– Джереми…
Больше ничего не могу разобрать. Судя по всему, он со мной поздоровался. Впрочем, уделив мне аж десятую долю секунды, он сразу переключается на Кристин. С ней ему говорить незачем.
– Пока. Завтра договорим, – бросает она и несется к Джейку.
Точь-в-точь Пак, спешащий по лесной чаще. Джейк что, околдовал ее вчера, а я и не заметил? Разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов. Не желаю смотреть, как они обнимаются, целуются, обжимаются, или что там еще они друг с другом собираются делать.
Покидаю школу через черный ход.
13
Майкл ждет меня на школьной стоянке. Ему удалось выпросить машину у предков. Мы обнимаемся.
– Как делишки?
В руках у Майкла гандбольный мяч. Вероятно, пока я торчал на репетиции, он играл на деньги. Майкл с ленцой бьет мячом о стену школы, украшенную граффити.
– Полное дерьмо, – отвечаю. – Я-то думал, что Кристин свободна, а она встречается с Джейком Диллинджером.
– Хреново. – Майкл качает головой. – Ничего не попишешь, временами приходится признавать достоинства других парней. Согласен?
– Нет, не согласен.
Он кидает мне мяч. Пытаюсь поймать, тот проскальзывает из пальцев и больно бьет по подбородку.
– Давай, Джереми, вдарь мячом о стенку. Стенку-то видишь?
– Заткнись.
Швыряю мяч ему обратно слишком сильно. Майкл кидается, чтобы его отбить и отбивает, похоже, запястьем. Я слышу отчетливый щелчок. Поднимаю глаза на друга, но он улыбается, а мяч уже летит в меня, попадает мне в лоб и, отскочив, ударяется в машину кого-то из учителей. Мы с Майклом гогочем.
– Поехали, – говорит он. – Если ты в самом деле намылился на школьный бал, у нас осталось двадцать минут.
Я толком не в курсе, имеются у Майкла водительские права или нет. Ученические у него наверняка есть, но с ними он может управлять автомобилем только в присутствии взрослого. Впрочем, на громоздком коричневом «Бьюике», выжимающем двадцать пять миль в час, нарушить правила дорожного движения непросто, поэтому проблемы нам не грозят. Забираюсь в машину. Внутри воняет чем-то вроде горелого арахисового масла с ветчиной.
Трогаемся. Майкл включает жуткую эмо-музыку. Смотрю в окно. Школа быстро удаляется.
– Черт, я и забыл, что ты терпеть не можешь такое. Поставить «Пинкертона»?
– Да ладно, все норм.
Майкл может слушать, что ему заблагорассудится (за исключением разве что «Пинкертона»). Ужасно люблю ездить в машине, с самого детства. Никогда не понимал ребят, канючащих «ну когда мы приедем?» или бесперечь просящихся пописать. Я с двух лет (тогда у нас был «Вольво») обожал наблюдать за проносящимися мимо пейзажами. Тогда мне просто нравилось смотреть на холмы и чужие дома, но это – Джерси, здесь все приедается быстро. Теперь я пытаюсь представлять, кто живет в этих домах: старики или молодые, симпатичные или не очень. Вдруг где-то там есть девчонка, которой я понравлюсь.
Нарушает молчание Майкл:
– Давай колись: как это ты умудрился втюриться в Кристин?
– Ну, она мне нравится. – Поворачиваюсь к нему.
– Почему?
– Она классная и умная, – добавляю торопливо.
– И ты прямо хочешь с ней встречаться и все такое? Просто общение тебя не удовлетворит?
– Ага.
– Хм-м-м. А тебе нравятся твои футболки?
Оглядываю себя. Футболка как футболка, с рисунком из «Звездных войн».
– По-моему, нормальная.
– Если любишь свои футболки, тебе лучше два раза подумать, прежде чем встречаться с девчонками. Девчонки – заклятые враги футболок и рубашек.
– Правда, что ли?
– А то. Футболки у них считаются трофеями. Сужу по своему братану. Последняя его девчонка обзавелась по меньшей мере тремя его рубашками. Он то и дело возвращался в куртке на голое тело. Так что, если не хочешь лишиться всех своих футболок, не ходи на свидания с девчонками. Да ты не дрейфь, девчонки в конце концов наверняка появятся и, может быть, даже не станут забирать все твои рубашки.
Тут я кое-что припоминаю.
– Слушай, Майкл, а что там насчет таблетки, которую принял твой брат? Ну, той, которая сделала его умнее? Как она в точности действует?
– Я полагал, ты в это не веришь.
– Просто в голове не укладывается, что он смог получить тысячу пятьсот тридцать баллов.
– Ага! А я тебе что говорил?
– Он получил какую-то электронную поддержку, да? Что-то такое я слышал о парнях из Колумбийского…
– Нет, чувак. – Майкл покрепче перехватывает руль. – Тут все по-другому. Кажется, эта штука называется «скрипт».
Сижу, стараясь не пропустить ни слова.
– Вроде как в твою башку внедряют сценарий, потому компьютер-таблетка и называется скриптом, усек? Экспериментальное правительственное дерьмище.
– Ясно. Значит, он раздобыл себе такой скрипт?
– Ага. – Майкл подруливает к «Хеллоуинскому приключению». – Поторапливайся, они закрываются.
Иду в магазин, раздумываю о скрипте, однако все мысли о нем поневоле вылетают из головы: приходится просить служащего подождать, пока я разыщу маску из «Очень страшного кино» и заплачу за нее. Маска дурацкая, но мои руки сами к ней тянутся. Представляю себя в ней. Никто меня, разумеется, не узнает, надо только не забыть черные брюки и рубашку. Вот я улучаю минутку наедине с Кристин, а дальше все как в кино про старшеклассников: выпивка, вожделение, клубничный блеск для губ, и я срываю с себя маску, Кристин меня видит, понимает, какой я крутой на самом деле, и мы начинаем заниматься сексом у какого-нибудь дерева, и…
– Господи боже мой, – только и произносит Майкл, увидев меня в маске. – Чувак, тебе действительно позарез нужен скрипт. Ты же тупой как пробка.
14
Во время репетиции на следующей неделе у нас с Кристин все было как обычно. (Сколько нужно времени, чтобы начать считать такое положение дел обычным? Одного повтора ведь достаточно, правда?) Вхожу, сажусь рядом с ней. Немного неуклюже, но в целом бойко упоминаю о некоем факте, чаще всего услышанном от Майкла (тут сгодится все: музыка, текущие события, да хоть та же эволюция). Кристин шутит в ответ (или не шутит: некоторые ее улыбки чересчур серьезны) и поддерживает беседу. Минут пять после репетиции мы общаемся, пусть с некоторыми запинками, а затем она убегает на встречу с Джейком. Не знаю, что про них и думать. Во время репетиций они никогда не разговаривают. В кругу он садится напротив и почти на нее не смотрит. Вдруг они просто дружат?
Есть на свете одна штука, которую я ненавижу. Это так называемая просто дружба между парнем и девчонкой, мерзкое сюсю-мусю. Впрочем, поскольку со мной подобное приключается редко, приходится ненавидеть со стороны. Такая дружба – сплошное недоразумение. Если ты – девчонка и трогаешь парня за коленку, я, естественно, предполагаю, что вы встречаетесь, и точка. Если же вы с ним платонические друзья, то не надо класть голову ему на плечо и целовать в губы. Человечество переживает удивительный период развития: молодые мужчины и женщины имеют право быть друзьями, и для этого им не требуется заключать брак или прикидывать, у чьей семьи поместье больше. Вот и надо этим пользоваться.
