– Господи, сэр, до чего ж паршиво! – воскликнул Джек.
– Так и есть. А будет еще хуже, если мы не повернем дела в свою пользу. И браться за это надо поэнергичнее. Это то, что мы должны сделать, и это вполне выполнимо. О да, это выполнимо, если проявить достаточно инициативы... и, пожалуй, нужно добавить хорошего везения. Хоть удача и не любит, когда о ней толкуют вслух.
Адмирал постучал по дереву, помолчал и продолжил:
– Слушайте, Обри, пока ваш Фаркъюхар не поднялся на борт, пока мы не запутались в политическом словоблудии, я опишу вам положение дел ясно, как только смогу. На Маврикий и Реюньон базируются четыре французских фрегата, вдобавок к тем силам, что находились там весь последний год. Они могут использовать Порт-Луи или Сюд-Эст на Маврикии и Сен-Поль на Реюньоне, и по отдельности или парами они могут достигать Никобарских островов и все, что южнее – весь Индийский океан. Мы не можем ловить их там, и мы не в состоянии конвоировать всю восточную торговлю – у нас просто нет такого количества кораблей. И плотно блокировать их навсегда вы тоже не сможете. Итак, вы должны либо разнести их в клочья в их собственных водах, либо неизбежно встает необходимость захватить их базы. Сейчас это уже у всех на уме, мы отбили Родригес и поставили там гарнизон: часть 56-го полка и бомбейских сипаев. В первую очередь, чтобы вы могли там набирать воду, а во вторую, чтоб разместить там ожидаемые из Индии подкрепления. Сейчас там только около четырехсот человек, но мы рассчитываем на большее в следующем году, вопрос лишь в транспортах. Вы знаете Родригес?
– Да, сэр. Но, однако, я не высаживался там.
Родригес, одинокий и не слишком плодородный клочок земли в океане, 350 миль к востоку от Маврикия. Джек видел его с мачты своего любимого фрегата «Сюрприз».
– Ну, в конце-концов, вода у вас будет. Что до кораблей, у вас есть «Боадицея», у вас будет «Сириус» с прекрасным капитаном, на которого можно положиться, я о мистере Пиме. Надежный как часы. «Нереида», всего лишь двенадцатифунтовки, и лет ей уже немало, но Корбетт содержит ее в образцовом порядке, хоть он и изрядный грубиян. Весьма полезным может быть «Оттер», ходкий 18-ти пушечный шлюп, также в отличном состоянии. Командует лорд Клонферт, он должен быть тут со дня на день. Ну, и я позволю вам использовать «Рэйсонейбл», кроме сезона ураганов, конечно – сильного шторма ему не выдержать. Он, конечно, уже не тот, что был в дни моей юности, но его кренговали несколько недель назад, и ход у него приличный. Чем не пара «Канониру» – он еще старше! И, черт возьми, вид у него вполне солидный. Ну, и, предположительно, со временем к вам смогут присоединиться «Мэджисьен» с Суматры и «Виктор» – еще один шлюп. Но, полагаю, даже и без них, если «Рэйсонейбл» нейтрализует «Канонира», три прекрасно управлямых фрегата и шлюп не уступят четырем французам.
– Конечно нет, сэр! – поспешил заверить Джек. Адмирал говорил о его вымпеле, как о деле решенном.
– Никто не делает вид, что это легкая задача. Французы: «Венус», «Манш», «Кэролайн» (это он взял этих двух ост-индийцев) и «Беллона» – все новые сорокапушечные фрегаты. Из остальных я уже поминал «Канонира» – он все еще несет свои 50 орудий, наш захваченный бриг «Грапплер», несколько авизо и еще какая-то мелочь. И, Обри, я вас предупреждаю: если вы поднимете свой вымпел, капитана вам в подчинение я не дам. Если вы временно перейдете на «Рэйсонейбл», Элайот заменит вас на «Боадицее».
Джек кивнул. Он и не ожидал другого – вряд ли на удаленной станции имелись лишние пост-капитаны. Ну и к тому же, если коммодор имел капитана в непосредственном подчинении, он мог претендовать на адмиральскую третью часть призовых денег.
– Позвольте спросить, не имеете ли вы сведений о сухопутных силах французов на островах?
– Есть, но хотелось бы, чтобы они были более точными. На Маврикии у генерала Декэна лучшая часть гарнизона состоит из двух регулярных полков, плюс милицейские части примерно в 10 тысяч штыков. О Реюньоне информация куда более скудная, но, кажется, у генерала Десбрюслиса примерно то же самое. Да уж, крепкий вам достался орешек, но разгрызть его необходимо, и как можно раньше. Вам надо наносить быстрый удар концентрированными силами, пока их части разбросаны по всему острову. В двух словах: прийти и победить. Правительство будет в том еще состоянии, когда весть о захвате «Стритема» достигнет Англии, и в этой ситуации важен быстрый результат. Я не упоминаю о государственных интересах, это само собой, сейчас я говорю с чисто личной точки зрения: здесь в случае успеха вполне реально получить рыцарство, а может, и баронетство. Ну а если провалить задание – берег и половинное жалование до конца дней ваших.
Вбежал гардемарин:
– Вызывают капитана, сэр. И не хотите ли вы поприветствовать лично джентльмена с катера?
– Несомненно, – кивнул адмирал. – А что до флага...
Он выдержал паузу, задумчиво глядя на портрет жены.
– Вам не хотелось бы баронетства, Обри? Я вот точно знаю, что хочу. Миссис Берти давно жаждет утереть нос сестре.
Квартал частной застройки Саймонстауна, хоть и был по размеру меньше деревушки, количеством пивных, винных лавок и других злачных мест мог бы конкурировать с небольшим городом. В полумрак одного из таких мест вошел Стивен Мэтьюрин с букетом орхидей. Его мучила жажда, он был усталым, и с головы до ног покрывала его африканская пыль, но, тем не менее, он был счастлив. Свои первые полдня на берегу доктор потратил на прогулку в горы, покрытые незнакомой растительностью и населенные обилием замечательных птиц, некоторых он сумел распознать по описаниям. Также доктор обнаружил три четверти самки пятнистой гиены. Недостающую часть, в том числе морду с задумчивым выражением, он обнаружил в некотором отдалении, пожираемую своим старым знакомым – бородачом-ягнятником. Приятное сочетание прошлого и настоящего, либо двух удаленных частей света.
Он заказал вина и воды, смешал их в лучшей для утоления жажды пропорции, затем поставил орхидеи в кувшин с водой. Пил он долго, пока не почувствовал, что снова потеет. Кроме хозяина и трех симпатичных малайских девушек за барной стойкой, в полутемной комнате было только два человека: большого роста офицер в незнакомой форме, дородный и мрачный, с огромными бакенбардами, делавшими его похожим на меланхоличного медведя; и его гораздо более мелкий, неприметный компаньон, в одной рубашке и с расстегнутыми у колен бриджами. Грустный офицер говорил на беглом, но несколько странном английском, игнорируя артикли; грубый, раздражающий акцент его спутника выдавал уроженца Ольстера. Они обсуждали таинство Евхаристии, но Стивен уловил тему разговора лишь когда они почти хором выкрикнули: «Не Папа, только не Папа!» – грустный офицер, при этом, глубочайшим басом. Малайские девушки вежливо повторили из-за стойки: «Не Папа», – и, видимо восприняв это, как сигнал, принесли свечи и расставили их по комнате. Колеблющийся свет лег на орхидеи Стивена и на содержимое его носового платка – четырнадцать интересных жуков, собранных для его друга, сэра Джозефа Блэйна, в прошлом руководителя военно-морской разведки. Стивен как раз рассматривал одного из них – бупестриду, когда чья-то тень легла на стол. Подняв глаза, Стивен обнаружил меланхоличного медведя, который мягко покачивался.
