Добравшись до столика, Кинкас сразу потерял всю свою энергию, как морской шквал, залетевший на сушу. Тяжело отдуваясь, он упал на стул, сразу оказавшись в центре внимания пятёрки завсегдатаев.
- Что с вами, друг мой?
- Не вешайте нос, жизнь прекрасна!
- Мои комплименты повару - рёбрышки были великолепны.
- Выпьете с нами, Арлиндо?
- Эй, Арлиндо, неужели опять ведьма?
Кинкас удостоил ответа лишь две последних реплики. Приняв запотевший стакан, он мрачно кивнул.
- Да. Похоже, сеньорита Йемана снова дала о себе знать.
Кинкас принялся излагать фантастическую историю, услышанную от бармена, который только что приступил к своим обязанностям за стойкой. Одни слушатели глубокомысленно кивали, другие ахали от изумления. Когда рассказ был окончен, они накинулись на хозяина гостиницы, перебивая друг друга.
- Значит, Галено так и не удалось узнать, что на самом деле случилось ночью? - прищурился Януарио. - Уж я бы выбил из неё всю правду!
- Такое внезапное ускорение событий едва ли принадлежит к разряду чудес, - заметил Рикардо. - Известно, например, что конский волос, упавший в застоявшуюся лужу, уже к следующему утру превращается в некую разновидность червя.
- А что вообще даёт вам основание полагать, что тут замешана та самая ведьма? - спросил Белмиро. - У вас есть какие-нибудь доказательства?
- Нет, конечно, - покачал головой Кинкас. - Галено о ней ни разу не упомянул. Однако оба случая настолько похожи, что вывод напрашивается сам собой. Отросшая рука, мгновенная беременность - кто ещё мог бы такое сделать? Увы, бедняга Галено никак не может иметь к этому отношения, все уже сто лет знают, что он бесплоден.
Иво любовно погладил свой круглый живот.
- Ну, Арлиндо, мне, пожалуй, стоит держаться подальше от вашей бывшей подружки. Если сюда запихнуть ещё и младенца, я, пожалуй, не потяну.
- Так что теперь, Арлиндо? - спросил Рикардо, когда общий смех замолк. - Собираетесь прочёсывать Кошачью Голову в поисках вашей любовницы?
- Нет, она. наверное, уже далеко. Уж я-то знаю её беспокойную натуру. Вряд ли кто-нибудь может предсказать, где она появится в следующий раз.
- Может быть, в вашей постели? - хихикнул Януарио.
- Если повезёт, - ехидно кивнул Белмиро. - Нет уж, играть надо наверняка, уважаемый сеньор Арлиндо. В эту пятницу в блистательном и гостеприимном заведения сеньоры Граки вы получите всё, что ваша душа только способна пожелать!
Скривившись, Кинкас застонал, будто от зубной боли.
- В том-то и вся проблема... - Он осторожно огляделся и продолжал, понизив голос. - Как раз в пятницу я приглашён к сеньору Реймоа. Он празднует день рождения и первый выход в свет сеньориты Дарсианы.
Толстый Иво презрительно фыркнул.
- Так вы предпочитаете тоскливую компанию юнцов и их высохших матерей любовным утехам с целым выводком свеженьких красоток из прославленных Трёх Озёр? Скучный фуршет с лимонадом вместо пышных задниц и доброй выпивки, и всё из-за миллионов, которые этот ваш бандит имеет на своём счету!
- Если не считать того, - веско добавил Януарио, - что обидеть Овида Реймоа обычно означает расстаться с немаловажной частью тела.
- Вот именно! - воскликнул Кинкас. - Мне вовсе не улыбается провести пятницу с выводком школьниц и сморщенными дуэньями, но нанести оскорбление дому Реймоа... Я не знаю, что меня ждёт, даже если приду, а уж если нет... Что же мне делать, друзья мои? Как быть?
- Положение, в котором оказался наш друг, напоминает мне один случай, о котором я узнал от деда, - вступил в разговор тиши Эштевао, который до сих пор молчал. - Пожалуй, вам будет интересно послушать.
Его собеседники одобрительно закивали.
- В то время в Баии жил некий Синвал Томоз, - начал Эштевао свой рассказ. - Дед часто упоминал о нём, потому что хранил деньги в его банке, и ещё потому, что эта странная история наделала тогда много шума. Так вот: подобно многим из нас, Томоз содержал любовницу. Однако его жена с большим предубеждением относилась к этому полезному и разумному обычаю и постоянно прибегала ко всяким ухищрениям, чтобы лишить Томоза возможности встречаться с его молодой красоткой. На несчастного градом сыпались всевозможные поручения по хозяйству, ему навязывались поездки, походы в гости и всё такое прочее - в результате ему удавалось навещать свою очаровательную подружку не чаще, чем раз в неделю. Томоз не знал, что и делать. Он перепробовал все хитрости, к которым прибегали неверные мужья со времён сотворения мира, но всё без толку. Наконец он решил прибегнуть к магии. В те времена, как, должно быть, помнит старший из нас, уважаемый Рикардо, у дверей каждой лавки обязательно стояла статуя индейца, вырезанная из дерева в натуральную величину. Индеец обычно держал в руках связку сигар, рулон ткани, кастрюлю - в зависимости от того, чем торговали внутри. Вы не поверите, но таким примитивным способом наши предки рекламировали свои товары до появления радио! Короче, Томоз выбрал самого талантливого из мастеров, вырезавших деревянные фигуры, и пришёл к нему с необычной просьбой: сделать изображение самого Томоза, и как можно более похожее. Мастер трудился полгода, получил хорошие деньги и обещал никому не говорить о странном заказе. Когда статуя была готова, Томоз погрузил её в повозку, взял с собой запасную смену одежды и отправился в джунгли к индейскому колдуну. Тот с помощью ритуалов, заклинаний и не знаю уж каких ещё хитростей - в общем, оживил статую. Томоз надел на неё свой костюм и повёз обратно. Он вернулся в город ночью, подъехал к своему дому, где жил с женой - детей у них не было - и послал к ней вместо себя двойника, а сам, довольно потирая руки, не теряя ни минуты отправился к своей возлюбленной. Так продолжалось недели две. Поддельный Томоз, получив чёткие указания от настоящего, каждое утро выходил из дома и отправлялся будто бы на работу. В условленном месте хитрый банкир встречал двойника и запирал в дровяной сарай, а вечером выпускал. На следующий день всё повторялось, и могло повторяться сколько угодно, если бы однажды какие-то сорванцы не взломали дверь и не выпустили деревянного человека. Вечером Томоз, как обычно, явился за своим заместителем и обнаружил, что сарай пуст. Ничего не поделаешь - пришлось ему идти к законной супруге, а ведь он не видел её с того дня, как уехал к колдуну. Жена встретила его на пороге, кинулась на шею и с ходу засунула кончик языка ему в ухо. «О, Синвал, - страстно прошептала она, - я так соскучилась! Ну пойдём же скорей в постель!». Томоз был вне себя от изумления - от таких нежностей со стороны жены он давно уже отвык. С трудом отлепив её от себя, он сбивчиво пробормотал что-то про срочные дела в банке и кинулся в дом любовницы, предчувствуя недоброе. Порвавшись в своё любовное гнёздышко, банкир обнаружил следующую картину. Его женщина стояла на четвереньках, подставив по-собачьи зад, и корчилась в оргазме, изрыгая непристойности, что было на неё совершенно не похоже, в то время как фальшивый Томоз держал её за ляжки и наяривал что есть мочи. Взбесившийся банкир грубо оттащил наглого самозванца - и тут половой член статуи показался во всей своей красе. Обтянутый мягкой кожей, но всегда твёрдый, как и положено дереву, он был чудовищных размеров. За такую игрушку любая женщина пошла бы на убийство! Очевидно, услужливый скульптор решил таким образом польстить выгодному заказчику, однако услуга, как вы уже, наверное, поняли, оказалась медвежьей. Когда поражённая любовница поняла в чём дело, как вы думаете - кого она предпочла? Ну конечно же, двойника! Так прямо об этом и сказала. Томоз, конечно, выдал ей по первое число, а потом уныло поплёлся к жене и признался в своём обмане, сдавшись ей на милость. И что бы вы думали? Не сказав ни слова, жена тут же кинулась вон из дома. Несчастный банкир без сил упал в кресло и приказал подать себе бутылку и стакан. Через полчаса ему доложили, что жена и любовница устроили потасовку прямо на городской площади и рвут друг другу волосы, доказывая свои права на деревянную куклу! На это Томоз лишь пожал плечами: «Если мой двойник справится и с той и с другой, то пускай забирает обеих». Услышав о таком соломоновом решении, женщины вмиг перестали драться, обнялись и сквозь слёзы поклялись друг другу и вечной дружбе. Потом собрали свои пожитки и вместе с гордо ухмыляющимся истуканом отправились жить на другой конец Баии, где об их прошлом никто ничего не знал.
