– Перестаньте разводить демагогию, – махнув рукой, перебил ее выступление главный врач. – Вы же знаете, что инициатива исходит не от меня.
– Да все мы знаем, – подключился заведующий хирургии. – Идите, гляньте на этого Засса. Лежит как огурчик. И переводить никуда не нужно.
– Нет, переводить надо, и это даже не обсуждается, – нахмурился главврач. Я удивляюсь, почему вы его до сих пор еще не перевели в областную больницу.
– Так, а с чем переводить? Егоров его блестяще прооперировал, он спокойно поправится у нас.
– Юрий Михайлович, – главный врач с нескрываемым раздражением в голосе обратился к заведующему хирургией, – не нужно самодеятельности. Вам сказано – перевести больного Засса в областную больницу – переводите. Все уже согласовано. Или вы хотите повторить судьбу Егорова.
– Это что, угроза? – нахмурился Юрий Михайлович.
– Что вы, – натужно улыбнулся главный врач, – всего лишь дружеский совет.
– Давайте не уходить от темы, – призвал всех продолжить разговор по существу начмед Александр Васильевич, – мы, в том числе и я, просим не увольнять Егорова. Он действительно хороший специалист и добросовестный работник. Нельзя разбрасываться такими кадрами.
– А что я губернатору скажу? – потер переносицу главный врач. – Он мне вчера вечером звонил и просил разобраться.
– Так прямо и скажите, что коллектив против его увольнения, – не сдавался Юрий Михайлович. – Не губернатору же здесь работать, в самом-то деле.
– Хорошо, я подумаю, а сейчас идите по своим местам…
Вечером того же дня в частной сауне, что в загородном коттеджном поселке, губернатор вновь поинтересовался у сидящего рядом главного врача, как исполнилось его поручение относительно дерзкого докторишки.
– Коллектив полностью за него, – виноватым тоном ответил главврач, – он и в самом деле классный специалист. Тем более что с тестем Сергея все в порядке.
– С тестем-то все в порядке, – отозвался сидевший по другую сторону от губернатора раскрасневшийся депутат, – если не считать, что теперь опорожняться придется в специальный мешочек на боку.
– Ну, тут болезнь такая, – вновь подал голос главный врач, – в данной ситуации ничего другого не оставалось сделать. Обратился бы тесть пораньше, все было бы иначе. А сейчас какое-то время придется пожить с колостомой. Потом ее закроют и все нормализуется.
– Я все понимаю, – кивнул депутат, – и тесть долго на даче сидел, и ребенка вперед взяли оперировать и пятое, и десятое. Но, – он многозначительно поднял свой толстый указательный палец вверх, – тут дело принципа. Я пообещал, что этого так не оставлю. А я всегда держу свое слово.
– Да, но коллектив…
– А что коллектив? – подал голос разомлевший губернатор. – Страсти скоро улягутся, через месяц уже и забудут, из-за чего весь сыр бор разгорелся. А Сергей правильно сказал: тут дело принципа. Ты понял?
Главный врач согласно кивнул…
Во вторник утром, на следующий день после памятного разговора с главным врачом, Егоров вошел в его приемную. Симпатичная секретарша Леночка, приветливо улыбнулась и ответила на его приветствие, оторвав голову от кипы бумаг, лежащей перед ней на столе.
– Главный у себя?
– Да, только у него сейчас начмед сидит, они совещаются.
– Я подожду?
– Ой, Александр Федорович, а вам велено передать, что вам уже к главному врачу не надо. Идите и спокойно работайте.
– Вы уверены? – удивился Егоров, который решил не сдаваться и не писать заявления по собственному желанию.
– Да, главный врач, как пришел на работу, так и сказал: мол, придет хирург Егоров, скажите, чтоб шел спокойно работать, а к нему приходить уже не нужно.
– Спасибо, – растерянно произнес Александр Федорович и, теребя пуговицу на своем белом халате, покинул приемную главного врача.
Жизнь постепенно наладилась: дневная работа мигом захватила опального хирурга, и к концу недели он уже начал забывать и инцидент с семейством депутата, и неприятный разговор в кабинете главного врача. Тем более, что по сведениям, полученным из областной больницы, больной Засс быстро шел на поправку и из реанимации уже переведен в палату хирургического отделения, естественно, в отдельную.
– Александр Федорович, не раскисай, – подбадривал его заведующий Юрий Михайлович, – все обошлось. На твоем месте мог бы оказаться каждый из нас. Лично я, случись такая ситуация на моем дежурстве, так же стал бы в первую очередь оперировать ребенка, а не родственников каких-то тузов.
– Нет, я не раскисаю. Открути все назад, я бы вновь поступил так, как поступил. Удручает другое, что, как ты говоришь, «какие-то тузы» реально могут испортить человеку жизнь. Вот что меня беспокоит.
– Не боись, – заведующий похлопал Егорова по плечу, – мы своих в обиду не даем.
Через две недели затянули нудные дожди и, стоявшая с конца мая жара резко сменилась сырой и неуютной прохладой. Хмурое небо бесперебойно поливало больницу и ее окрестности частыми дождями, превратив больничный двор в небольшое болото. С утра дул порывистый ветер, буквально валивший с ног всякого, отважившегося выйти сегодня на улицу. Поток больных в стационар несколько уменьшился: желающих добраться до лечебного учреждения в такую погоду сократился почти в два раза. Поэтому появление на отделении средних лет приятного вида хорошо и со вкусом одетой женщины несколько удивил Александра Федоровича.
– А я к вам, – остановила она Егорова в коридоре. Ссылаясь на какого-то слегка подзабытого его знакомого, дама попросила Александра Федоровича осмотреть ее. – Уфф, еле добралась до вас. Кругом такие лужи, столько грязи! Такой дикий ветрище! Такой противный мелкий дождь! Кошмар! Как к вам больные только попадают? – добавила она в конце своего монолога, видя, что доктор не горит желанием уделить ей время.
– Сейчас в основном привозят по «скорой», – сухо ответил Егоров. Он торопился в операционную и визит незнакомки был не совсем кстати. Однако, посмотрев на ее красивое лицо, взглянув в ее растерянные, словно у ребенка, голубые глаза, которому отказали в мороженом, он остановился.
– О, понимаю, я вас надолго не задержу. «Скорую помощь» я вызывать не стала. Во-первых, живу в другом районе, поэтому привезли бы точно не к вам. А во-вторых…
– Простите, у меня больной на операционном столе, если можно, то изложите сразу суть дела, – улыбнулся Егоров, глядя на женщину с детскими взглядом.
– У меня камни в желчном пузыре, два, а то и три раза в год бывает сильный приступ. Обычно проходит после приема но-шпы. А последнее время так стал по три раза в месяц беспокоить. Давно уже следовало бы прооперироваться. Да все откладывала в долгий ящик: боюсь, знаете ли.
– Понимаю, – кивнул Егоров. – Наличие камней в желчном пузыре – это уже прямое показание к плановой операции.
