А после своей семьи и внучки Сонечки доктор Багров любил свою тяжелую и сложную работу хирурга, в которую пришел без малого пятьдесят лет назад. Как пришел молоденьким несмышленым пареньком в эту профессию, так в ней и остался навсегда, отдав ей всего себя без остатка. И о чем ничуть не пожалел за все эти годы, превратившись из робкого доктора в зрелого, матерого зубра хирургии. Ох, как давно это было. Но своего первого самостоятельно вылеченного больного и первую свою самостоятельно выполненную операцию хирург Багров не забыл и по сей день.
Далекий шестьдесят девятый год, Игнат Багров – молодой, статный парень, выпускник Первого меда из города Ленинграда прибыл для дальнейшей работы в один из отдаленных районов Дальнего Востока. Он сам напросился туда, где потрудней, где посуровей. А кому в двадцать три года не хотелось романтики. Коренной ленинградец, всю жизнь провел он в городе на Неве. Дальше Ленобласти почти и не выбирался.
Один лишь раз в розовом своем детстве съездил в развивающийся только «Артек», как отличник учебы после окончания седьмого класса. Накупался он тогда в Черном море чуть не до одури, загорел до черноты. И там же заразился раз и навсегда романтической тягой к дальним странствиям и неизведанным местам. Ведь в «Артеке», всесоюзном пионерском лагере, на южном берегу Крыма, собирались тогда ребята со всего необъятного Советского Союза и не только. Приезжали в него и ребята из других дружественных нам стран.
Там, в «Артеке», Игнат подружился с серьезным и задумчивым парнем Драго Бойчевым. Болгарский мальчик оказался всего на три месяца старше Игната, но уже отличался от сверстников необычайной смышленостью и проницательностью. Болгарский и русский языки довольно похожи. От того ребята быстро стали вначале просто общаться, а потом сблизились, сдружились.
– Нет, – улыбаясь, отвечал Драго новому русскому другу на предложение пойти выкупаться в теплом ласковом море.
– Отлично! – хлопал по спине болгарского мальчика Игнат, и они вприпрыжку бежали к Черному морю. Ведь по-болгарски «нет» означало наше «да».
Уже после Игнат узнал, что отец Драго известный далеко за пределами Болгарии врач, автор нескольких книг по травматологии и хирургии. Новый друг показал мальчику из Ленинграда книгу отца. И как мог, поведал о тех операциях, что тот придумал. Игнат буквально загорелся тогда медициной, решив, во что бы то ни стало стать настоящим профессиональным хирургом.
Вот и пролетела смена в «Артеке». Разъехались и ребята по своим странам и городам. Драго уплыл на теплоходе в Болгарию, Игнат улетел в Ленинград. Какое-то время они переписывались, строили по-детски наивные планы. А жизнь внесла свои коррективы, и русский мальчик потерял связь со своим болгарским другом. Остались на память лишь несколько совместных фотографий и фанатичная преданность к хирургии.
Будучи школьником Игнат серьезно начал изучать анатомию, физиологию, латинский язык. Он штудировал всю доступную литературу по хирургии и травматологии. Многое, конечно, было ему непонятно. И не мудрено: книги-то написаны уже для настоящих, хорошо разбирающихся в медицине врачей. Однако, ко дню окончания школы у Багрова вопрос: «кем быть?» не стоял. Он твердо решил поступать в медицинский.
Поступил в Первый мед с первого раза. Учился легко, не мучился и на лету ловил всю необходимую информацию. Почти с первых дней посещал кружок по факультетской хирургии, и последние три года учебы являлся его бессменным старостой.
Шесть лет института пролетели как один день. Игнат чувствовал, что ему явно не хватает опыта и самостоятельности. Да, знания в ВУЗе давали отличные, фундаментальные: но это все теория. А он мечтал о практике. Как отличнику и кружковцу ему было уготовано место на одном из хирургических отделений города. А он выбрал один из райцентров Амурской области.
Многие знакомые тогда крутили пальцем у виска: вот Багров выкинул номер. Ведь вполне бы мог остаться в Ленинграде, работать в отличной клинике. Защитил бы кандидатскую, а там, глядишь, и о докторской диссертации можно подумать. Нет, понесло его в Тмутаракань. Даже родители оказались не готовы к такому его решению. Игнат до последнего тянул с распределением.
Мама плакала, узнав, куда собрался ехать ее сынок. Отец только вздыхал. Он сам фронтовик, не раз ранен, с уважением относился к докторам, поэтому, наверное, и не стал отговаривать сына. Понимал, что тот легких путей не ищет и желает овладеть профессией по-настоящему, поехав туда, где трудней всего.
Возможно, останься тогда Ильич в Ленинграде, он и на самом деле защитил бы и кандидатскую, и докторскую диссертации. Но он решил тогда для себя, что вначале станет хорошим хирургом-практиком, начав работать в ЦРБ. Многие знаменитые хирурги начинали свой путь именно на периферии. А он чем хуже? Поработает несколько лет, наберется опыта и вернется. План был хорош. Только не знал доктор Багров, что уедет на Дальний Восток навсегда. Полюбит этот суровый край и его людей и уже не сможет бросить их и предать, вернувшись назад.
Повезло Игнату Багрову и с учителями. В институте его учили больше теории. Он, разумеется, много ходил на операции. Как лучшему кружковцу доверяли стоять вначале вторым, а затем и первым ассистентом. А как-то на одном из последних своих вузовских дежурств он сам (!) прооперировал больного с острым аппендицитом. Заведующий отделением, который тогда дежурил, разрешил ему выполнить самостоятельную операцию.
Как горд был тогда Игнат! Как светилось его лицо: он впервые сам прооперировал человека. Это сейчас, спустя много лет, с высоты своего возраста и опыта, он прекрасно понимает, что если бы не тот заведующий, стоящий напротив, то вряд ли тогда что путного вышло из той, первой его операции.
Оперировали, как тогда было принято, под местной анестезией. Червеобразный отросток оказался расположенным атипично. В рану не выводился. Заведующий – умный и грамотный врач, довольно тактично и умело вывел аппендикс наружу. Игнату только оставалось его убрать. Причем сделал это так ненавязчиво и красиво, что юный доктор Багров подумал, что он все этапы операции проделал сам.
А вот сорвись тогда эта первая его операция. Зашел бы в тупик. А такое фиаско могло нанести серьезную психологическую травму будущему хирургу и его самолюбию. И еще неизвестно, как бы он тогда отреагировал на свой явный провал. Кто из нас по молодости не честолюбив и не амбициозен?
Зато после, когда он уже стал опытным Ильичом, и сам обучал молодых врачей тонкостям профессии, он, помня тот давний случай, никогда не позволял себе едких замечаний в адрес начинающих хирургов.
Везло Игнату и дальше. Первый его заведующий отделением в ЦРБ Иван Мефодьевич Любомиров – немолодой, проницательный доктор, прошедший дорогами Отечественной войны в качестве хирурга медсанбата, сразу показал как нужно работать.
– Вы чем, батенька, там занимались? – остановил Иван Мефодьевич молодого хирурга, только что вышедшего из сельского морга, буквально через пару недель после начала его трудовой деятельности в ЦРБ.
– Отрабатывал резекцию желудка на трупе, – весь сияя, словно надраенный медный самовар, гордо сообщил Игнат. – Мне Григорий Федорович, наш патологоанатом, любезно разрешил позаниматься.
