Принятое решение – странная вещь. В фильмах оно обычно выглядит словно толчок, озарение и о сознание ответа, а потом ты улыбаешься небесам. Для меня же принятое решение полностью изменить свою жизнь было похоже на медленное моргание, опущенные плечи и мысль «Ох господи».
* * *
Во вторник днем я уволилась.
Планировала сделать это в понедельник, но пришла в офис и поняла, что без оплачиваемой работы свою квартиру уже не смогу себе позволить, и что, наверное, стоит сначала убедиться, можно ли переехать к мамам, и там уже подумать, как быть дальше. Конечно же, они были на седьмом небе от счастья.
– Ты хочешь переехать в Бостон? – хлопая в ладоши, воскликнула Коко. – Милая, ты не пожалеешь. Ни капли не пожалеешь.
– Вообще-то, мне нужна работа, – пробормотала я и вгрызлась зубами в морковку.
– Ты обязательно что-нибудь придумаешь, – Леле обняла меня за плечи. – Ты наша единственная дочь. И мы поможем тебе встать на ноги.
Моему боссу Энтони новость понравилась куда меньше:
– И где ты теперь собираешься работать? – поинтересовался он во вторник утром, после того как я набралась мужества и вошла к нему, чтобы заявить о своем решении.
– Еще не знаю, – ответила я, наблюдая, как разочарованное выражение на его лице сменилось презрением. – У меня есть несколько вариантов.
Варианты и правда были. Этим утром я отправила письма по каждому из адресов из списка Ханны. Ну, за исключением адреса Дженсена. Он не звонил и не писал, с тех пор как тем утром я уехала из его дома. Прошла почти неделя, и мне было интересно, понял ли он, что меня в Бостоне больше нет.
Подавшись вперед, Энтони насмешливо уточнил:
– То есть предложений нет?
После ухода Руби два года назад его чуть не уволили, и ходили слухи насчет судебного иска. Но когда Ричард Корбетт втихую выплатил ей неизвестную сумму, разговоры поутихли. С тех пор Энтони вел себя подчеркнуто Приемлемо (с большой буквы П) по отношению к сотрудникам, хотя Поганцем с большой буквы П быть не перестал. Быть другим он просто не мог, так уж он устроен.
Я изо всех сил сдерживалась, чтобы не вжаться в спинку стула.
– Пока нет, но не думаю, что с ними будут проблемы.
– Не глупи, Пиппа. Останься, пока не найдешь что-нибудь.
Я понимала, что так было бы разумнее, но фокус в том, что я просто не могла. Просто не могла оставаться ни на одну секунду дольше. Я презирала его, свою работу, офис и то, какой жалкой я отправлялась в конце дня прямиком в паб.
Я любила ту себя, которая была в Бостоне.
И ненавидела себя здесь.
– Я понимаю, что уйду не особенно заметно, но ты дашь мне хорошую рекомендацию, если кто-нибудь позвонит, Тони?
Он помедлил, вращая ручку по столу. Я была его правой рукой, с тех пор как ушла Руби, а Ричард поспособствовал моему продвижению от стажера на должность инженера. Потом была должность еще выше, и это при том, что у меня нет магистерской степени. Как бы Тони ни относился к моему увольнению, отрицать, что я блистала под его руководством, он не мог.
– Дам, – ответил он. И, как и в редкие минуты доброты, добавил: – Не могу смотреть, как ты уходишь.
Неловко встав, я дернулась от случайного удара статического электричества.
– Я… Спасибо.
Я освободила стол, сложила все вещи в коробку и на метро приехала в свою квартиру.
И начала собираться.
* * *
На обеденном столе зазвонил мобильный, отвлекая меня от бестолковой сортировки журналов, из которых я отобрала несколько выпусков «Гламур». Подползая к столу, я почувствовала, как бешено колотится сердце, – за неделю, что была дома, я уже получила четыре звонка от потенциальных работодателей из Бостона, но, взяв телефон в руки, увидела на экране лицо Марка.
– И ты мне звонишь только сейчас? – в место приветствия сказала я.
В трубке раздался его резкий вдох.
– Не самое удобное время?
Я уставилась в стену перед собой.
– Ты трахал другую бабу в моей постели. А потом обожрал меня.
– Ты говоришь как-то по-американски, – сказал он.
– Отвали.
– Ты права насчет продуктов. Извини за это, Пиппс. Я так закрутился с работой, что не было времени сходить за едой.
Я вздохнула и с нова села на пол, прислонившись к дивану.
– Ну да, а после возвращения из Штатов я была в бешеном восторге от перспективы ночью тащиться в магазин.
Марк застонал, а потом пробормотал:
– Я звоню, чтобы извиниться, и кажется, мне нужно добавить еще один пункт в список, за что.
– Может, и не один.
Вздохнув, он тихо говорит:
– Прости меня, Пиппс. Ненавижу вспоминать, что натворил.
От этого я замолчала.
Не подумайте, что Марк до этого ни разу не извинялся. Просто он редко когда говорил искренне.
Поэтому я тут же насторожилась.
– Что ты задумал? – с подозрением спросила я.
– Я звоню, потому что соскучился по тебе и хотел увидеться, раз твой отпуск закончился.
– Спать с тобой я больше не собираюсь, – на всякий случай максимально сурово сказала я. У Марка всегда была способность соблазном растопить мой гнев. Даже мысль об этом заставила меня чувствовать себя неверной. Свежи еще были воспоминания о поцелуях Дженсена и о его прикосновениях. И я не знала, сколько времени пройдет, прежде чем это ощущение сойдет на нет. Не уверена, что я этого хотела.
– Я не для этого звоню, – тихо сказал он. – Не ради секса. Хотя я не видел тебя пять недель и жутко скучаю… Я понял, что вел себя совершенно по-идиотски.
– По-идиотски – это слабовато сказано, – заметила я.
Он засмеялся.
– Встретимся за ужином сегодня?
Я покачала головой.
– Да ты издеваешься, что ли?
– Ну давай, – продолжил уговаривать Марк. – Я много думал о том, что сделал и как мне было плохо из-за ухода Шеннон. Это гложет меня.
Теперь настал мой черед смеяться:
– Марк, ты сам-то себя слышишь? Хочешь поужинать со мной, чтобы тебе полегчало после того, как ты переспал с другой?
– Тогда, может, тебе будет приятно увидеть, как я умоляю о прощении?
Это настолько на него не похоже: так настойчиво и отчаянно просить прощения. Но я все равно знала, что мой ответ – нет. И в этот момент я так остро ощутила связь с Дженсеном. От этого лучше мне не стало, да и хуже тоже. Никак.
А Марк, он не тот, кого я хотела.
И поэтому я подумала: а почему бы и не пойти? Если у одного из нас есть шанс сегодня обрести душевное спокойствие, пусть это будет он.
