Нельзя было и недооценивать ирредентизм, открыто поощряемый Италией и направляемый ее руководством. До поры до времени сведения о нем являлись весьма скудными, чему особенно удивляться не приходилось, так как наш посол в Риме в мирное время умышленно не обращал внимания на вопросы ирредентистского движения. И делалось это, разумеется, для того, чтобы случайными замечаниями не расстраивать «верного» союзника.
Между тем проявления ирредентизма усиливались, и это требовало принятия соответствующих мер. Мы знали, что бургомистр Триеста доктор Валерио оказался сильно скомпрометированным из-за агитаторской деятельности доктора Питакко, фактически руководившего всеми городскими делами, но привлечь Питакко к ответственности не удалось — он сбежал вместе со всеми пятьюдесятью четырьмя муниципальными служащими. Удрал и бургомистр Паренцо
[204] доктор Туллио Сбиза. А вот бургомистра города Гориция Джиорджио Бомбига пришлось интернировать вместе с семьей. Заседатель же земельного комитета Паренцо доктор Салата, пользовавшийся большим доверием у наших властей, несмотря на ходившие в народе слухи о том, что он является шпионом, после объявления войны под предлогом необходимости решения продовольственных вопросов поехал в Рим и обратно не вернулся. Находясь уже по ту сторону, он стал одним из руководителей ирредентистского движения против нас. Позже к нему присоединился бургомистр города Фиуме
[205] доктор Риккардо Занелла. Он был нами мобилизован, попал на фронт, а потом к русским в плен. Однако уже в середине 1916 года русские разрешили ему вернуться в Италию!
В связи с этим следует упомянуть о том большом вреде, который причиняли ирредентистские настроения, поддерживаемые русскими в лагерях для военнопленных. Это четко подтверждала цензура в отношении их писем.
Наше же армейское Верховное командование посчитало, что нашло правильный выход в борьбе с ирредентизмом, когда 5 ноября 1915 года процесс над шпионом и государственным изменником Мрачиком закончился вынесением смертного приговора. По признанию преступника, он действовал в соответствии с детальным планом, разработанным в свое время депутатом рейхсрата доктором Питакко при поддержке учителя Анжело Сокхи. План предусматривал ослабление австро-венгерских сил на побережье и содействие в передаче по возможности без разрушений Триеста в руки итальянцев. При этом местом сбора представителей ирредентистской организации и оплотом шпионажа служило генеральное консульство в Триесте.
Однако Питакко взять не удалось — он сбежал в Италию вместе с дезертировавшим доктором Арнольдом Кучерой, который был когда-то нашим агентом и контактировал с Мрачиком по линии изготовления поддельных паспортов. Оба предателя сделались информаторами итальянских газет и вместе с ирредентистским бывшим депутатом рейхсрата от Триента Чезаре Баттисти измышляли самые невероятные вещи об ужасах австрийского господства.
«Герой и дезертир Кончи приговорен к смертной казни», — пестрела заголовками «Национальная идея» и другие газеты. Тем не менее «Пополо д’Италия»
[206] вынуждена была сказать правду, признав, что Кончи являлся активным агентом разведывательной службы итальянского Генерального штаба.
Последующее время предоставило еще больше доказательств истинного лица ирредентистов. Оно проявилось, в частности, в поведении бургомистров оккупированных итальянцами городов Градо, Монфальконе, Аквилея и Кормонс, а также на судебном процессе над бургомистром Триеста Виктором Циппелем, руководителем тамошних ирредентистов, председателем «Лега национале» Антоном Тамбози, и в ходе следствия в отношении архиепископа доктора Чэлестина Эндричи. Последнего пришлось интернировать в аббатство Хайлигенкройц возле Бадена. Показателен и процесс над окружным школьным инспектором Феличе Моранди из города Роверето, откуда в Италию сбежало или дезертировало около пятидесяти человек. Стоит упомянуть также необходимость смещения с должностей многочисленных государственных служащих в Южном Тироле, а также обнаружение у доктора Педротти письма профессора Сципиона Сигеле
[207], написанного еще в 1912 году. Из этого письма следовало, что ирредентистов из числа австро-венгерских подданных поддерживал чуть ли не сам король Италии.
В таких условиях командование Юго-Западного фронта, естественно, стремилось удалить эту язву, образовавшуюся на теле государственного аппарата, хотя без переименования итальянских населенных пунктов в Южном Тироле можно было бы и обойтись. А если и нет, то подобное стоило отложить до счастливого окончания войны. Собственно, это и сделали итальянцы с немецкими названиями населенных пунктов, внеся путаницу в существовавшие до того времени географические понятия.
Процессы над русинами. Завоевание русской Польши. Обострение национального вопроса на северо-востоке империи и в пограничных завоеванных территориях
Во время обратного взятия Лемберга я, к сожалению, должен был оставаться в Вене, где 21 июля 1915 года в трибунале дивизии ландвера под председательством полковника Карла Петцольда начался первый процесс над русинами. К их числу относились лица, очень сильно скомпрометированные брошюрой «Современная Галиция»
[208] и не успевшие своевременно бежать в Россию. Среди таких обвиняемых следует назвать депутата рейхсрата Маркова, члена земельного верховного суда доктора Кирилловича, русского писателя Дмитрия Янчевецкого
[209], адвокатов доктора Кирилла Черлунчакевича и доктора Ховора-Саса Драхомирецкого, а также крестьянина Дьякова и слесаря Мулькиевича.
Следует отметить, что председатель судебного заседания обер-лейтенант доктор Пойтлшмид и военный прокурор оберлейтенант доктор Вундерер весьма основательно и добросовестно подошли к разбирательству по существу дела, изучив прошлое и настоящее Восточной Галиции и Буковины.
Процесс продлился два месяца, и в его конце обвиняемым был вынесен смертный приговор. Однако осужденных помиловали и смертную казнь заменили тюремным заключением, а в следующем году Янчевецкого обменяли на угнанного русскими заместителя президента магистрата города Лемберг и на интернированную по подозрению в шпионаже госпожу Михалину Карлин.
