Но оказалось, что это не воспоминание.
Дженсен на самом деле лежал рядом со мной, прижавшись грудью к моей спине, и целовал меня, двигаясь от уха вниз по шее.
Удивленно охнув, я прижалась к нему и почувствовала его член – твердый и готовый действовать. От этого прикосновения он застонал и начал медленно и ритмично двигаться, прижимаясь ко мне.
– Привет, – прошептала я.
Он провел зубами по моей шее, и я чуть не закричала от захлестнувших меня ощущений:
– Привет.
В номере было темно. Телевизор выключен, а свет потушен. Я инстинктивно взглянула на часы. Почти три утра.
Я протянула руку назад и запустила пальцы в его волосы, а он покусывал мое плечо, приспустив бретель майки.
– Я тебя разбудил, – сказал Дженсен, посасывая мою шею. – Мне очень жаль.
Потом помолчал:
– Нет. Не жаль.
Я повернулась к нему лицом, думая, что знаю, какими будут его поцелуи, ведь мы уже целовались, но я не могла предугадать этот голод, этот требовательный рот, эти ласкающие меня руки, то, как он перекатился, оказавшись сверху. В ответ я открыла рот и позволила ему войти. Никогда еще ощущения от того, как скользит его язык, как он нежно покусывает мои губы и как его стоны отдаются во мне легкой вибрацией, не были такими яркими. Я обняла его за плечи, скользнула пальцами в волосы, а он уже был там, между моих ног, двигаясь вперед и назад, и давно бы уже был внутри, если не проклятая одежда. Я чувствовала его, какой он твердый и настойчивый. Чувствовала, как головка обжигает, касаясь меня там, где я так хотела, чтобы он был.
Дженсен нагнулся и задрал мою майку, обнажив грудь, он провел по ней языком, обхватил ее руками и с удвоенной энергией вернулся к моим губам, по-прежнему не произнеся ни слова. Он не был болтуном, но его хриплые стоны, резкие вдохи и дрожащие выдохи красноречивее всяких слов заставляли меня прислушиваться к нему, царапать в нетерпении его кожу и беззвучно умолять его раздеть меня полностью и войти.
Но на самом деле это было не нужно. Я отчаянно хотела его, чувствовала, как откликается мое тело на заданный им ритм, на то, как он с силой прижимается там, где мне хотелось его больше всего, и когда я выгнулась под ним и бедрами ответила на его толчки, он прошипел:
– Да. Черт. Да.
Моя майка куда-то исчезла, ну и жарко же тут, а? Мы покрылись легкой испариной, и он скользил по мне так… что это было до боли восхитительно. Каждая точка в которой соприкасались наши тела, ударяла электрическим током, порождала волну тепла, и сейчас мне ничего другого не хотелось так сильно, как оказаться голой – везде.
Но еще раз – мне это не было нужно. Мое тело, пойманное в ловушку нарастающей боли, напомнило мне, что сейчас мне необходимо только то, что Дженсен уже делает, просто мне нужно еще, еще и еще чувствовать его губы и стоны, которые отдавались в моей голове ударами молота по барабану.
Он точно знал, как вести себя со мной, и сфокусировался там, где ритмично прижимался к моему телу. Господи, от этой мысли мне хотелось кричать: он так реален. Меня пугала сама мысль о нем, потерявшемся в желаниях своего тела и в их поиске, с другой женщиной. Он такой внимательный, такой жадный до удовольствия.
Как я этого добилась? Как заслужила его внимание? Его желание? Потрясающе. Правда.
Дженсен ускорился, задержав дыхание, а осознание того, что он так же заведен, как и я, и готов взорваться, раскололо мое сознание надвое – на ощущение и осознание стремительно приближающегося оргазма. В безумном порыве я сжала его ягодицы, притянув к себе как можно сильнее, и прошептала:
– Я близко…
Я сейчас кончу…
С усилившейся энергией он вошел в меня еще глубже, его быстрое дыхание обожгло мою шею, и я почувствовала, как меня скрутило от удовольствия и как мое тело с силой пронизал оргазм, огненный и неистовый.
С криком облегчения он кончил, а его удовольствие разлилось по моему животу, губами он прижался к моей шее.
Боже, в номере наступила оглушительная тишина, нарушаемая только нашими резкими вдохами и шумными выдохами. Дженсен замер и медленно приподнялся на локтях.
В темноте я кое-что разглядела, несмотря на то, что на улице была кромешная тьма, а в комнате тускло светили электронные часы и свет из коридора, просачиваясь под дверью. Я видела, как он пристально и оценивающе на меня смотрел. С таким выражением! Правда, я не знала, хмурился ли он или был безмятежно спокоен.
Дженсен убрал влажную прядь волос с моего лица.
– Просто не хотел торопиться.
Я пожала плечами, чувствуя безмерное умиротворение от сладости в его голосе:
– Ну да, и мы же не полностью разделись.
– Это больше формальность, – прошептал он и наклонился поцеловать меня. – Я весь в тебе. А ты во мне.
«Я весь в тебе».
Я закрыла глаза и провела руками по его бедрам, скользнула вниз, между нашими телами, чтобы прочувствовать влажное тепло его оргазма у себя внутри, а потом еще ниже, туда, где он лежал, еще твердый, между моих ног.
– Ну мы тут и устроили, – сказала я.
Он хохотнул, но вышло немного ворчливо.
– Пойдем в душ?
– Тогда точно окажемся голыми, – ответила я. Не то чтобы теперь это имело значение. Но, может быть… имело для него, даже если совсем чуть-чуть. Желание сейчас придержать коней означало, что между нами происходит нечто большее. Нечто, что нам захочется приберечь на потом. Эта мысль подарила мне крохотную вспышку счастья.
– Ты первый. А потом я.
– Или мы можем спать прямо так, – со смехом сказал он, прижавшись лицом к моей шее. – Потому что сейчас я чертовски устал.
– Да. Можем уснуть, – я повернула к нему голову, и он, тоже повернувшись, медленно меня поцеловал, лениво лаская языком.
– Завтра будет легче притворяться.
Он напрягся, стоило ему только сказать это. Я не могла не обратить внимание, что время он выбрал не вполне подходящее – упомянув свою бывшую жену после секса и оргазма со мной. Но, с другой стороны, я понимала, что он имел в виду. Этот комментарий, он о нас, о нашей реальности. Правда была в том, что я британка, он американец. Я жила в Лондоне, он в Бостоне. И почти по соседству был номер его бывшей жены. Учитывая то, как очарована она была сегодня Дженсеном и как тяжело ей было оторвать от него свой виноватый взгляд, я бы не удивилась, что она подслушивала за нами минуту назад.
В темноте спросить его было легче:
– Как тебе вообще сегодня? На самом деле.
Он скатился, но потянул меня за собой, чтобы мы легли на бок лицом друг к другу, и положил руку мне на бедро.
– На самом деле? Не так уж и плохо, – ответил он и подался вперед, чтобы поцеловать меня. – Что неожиданно. Думаю, что это твоя заслуга. И еще помогла злость Зигги с Уиллом за меня.
