В общем, для разговора я дождался субботы. И я свободен и Аленка, скорее всего, дома. Не на работе же объясняться в таких вещах!
Ближе к обеду выдвинулся. Заехал по дороге в цветочный магазин, выбрал огромный букет из разных цветов нежных оттенков. Нежных, как Аленка. Увидел на полке какого-то неведомого зверя с соской во рту, тоже прихватил.
Спросил у консультанта:
- Это вообще кто? То ли мышь, то ли медведь, то ли чебурашка.
Девушка посмотрела этикетку и выдала:
- Это Басик.
- Басик?
- Ага, - она пожала плечами.
Ладно. Басик так Басик. Главное - есть соска и что-то вроде распашонки. Значит, в тему.
Поднимаясь к Аленке на четвертый этаж я озирался по сторонам. Какой-то облезлый ссаный подъезд… не в таком месте должна жить мать моего ребенка!
Ладно, это все мы решим. Сейчас главное - найти нужные слова. И нужный тон. Чтобы не слишком ее нервировать.
Нажимая кнопку звонка, я страшно разволновался. Как Аленка на меня отреагирует? Как воспримет новость о моем отцовстве? Может ведь и с кулаками наброситься. Надо бы заблаговременно убрать от нее все колющие и режущие предметы.
Аленка открыла. Уставилась на меня так удивленно, как будто я сам Папа Римский. Я заметил, что она одета по-уличному, видимо, куда-то собралась.
- Я тут случайно проезжал мимо… - начал я.
Блин, ну что я несу? Случайно проезжал мимо с букетом и этим дурацким Басиком.
Аленка хлопала глазами, испуганно и удивленно пялясь на букет и игрушку.
- Ну то есть, проезжал мимо, увидел цветочный магазин, вспомнил о тебе…
Опять какая-то фигня получается. Почему так тяжело-то?!
Я вручил Аленке букет и игрушку. Она нерешительно взяла цветы, и даже слегка прогнулась под весом букета. Черт, а он, и правда, огромный и тяжелый…
- Зачем это? - пролепетала она испуганно.
Но на игрушку смотрела с умилением, как маленькая девочка.
Так. Что говорить-то?
Может, просто сказать: “Дорогая, у нас с тобой будет ребенок”. И посмотреть, как у нее упадет челюсть.
А, вот. Нашел тему для затравки.
- Я хотел извиниться.
- За что?
- На том ужине я повел себя не очень… То есть очень не… Напился, как свин.
- Ну, до свина вам было далеко, - улыбнулась Аленка. - И я понимаю, почему вы выпили.
- Да?!
Что, правда догадалась? Вспомнила?
- Вы расстроились из-за этой... Ольги.
А, это... трюк с откровенностью! Я уже и забыл о нем.
Нет, Аленка. Ты ошибаешься. Я не расстроился. Я офигел.
Телефон Аленки, лежавший на полочке у зеркала, пискнул. Она посмотрела на экран.
- Ой, вы извините, но я тороплюсь. За мной уже и такси приехало.
- Куда едешь?
- К маме.
- Я тебя отвезу.
- Это далеко!
- Ничего. С удовольствием прокачусь.
- Я на вокзал, потом на электричку. Это в области.
- Прекрасно. Обожаю ездить в область.
- Мирон Александрович, вы…
- Мы на “ты”, помнишь?
- Тогда спрошу прямо: что тебе от меня нужно?
Вот оно. Тот самый подходящий момент.
Пора.
- Видишь ли, Алена… У меня к тебе есть разговор.
Аленкин телефон затрезвонил. Она хотела его взять, но мешал букет. Я увидел, что звонит таксист, поднял трубку, произнес:
- Мы отменяем заказ.
Он начал возбухать, я сказал:
- Сейчас выйду и заплачу.
Положил телефон на место. Открыл дверь и произнес:
- Жду тебя внизу.
Мы ехали уже примерно полчаса, Аленка сидела молча, сжав губы в тонкую ниточку. Она явно была не в настроении и я не знал как подступиться к важному разговору.
- Подожди, - внезапно произнесла она. - Давай остановимся.
Я притормозил у обочины.
- Что случилось? Тебе плохо?
Аленка кивнула.
Я нажал на кнопку, открыл ее окно.
- Тошнит? - спросил я.
Она отрицательно помотала головой. А потом выдала:
- Поехали обратно.
- Как скажешь, - я завел машину. - Но все же… в чем дело? Может, в больницу?
Я разволновался. Что, если у Аленки какие-то серьезные проблемы? Беременность - дело нешуточное. А она вон какая хрупкая… А до больницы, между прочим, пилить и пилить.
Вот и разворот. Я повернул в обратную сторону, в город.
- Что болит? - спросил я. - Давай позвоним врачу. В клинике всегда есть дежурный.
- Да ничего у меня не болит! - сердито воскликнула Аленка. - Сердце только.
- Сердце - это очень серьезно.
- Ага. Как подумаю, что нужно все маме рассказать, оно просто останавливается.
Ах, вот в чем дело! Она просто боится! Вернее, не просто. А очень сильно. Сжала пальцы так, что больно смотреть. Закусила губу до крови. И, по-моему, даже побледнела.
Я снова притормозил у обочины. Аленка удивленно повернулась ко мне.
- Так сильно боишься маму? - спросил я.
- Ну а зачем ей говорить? - начала тараторить Аленка.
Уже не первый раз замечаю, что она, когда волнуется, начинает говорить очень быстро, тарахтит, просто как из пулемета.
- Маме знать необязательно. Когда живот появится, я к ней ездить не буду. Буду звонить и говорить, что очень много работаю. А потом как-нибудь заявлюсь уже с ребенком. Скажу как бы между прочим: а я тут на днях родила. Тогда уже поздно будет меня упрекать...
Я еле сдерживал улыбку. Какой она все-таки еще ребенок, моя Аленка! Маму боится, сказки всякие выдумывает. Ага, так все и будет. Заявится к маме с ребенком… Моим ребенком, между прочим!
Похоже, сегодня я Аленке так ничего и не расскажу.
Она и так слишком разволновалась, а беременным это вредно. Моя новость ее добьет. Так что пока отложим.
В общем, я опять развернулся. Уговорил Аленку все же поехать к маме. Остановился у магазинчика, купил маме цветы.
А, когда мы подъехали к дому, я сказал:
- Пойду с тобой.
- Зачем?
- Увидишь.
***
Алена
