- Сеньорита Дарсиана желает подкрепиться. Наша принцесса сегодня претерпевает адские мучения, и ей необходимо восстановить силы.
Маура окунула палец в миску со взбитыми сливками и сунула в рот, задумчиво выпятив губы.
- У неё что, занятия?
- Как же, жди! - расхохотался повар. - С тех пор, как умерла мать, дочка вытворяет что ей заблагорассудится, а уроки стоят далеко не на первом месте в её списке любимых развлечений.
- А что случилось с сеньорой Реймоа?
С опаской оглядевшись по сторонам, повар прошептал:
- Умные люди здесь об этом не говорят.
- Понятно, - кивнула Маура. - Так чем же всё-таки занята наша маленькая принцесса?
- Примеряет платье для завтрашнего бала.
- Это так мучительно?
- Для Дарсианы - да. Ну что, донесёшь оба или позвать кого-нибудь на помощь?
Маура подняла большой поднос на уровень плеч, потом, сдвинув одну руку к его центру, освободила другую и легко подобрала маленький.
- Ну и мышцы у тебя, - усмехнулся шеф-повар. - А ноги как - тоже в порядке?
- А вот этого тебе этого никогда не узнать, - ответила она с притворной чопорностью, благосклонно принимая игривый щипок.
Осторожно ступая, Маура поднялась по мраморным ступеням, застеленным ковровой дорожкой, и оказалась в коридоре второго этажа, который вёл в заднюю часть дома. Уверенно, будто жила всю жизнь, она миновала десяток закрытых дверей и остановилась у предпоследней, тихонько постучав в неё носком туфли.
- Входите! - голос принадлежал девочке-подростку, однако в нем явственно слышались стальные нотки.
- У меня заняты руки, сеньорита. Не могли бы вы открыть дверь?
- Мэй-Мэй! Положи булавки и пойди открой!
За распахнувшейся дверыо стояла китаянка. Она была немного старше Мауры, но моложе сеньоры Соареш и могла похвастаться большинством привлекательных черт, свойственных её расе. Чёрные раскосые глаза, красиво очерченные алые губы, золотистая кожа, длинные блестящие волосы цвета воронова крыла. Голубое шёлковое платье с разрезом сбоку было украшено затейливой вышивкой и дополнялось изящными туфельками на высоком каблуке.
Мэй-Мэй отступила в сторону, пропуская Мауру, и закрыла дверь.
- Запри эту чёртову дверь, чтобы нас больше не беспокоили! - приказала Дарсиана.
Поставив подносы на резной буфет, Маура повернулась к своей новой хозяйке.
Половину спальни занимала огромная кровать с пологом, окруженная комодами, гардеробами и туалетными столиками. Дарсиана Реймоа стояла полуодетая в центре комнаты на мягкой скамеечке, обтянутой малиновым бархатом и Мауре пришлось смотреть на неё снизу вверх. На девушке была кремовая хлопковая комбинация от плеч до середины бёдер. Под этим целомудренным покровом её тело с неразвитой грудью и узкими бедрами казалось совсем детским. Голые босые ноги также были ещё далеки от совершенства. Густые каштановые волосы спускались до половины спины. Узкое остроносое лицо нисколько не походило на грубую физиономию отца, однако холодный взгляд и поджатые губы свидетельствовали о таком же упрямстве и силе воли.
Рядом со скамейкой стоял безголовый манекен, на котором было надето пышное праздничное платье, всё в бантах и вышивке. Мэй-Мэй, уже успевшая вернуться к своим обязанностям портнихи, старательно орудовала иголкой с ниткой.
- Налей мне кофе, Маура, и принеси сюда, - снова подала голос Дарсиана.
- Как вы предпочитаете, сеньорита?
- По-арабски, крепкий и послаще.
Положив в чашку сахар, Маура подала сё хозяйке. Глядя в глаза новой служанке, Дарсиана сделала большой глоток и поставила чашку на блюдце.
- Мэй-Мэй, - обернулась она к китаянке. - я слезаю. Мне надо отдохнуть от твоего тиранства.
Портниха почтительно кивнула, но не сказала ни слова. Дарсиана спрыгнула со скамейки. Она была на голову ниже обеих женщин, однако держалась с такой непоколебимой властностью, не соответствовавшей возрасту, что, казалось, по-прежнему возвышается над ними.
- Ну что, Маура, как тебе понравился первый рабочий день?
- Спасибо, сеньорита, всё очень хорошо, хотя сеньора Соареш, конечно, сущий дракон.
- Пока ты у меня в милости, можешь не обращать внимания на эту высохшую сучку. Лаудалина Соареш всем обязана моему отцу и ни за что не решится меня огорчить. Много лет назад папа спас её от нищеты. Её мужа убили наши враги, но папа потом их всех уничтожил, когда началась большая война за золотые прииски Минас Жераиш.
- Печальная история.
- Да, невесёлая, - кивнула Дарсиана. - У нас с папой вообще очень доброе сердце, и мы с состраданием относимся к простым людям. Я и сама уже успела спасти некоторых несчастных. Взять хотя бы Мэй-Мэй. - Дарсиана кивнула на китаянку, которая продолжала возиться с платьем. - Там у себя в Китае она осталась сиротой во время боксёрского восстания, и миссионеры вывезли её и нескольких таких же беспризорников в Баию. Но и тут всё было не гладко. То ли под давлением обстоятельств, то ли в силу собственных наклонностей она занялась проституцией. Не так ли, Мэй-Мэй?
Подняв голову от шитья, портниха бесстрастно кивнула. Дарсиана продолжала:
- Мне рассказали о ней мои братья, Эрмето и Жетулио. Ты их уже видела?
- Нет, сеньорита.
- Ну, ничего, скоро увидишь. В общем, как только я узнала, то сразу решила что-нибудь сделать. Выкупила Мэй-Мэй из публичного дома и отправила на год учиться шить. Теперь у меня есть свой персональный модельер.
- Очень благородно с вашей стороны, сеньорита.
- Да, я тоже так думаю. И твоё положение вызвало во мне такие же чувства, хотя ты, конечно, оказалась покрепче Мэй-Мэй.
- Да, мне тоже в своё время пришлось не сладко. Судьба меня с самого детства не баловала.
Дарсиана допила кофе и протянула Мауре чашку с вязкой жижей нерастворившегося сахара на дне. Коснувшись пальцев служанки, она долго не отпускала руку.
- Пираты, говоришь? - она театрально передёрнула плечами. - Расскажи ещё раз.
Маура охотно принялась излагать свои приключения.
- Я дочь бедного рыбака из Бриндизи. Когда мне было двенадцать лет, моих родителей и всех жителей деревни убили турецкие пираты, а меня увезли с собой. Это были настоящие звери, грязные, заросшие бородами - они плавали по всему Средиземноморью и везде, где только удавалось, грабили, жгли и насиловали. Я много лет служила им игрушкой для удовлетворения самых грязных желаний. Потом, наконец, возле Азорских островов, они наткнулись на португальский дредноут и получили по заслугам. В Бриндизи у меня никого не осталось, и я села на корабль, отплывавший в Баию. Здесь и осталась, подрабатывала чем могла, в последний раз, когда вы меня увидели, чистила рыбу на рынке - этому я научилась ещё в детстве.
