– Эту, – кивнул Егоров.
– А без нее никак нельзя было обойтись?
– К сожалению, никак, она нужна для…
– Ладно, ладно, можете не объяснять, нужна, так нужна. Вы врач, вам виднее, я вам полностью доверяю, – искренне улыбнулась женщина, давая понять, что она полностью во власти своего хирурга.
Послеоперационный период у Ирины Семеновны протекал гладко: она быстро шла на поправку. Александр Федорович по три раза на дню заходил ее проведать, сам, без сестры делал ей перевязки и подолгу беседовал, стараясь приободрить. Очень уже ему импонировала эта простая и добрая женщина.
Наступил день выписки. Егоров осмотрел Ирину Семеновну, сменил наклейки на животе, прикрывающие места проколов и вручил выписной эпикриз.
– Завтра на прием в поликлинику, там же и снимите швы.
– А можно к вам подъехать? – просияла благодарная пациентка.
– Да, разумеется, если вам так будет удобно.
– Огромное вам спасибо, милый доктор, – громко произнесла Ирина Семеновна и, оглянувшись по сторонам, чтоб убедиться, что они в данный момент одни в палате, одним едва уловимым движением сунула Егорову в правый карман халата плотный бумажный конверт белого цвета.
– Что это? – опешил Егоров.
– Я же обещала вас отблагодарить, – лилейным голосом произнесла собеседница, – я от своих слов не отказываюсь.
– Нет, это лишнее. – Краска кинулась в лицо Егорову, и он полез правой рукой в карман халата.
– Прекратите, – насупилась Ирина Семеновна и своей рукой накрыла кисть доктора уже вытаскивавшего конверт наружу. Егоров почувствовал, какая у нее маленькая, но такая горячая кисть.
– Мне, право, неловко, – смутился хирург, не зная, как выбраться из создавшейся ситуации.
– Александр Федорович, не нужно стесняться. Ведь я вам сама предложила конверт. Вы замечательный доктор. Мастерски выполнили мне операцию, – она буквально гипнотизировала его своими голубыми глазами, излучавшими тепло.
– Но это моя работа, – слабо сопротивлялся Егоров ее чарам. – Мне за нее зарплату платят.
– Вам зарплату платит государство, а я вас отблагодарила за ваш труд по-своему. Ну дарить коньяк и конфеты – слишком банально. Какие-то другие подарки – тоже не ясно, что вам нужно, можно не угадать. А конвертик с хрустящими купюрами – самое то. Это от чистого сердца, прошу не отказывать. А то обижусь.
Покряхтев для приличия еще пару минут, Егоров сдался и перестал тянуть конверт наружу. Распрощавшись с Ириной Семеновной, он торопливо отправился на перевязки, где его уже заждались. Он даже не залез в карман и не посмотрел, в какую сумму оценила его работу благодарная пациентка.
Вызов к главному врачу, спустя час, был для Егорова полной неожиданностью. Теряясь в догадках, он проследовал к нему в кабинет. Секретарша сразу впустила его в кабинет главного, не став мариновать в предбаннике.
Попав вовнутрь, Александр Федорович не сразу разглядел сидевшего во главе стола хозяина кабинета. Несмотря на вторую половину дня, когда на улице вовсю светило долгожданное солнце, которое своими горячими лучами вернуло настоящую летнюю погоду, в кабинете стоял полумрак. Всего два дня, как небо прояснилось и на место сбежавших свинцовых туч появилось бирюзовое небо с вкраплением неопасных дымчатых облаков. За те две недели, что беспрерывно шел дождь, во дворе скопилось столько воды, что земля уже отказывалась принимать ее в свои недра. И теперь гигантская лужа, разливавшаяся под окнами кабинета главного врача, располагающегося на первом этаже, больше напоминавшая небольшое грязное озерцо, испарялось, распространяя в воздухе специфичные миазмы.
По этой причине или по какой другой, но единственное окно в кабинете оказалось надежно задрапировано плотными шторами. Свет исходил лишь от настольной лампы, стоящей по правую руку от главного врача. Там, в полумраке, он был похож на засевшего в углу паука, изготовившегося к атаке.
Однако, несмотря на недостаток света, Егоров успел разглядеть, что дипломов на стене стало больше. По крайней мере, на два точно. Раньше, когда он здесь был в последний раз, все дипломы умещались на одной стене. Сегодня же две блестящих красивых картонки в дорогих рамках из всего представленного обзору огромного количества своих собратьев находились отдельно: на соседней. На основной стене уже явно места не хватало.
– Признаться, я от вас такого не ожидал, – без предисловий начал окутанный полумраком главный врач. Его тон носил сухой и официальный характер.
– Чего вы не ожидали? – опешил такому приему хирург, глядя на главного врача, сидевшего в своем кресле и игравшего желваками на каменном лице.
– Егоров, прекратите придуриваться, а то для вас это плохо кончится.
– Да, что плохо-то! – теряя терпение начал, уже сердиться Александр Федорович. – Вы можете толком сказать, что произошло? Выражайтесь, пожалуйста, яснее.
– Так, ладно, раз вы сами не желаете сознаваться, то я вам помогу.
– Помогите, а то здесь, вижу, какое-то недоразумение.
– Недоразумение, говорите, так-так. – Главный врач нервно постучал по столу толстыми волосатыми пальцами, затем резко встал и в два рывка приоткрыл шторы. Ворвавшийся в кабинет яркий свет на мгновение ослепил Егорова, и он инстинктивно закрыл глаза. – Вы сейчас приняли от гражданки Поляковой десять тысяч рублей? – донеслось до него.
– От кого? Каких десять тысяч? Вы меня, наверное, с кем-то путаете? – щуря глаза, изумился Александр Федорович.
– Да что вы говорите, – насильно растянул губы в едкой улыбке главный врач. – А у меня другие сведения: вы сегодня, буквально час, может, два, назад получили от больной Поляковой Ирины Семеновны десять тысяч рублей за проведенную ей операцию по удалению желчного пузыря. Так?
– Ирины Семеновны, – мелькнуло в голове у Егорова. – А ее же фамилия Полякова. Точно, Полякова. Просто он к ней всегда по имени-отчеству обращался. А фамилия как-то отошла на второй план. Но откуда главный врач прознал про конверт?
– Чего замерли? Было или не было? Юлить не советую, там номера купюр переписаны.
– Да, Полякова дала мне утром какой-то конверт. Но она сама мне его дала, я еще не хотел брать, она настояла. Я даже не посмотрел, какая там сумма лежит.
– Где конверт? – повысил голос главный врач. – Он у вас с собой?
– Да, где же ему еще быть? Как Ирина, пардон, мадам Полякова его мне туда сама засунула, так он там и лежит.
– Сама, значит? – Главный врач опять заиграл желваками и заходил под окном кабинета взад-вперед.
Егоров стоял в трех шагах от него, ошеломленный и подавленный происходящим и не верил в услышанное. Он даже ущипнул себя за бок, чтоб проверить, что все это не сон, а происходит наяву. Главный врач по-своему расценил его движения рукой.
– Не пытайтесь спрятать конверт, у вас ничего не выйдет. Я повторю – все номера купюр переписаны
