— Подумать только! — изумилась я. — Моя родная мать ходила по этой улице сотни или даже тысячи раз. Она жила в одном из этих прекрасных домов, возможно, год за годом подметала вон тот порог. Ах! Как жаль, что я ее совсем не знала!
— Еще не поздно выяснить что-нибудь о ней.
— Но как?
— Вы знаете имя матери и фамилию своего отца. Наведите справки — вдруг ее кто-нибудь вспомнит.
— Нет! Я не хочу никого беспокоить. Вряд ли мне кто-нибудь поможет. Мой отец мог быть кем угодно, от конюха до почтальона, а мать — простая служанка. Она жила здесь, но совсем недолго. Это было больше двадцати двух лет назад.
— Да, но, учитывая, при каких обстоятельствах она оставила место…
— Вы имеете в виду скандал? — Мои щеки вспыхнули.
— Я не считаю его таковым, миссис Харкер, однако полагаю, что люди склонны помнить подобные вещи и наслаждаться разговорами о них.
— И что мне сказать? — Я униженно засмеялась. — Мол, я ищу служанку по имени Анна — возможно, Анна Мюррей, — которая оставила место, потому что была в тягости?
— Именно.
— Да я умру от стыда! — Я развернулась и быстро пошла в обратном направлении. — Спасибо, что помогли мне найти улицу, сэр. Я рада, что увидела ее. Я совершенно довольна. А теперь давайте удалимся.
— Постойте! Всю жизнь вас терзали вопросы о матери. — Мистер Вагнер подстроился под мой шаг, его красивое лицо купалось в лунном свете. — Вы проделали долгий путь. Вам выпал шанс удовлетворить свое любопытство. Будет позором уехать, даже не попытавшись узнать правду.
Я замедлила шаги, все еще полная смущения, но некий внутренний голос говорил мне, что он прав.
— Чего вы боитесь? — настаивал мой спутник.
— Если кто-нибудь и вспомнит мою мать, то станет презирать меня за то, что я ее дочь, — тихо ответила я.
Мистер Вагнер остановил меня прикосновением руки, отчего по моей спине побежали мурашки.
— Если кто-нибудь и станет, то это его проблема, а не ваша. Мать любила вас и поступила так, как считала наилучшим. Вы должны гордиться этим и вовсе не обязаны говорить, что являетесь ее дочерью. Если хотите, можете сказать лишь, что наводите справки о ней.
Внезапно я устыдилась собственной слабости и смущения, поэтому заявила:
— Однажды вы посоветовали мне поменьше волноваться о том, что подумают люди. Вы велели мне забыть об осторожности. Но это проще сказать, чем сделать.
— Настоящие поступки всегда нелегко совершать.
— Откуда начнем? — Я улыбнулась и глубоко вдохнула, набираясь храбрости.
Поначалу это напоминало игру. Мы остановились у ближайшего дома и постучали в дверь. Открывшая служанка была еще младше меня и ничего не знала о делах двадцатилетней давности. То же повторялось и в других домах. Даже слуги и экономки средних лет, достаточно пожилые, помнившие появление и исчезновение многих людей в округе, не знавали ни служанки по имени Анна, ни мистера Кутберта. Однако нам рассказали несколько других историй о девушках, которые оказались в интересном положении, будучи в услужении, были вынуждены уйти, и никто о них больше не слышал.
Я была готова сдаться, но мистер Вагнер уговорил заглянуть еще в один дом. Дверь снова открыла служанка, слишком молодая, чтобы рассчитывать на ее помощь.
— Простите, мисс, — сказала она. — Я десять лет служу в этом доме, но ничего не знаю о том, что происходило до того.
— Нет ли по соседству семейства по фамилии Кутберт или же слуги, какого-нибудь конюха лет сорока, а то и постарше? — Я задавала этот вопрос в каждом доме на нашем пути.
— Нет, мисс. Я ничего такого не знаю.
Она собиралась закрыть дверь, когда мистер Вагнер спросил:
— Скажите, а мужчины по имени Кутберт в округе нет?
— Есть сэр Кутберт Стерлинг, который живет в доме номер двадцать четыре. Но мы редко его видим, потому что он заседает в парламенте. Он всегда либо на работе, либо в свете с леди Стерлинг.
— Он давно здесь живет? — Мое сердце забилось быстрее.
— Мне говорили, что Стерлинги обитают на этой улице целую вечность, где-то лет пятьдесят.
Мы поблагодарили ее и ушли.
— Вот как! — Мистер Вагнер поднял брови. — Любопытное развитие дела.
— Мужчина заседает в парламенте, — скептически возразила я. — Он живет здесь полвека. Ему, наверное, лет восемьдесят! — Однако вызов во взгляде мистера Вагнера невозможно было игнорировать, поэтому я засмеялась и сдалась. — Хорошо. Пойдем и спросим. Но это будет последний дом. Я должна вернуться, прежде чем доктор Сьюард встревожится из-за моего отсутствия.
Я с трудом различала номера домов в тусклом мерцании фонарей, но мистер Вагнер легко читал их. Он нашел номер двадцать четыре и постучал. Дверь открыла коренастая женщина средних лет, весьма степенная, в накрахмаленной форме. Ее золотисто-каштановые волосы были пронизаны сединой. Однако при виде меня безмятежное выражение ее лица мгновенно исчезло, сменившись ошеломленным изумлением.
— Боже праведный! — Ее рука метнулась ко рту. — Анна Мюррей? Как это возможно? Нет-нет, простите меня… Это совершенно невероятно.
Волнение женщины, а также имя, которое она произнесла — Анна Мюррей, — настолько поразили меня, что я едва не забыла, зачем пришла.
— Скажите, сэр Кутберт Стерлинг дома? — еле выдавила я с колотящимся сердцем.
— Прошу прощения. — Она взглянула на мистера Вагнера, но его чарующая улыбка, похоже, лишь усилила ее замешательство. — Он и леди Стерлинг в настоящее время отсутствуют. Если вы назоветесь, я сообщу им о вашем визите.
— Меня зовут миссис Харкер. Простите… но вы только что назвали меня Анной Мюррей. Моя девичья фамилия — Мюррей. Я навожу справки о молодой женщине, которая работала в округе около двадцати двух лет назад. Ее звали Анна. Полагаю, она была моей матерью.
Изучающий взгляд женщины смягчился, ее губы задрожали.
— Я подумала, что вижу призрака. — Она удивленно покачала головой. — Да-да. Вы ее точная копия, не считая глаз. У Анны были карие.
— Так вы ее знали? — Мое сердце сжалось. — Она работала в этом доме?
— Да. Много лет назад, когда я только поступила на службу, тоже горничной. Ей было восемнадцать, когда она… ушла не по своей воле. Мне всегда хотелось узнать, что с ней стало.
— Судя по всему, она скончалась, когда я была маленькой девочкой. Мне хотелось бы побольше узнать о ней. Прошу, поделитесь со мной тем, что помните.
Она открыла рот, чтобы ответить, но передумала. Огонек в ее глазах внезапно потух, как будто задули свечу.
— Боюсь, это невозможно.
— Я приду в другое время, если вам сейчас неудобно.
— Не стоит. — Служанка с весьма встревоженным видом покачала головой. — Простите, но вам придется уйти.
