– А у него что, есть видимые повреждения на животе? Сам я его еще не успел осмотреть.
– Кроме грязи, на его животе ничего остального не видно. Но случаи бывают всякие.
– Так, может, ему КТ живота пока сделать?
– Петр Петрович, ну какое КТ? Я тебя умоляю. У парня клиника разлитого перитонита, ему место в операционной, а не разъезжать по коридорам на каталке. Зачем затягивать?
– А не вы ли в свое время учили меня, что прежде, чем оперировать пациента, нужно максимально приблизиться к диагнозу? – прищурился Маслов.
– Учила, – улыбнулась Раиса Ивановна, – обязательно надо знать, на что идешь. Это важно, какой операционный доступ выбрать. Но здесь как раз все понятно. Боли начались все вверху. Значит, и идти надо верхне-срединной лапаротомией.
– Согласен, – заведующий с теплотой посмотрел на свою уже немолодую учительницу, – и, похоже, что вы лично желаете его прооперировать?
– Разумеется, как же иначе? – удивленно вскинула кверху брови Раиса Ивановна. – Раз он в моей палате. Я понимаю, что у нас на отделении так уж заведено, что всех сложных пациентов заведующий оперирует лично. Но, полагаю, мне вы доверяете.
– Раиса Ивановна, – Петр Петрович развел руки в стороны, – о чем разговор. Конечно! Раз считаете, что ему КТ не обязательно, то не затягивайте с операцией. Сейчас я его сам гляну, и можете подавать в операционную.
– Договорились, – Мещерякова на удивление легко поднялась со стула, – только, чур, дежуривших сегодня парней за него не ругать.
– Ох, балуете вы их, Раиса Ивановна, – вздохнул заведующий. – Они постоянно пользуются вашей добротой. Ведь знали же, жулики, что если его к вам в палату госпитализировать, то репрессивные меры обойдут их стороной.
– Ну кому-то надо.
– Злоупотребляют они вашими чувствами, злоупотребляют.
– Ладно, Петя, не ворчи. Больной теперь мой, с меня, в случае чего, и спросишь. Иди, глянь его, да я распоряжусь, чтоб его уже подавали.
Случай и в правду оказался не совсем обычным. На операции Раиса Ивановна обнаружила излившуюся желчь, которая плескалась по всем отделам живота. Эвакуировав ее отсосом, она принялась искать причину желчеистечения. В первую очередь осмотрела 12перстную кишку, желчный пузырь, те органы, что чаще всего дают такое осложнение. Но они оказались интакны.
Пришлось изрядно попотеть, чтоб найти причину перитонита. Ей оказалась небольшая, совсем крохотная, размером со спичечную головку, перфорация гепатикохоледоха, начального отдела трубчатого образования, по которому желчь оттекает из печени в двенадцатиперстную кишку. Вот через эту махонькую дырочку и натекло в живот такое большое, больше литра, количество желчи.
У операционного стола собралось чуть не все хирургическое сообщество областной больницы, включая заведующего кафедрой факультетской хирургии, расположенной здесь же, на этой базе, и другими врачами хирургических отделений. Все они в разное время учились у Раисы Ивановны и уже будучи сами маститыми хирургами не упускали случая полюбоваться ее филигранной работой. Да, мануальной технике хирурга Мещеряковой завидовали многие. К сожалению, в последнее время она не так часто баловала своих поклонников выполнением операций. А тут сама Мещерякова оперирует, да еще такой уникальный случай.
– Да, любопытнейшее наблюдение, – подал голос профессор Лажечников, стоявший на лучшем месте сразу за спиной Раисы Ивановны на специальной подставке.
– Да, Семен Михайлович, очень интересный случай, – не отрываясь от операционной раны, ответила ему Раиса Ивановна. – Я вот так сходу и не припомню ничего подобного. Перфорации желчного пузыря встречались, изолированные ранения внепеченочных протоков попадались. А вот так, чтоб ни с того ни с чего дырочка в гепатикохоледохе образовалась, вот хоть убей, не припомню. Что скажете, профессор?
– И я, говорю, редчайший случай. Гипотетически, пролежень от камня в протоке может быть. Но вы же сделали интраоперационные снимки с контрастированием. Конкременты не обнаружены.
– И какая тогда причина? – поднял глаза на профессора стоявший по левую руку за спиной Мещеряковой заведующий ее отделения Петр Петрович.
– Могу лишь предположить, что в данном случае произошел разрыв дивертикула гепатикохоледоха. Заболевание весьма редкое, но описано в литературе.
– Разрывы дивертикула гепатикохоледоха? – переспросил Петр Петрович, покосившись на эрудированного профессора.
– Нет, про разрывы конкретно дивертикула я не слышал. Но вполне допускаю, что такое возможно, – продолжил мысли вслух Лажечников. Ведь дивертикул – это же выпячивание наружу всех стенок органа, в данном случае гепатикохоледоха. В принципе они, дивертикулы, могут располагаться во всех полых органах, в том числе и в гепатикохоледохе. Где, собственно, и находились разными исследователями, но не так часто, как в кишечнике, но встречаются и там.
– Вы хотите сказать, – Раиса Ивановна оторвалась от больного и посмотрела через плечо на профессора, – что мы имеем дело со спонтанным разрывом дивертикула?
– По-видимому, да? – кивнул профессор. – Других причин пока не вижу. Дивертикул – это не только выпячивание всех стенок, но еще и его истончение. По крайней мере лично я только так могу дать логическое объяснение данного заболевания.
– Возможно, вы и правы, – задумчиво произнесла Раиса Ивановна и вновь углубилась в полость живота.
– Раиса Ивановна, вы должны обязательно представить этого больного на нашем хирургическом обществе и на всероссийской конференции, что скоро пройдет в Ярославле. И надо по результатам лечения написать статью, а я вам помогу, – снова нарушил возникшую паузу Семен Михайлович.
– Я напишу, а вы в соавторы? – не поворачивая головы, пробурчала Мещерякова.
– Ну почему, сразу в соавторы, – пожал плечами профессор и Петр Петрович заметил, как у того заалели глядевшие из-под медицинской маски гладко выбритые щеки. – Я вам просто помогу.
– Да ладно, Семен Михайлович, не обижайтесь, —смягчилась Раиса Ивановна, – можете и как автор статью написать, мне уже это ни к чему. Лишь бы пациент поправился.
– Поправится, – бодро заверил профессор, – не имеет права не поправиться, когда его такой хирург оперирует.
– Хирург хирургом, только, похоже, у него еще содружественный панкреатит начинается, даже панкреонекроз. Видите, вот эти бляшки, – пропустив мимо ушей профессорский комплимент, Раиса Ивановна оттянула специальным крючком брюшную стенку в сторону и пинцетом указала на желтоватые пятнышки вокруг поджелудочной железы, – очаги стеатонекроза.
– Да, похоже на жировой панкреонекроз, – согласно закивали все стоявшие вокруг операционного стола хирурги.
– Надеюсь, он выкарабкается, – Семен Михайлович поднял голову и, отыскав в толпе глазами заведующего общей реанимацией, обратился непосредственно к нему, – а Тарас Сергеевич нам в этом поможет.
