По-правде, Люциан привык к полнейшему благоговению и уважению. Даже среди наиболее сильнейших мужчин своей расы к нему относились с почтением. Никто не осмеливался бросать ему вызов на протяжении столетий. Он задумался над этим. Никто кроме врагов, которых он был вынужден уничтожать, никогда не бросал ему вызов. Ни разу за все эти века никто не осмелился не подчиниться его воле. Люциан привык добиваться своего во всех делах. В его руках Джексон казалась такой маленькой и хрупкой. И он неожиданно осознал всю свою силу, власть, все то, что всегда считал само собой разумеющимся. Он вдохнул ее запах, она была самим воздухом, которым он дышал. С каждым проходящим мгновением связь между ними становилась все сильнее и сильнее.
Их побеспокоил звук, тихий крик, музыка на ветру. Волки знали, что он находится на улице, и подошли поближе, чтобы поприветствовать его. Но увидев, что он не один, они отошли в лес, темными тенями наблюдая за ним, ожидая сигнала. Нападать или отступать? Он дотронулся до их сознаний, посылая им картины. Джексон стала частью их семьи, их стаи, его женщина, идущая рядом с ним. Она находится под его защитой. Под их защитой. В первую очередь они всегда должны приглядывать за ней.
Джексон подняла голову.
— Они сейчас здесь и наблюдают за нами? Где ты взял их? Чтобы содержать диких животных, ты должен был получить разнообразные лицензии. Я думаю, что даже тебе было затруднительно получить разрешения на это, поскольку ты живешь в такой близости от города. Как тебе это удалось?
Он беззаботно пожал своими широкими плечами.
— Я просто сказал чиновнику, что он собирался выдать мне разрешения, он и выдал.
Джексон вздохнула и перестала танцевать.
— Мне необходимо уйти от тебя. Необходимо. Я не могу поверить, что кто-то с такой совершенной логикой и приземленный, как я, купился на созданный тобой фантастический мир. Люциан, ты не можешь просто походя проникать в сознания людей и гипнотизировать их, заставляя делать то, что ты хочешь.
В его черных глазах замерцало то, что она назвала бы весельем.
— Джексон, я делаю это с самого начала своего существования.
— Что это значит?
— Века. Я делал это в течение многих веков.
Джексон подняла руку.
— Прекрати говорить века. Больше не используй это слово. Что-то наподобие этого сводит меня с ума, — она прижала руку к животу. — Отдай мне мое оружие прежде, чем подзовешь к себе этих животных, — она видела волков, видела их глаза, отражающиеся в темноте. Незаметно для себя она вернулась назад, под защиту широких плеч Люциана. — Ты знаешь, я чувствую себя лучше.
— Волки — мои братья. Они никогда не будут искать способ причинить вред мне или тому, что принадлежит мне, — спокойно сказал он. — Они благородные существа, Джексон, с твердыми принципами. Они отдадут за нас свои жизни. Не бойся их.
Ее сердце бешено заколотилось. И сразу же она заметила, что его сердцебиение стало соответствовать ее, а затем ритм обоих сердец стал нормальным. Она взглянула на него.
— Что ты такое?
— Не вампир, любимая. Что ты, — все его инстинкты требовательно просили сгрести ее руками и убежать с ней, заявить права на ее тело, безвозвратно привязать ее к себе. Сознание Люциана тенью скользило в ее. Он знал, что она будет не способна сопротивляться ему, но это было не то, чего она бы хотела. Она все еще изо всех сил старалась понять способ его существования и странную связь между ними. С тихим вздохом он обнял ее изящное тело и опустился на одно колено.
— Подойдите ко мне, братья и сестры. Подойдите и поприветствуйте мою Спутницу жизни.
Волки выбежали из леса, стремясь принять ее в свою стаю. Люциан держал ее крепко, подбадривая как физически, так и ментально. Его голос в ее голове был тихим и успокаивающим, его сердце и легкие управляли ею так, что она могла сохранять спокойствие в середине этой большой стаи. Животные толкались в ее ноги, терлись об ее бедра, стремились почувствовать ее руки на своем меху. Когда она не захотела сделать этого по собственному желанию, руки Люциана направили ее, и ее ладонь погрузилась в густой мех одного из самых крупных волков.
Джексон почувствовала, как улыбка тронула уголки ее рта, как радость охватила ее сердце. У нее появилось чувство, что она словно заглянула в сознания животных. Смогла увидеть изображения того, что они чувствуют и о чем думают. Их мех был невероятно мягким и густым. Было просто поразительно находиться так близко к диким животным, дотрагиваться до них, чувствовать их принятие. Джексон повернула голову и посмотрела на Люциана.
— Это так чудесно. Ты занимался этим всю жизнь?
— Я бы сказал на протяжении веков, но знаю, насколько тебе неприятно это слово, — поддразнил ее он.
Она скорчила гримаску.
— Ты ужасен.
Он взъерошил ей волосы, стараясь обращаться с ней как с ребенком, а не как с женщиной, которой, он знал, она и была. Она была уставшей. Он мог чувствовать ее утомление. Ее раны еще полностью не зажили, и она нуждалась в пище, хотя ее сознание уклонялось от этой насущной потребности. Поэтому он отослал волков обратно в лес, поднял Джексон на руки и вернулся в дом, прижимая ее к своей груди.
— Я вполне способна идти, — заметила она.
— Так быстрее. У тебя короткие ноги.
— Нисколько они не короткие! — всерьез обиделась она. — Не могу поверить, что ты такое сказал.
Он рассмеялся и бросил ее на мягкие подушки дивана, стоявшего в его кабинете, где было тепло.
— Мне сегодня вечером на некоторое время придется отлучиться. Ты, конечно, останешься дома, от греха подальше.
Она посмотрела на него с широко распахнутыми невинными глазами.
— И куда ты думаешь я планирую отправиться в это время ночи? На танцы? С этим я могу подождать пару дней.
— Пообещай, что постараешься что-нибудь съесть.
— Клянусь, — решительно кивнула она.
Люциан наградил ее взглядом сквозь полузакрытые глаза.
— Почему у меня такое чувство, что я не могу тебе доверять?
— У тебя самые длинные и самые темные ресницы, которые я когда-либо видела, — ответила она, стараясь не смотреть в его глаза. — Тебя следует запереть. А подпускать к женщинам вообще не безопасно.
— Я не заметил, чтобы ты падала при виде меня, ангел.
— Спасибо Господу за это, — Джексон глубже зарылась в подушки и улыбнулась ему. — Заметь, я даже не спрашиваю тебя, куда ты пойдешь. Я просто счастлива на некоторое время избавиться от тебя.
— Это нехорошо.
— Помни об этом, когда будешь думать о таких вещах, как «спутники жизни». Я совсем не милая, — самодовольно сказала она.
Он тихо рассмеялся.
— Не следует ли мне подкрепить свою просьбу, что ты должна оставаться в помещении, незначительной помощью?
