Но за этим ангельским ликом таилось нечто тёмное и бесчеловечное. Я отпрянула – не столько от страха, сколько из осторожности.
Обитатели Тёмных Земель были гораздо опаснее, чем я могла себе представить. А их королева, стоящая передо мной, была самой опасной из всех.
Губы королевы растянулись, но я бы не назвала это улыбкой.
– Тебе лучше уйти восвояси, дорогая Молли. Тиарнах счастлив с нами. – Я поёжилась под её ледяным взглядом. – Какая жалость, однако, проделать такой далёкий путь и вернуться с пустыми руками! – Королева с презрительной усмешкой повернулась к Гостю: – Забирай с собой эту мерзкую жабу, если только ты не хочешь оставить его здесь и не желаешь, чтобы он умер в лесу, что было бы к лучшему.
Пока она говорила, я чувствовала, как сердечко Гостя колотится о мой бок.
Я заставила себя посмотреть ей в глаза, хотя это и стоило мне неимоверных усилий.
– Я не уйду, пока ты не освободишь моего брата от чар, которые ты наложила на него. Тогда я заберу его и Гостя домой и никогда больше не побеспокою вас.
Эйдан отвернулся, словно боясь увидеть то, что будет дальше.
Но королева лишь покачала головой:
– Эх, Молли, Молли, какая же ты глупая! Вообще-то я должна приказать стражникам убить тебя за такую дерзость, но мне любопытно… Как ещё ты будешь развлекать меня? Скажи мне. Я никогда не встречала такой забавной дурочки.
Мои колени дрожали. Я сжала руку Гостя так же крепко, как он сжимал мою.
– Вы можете смеяться, но я люблю своего брата, и я заберу его.
– Что скажешь, Тиарнах? – спросила королева, повернувшись к Томасу.
Тот гордо расправил плечи.
– Это моя земля, – заявил он снова. – Я не пойду с ней.
Добрый Народец рассмеялся и исчез в сумерках.
Небо почернело, взревел ветер. Высокие камни как будто стали ещё выше. Они покачнулись и накренились и закружились вокруг нас, как будто заплясали под музыку ветра, скрипя и стеная при каждом движении.
– Томас, – крикнула я. – Томас!
Но он исчез. По-прежнему держа Гостя за руку, я провалилась вместе с ним в какое-то тёмное, холодное, безмолвное место, где ничего не двигалось.
Глава 10
Открыв глаза, я увидела, что лежу на замшелой земле у подножия самого высокого камня из круга. Он возвышался надо мной, словно фигура в длинных одеждах из моих смутных воспоминаний, мрачный и зловещий.
Гость сидел на корточках рядом со мной, поглаживая моё лицо холодными руками.
– Молли, проснись, проснись! – взмолился он.
Эйдан хмуро смотрел на нас.
– Живо вставайте, – сказал он. – Здесь лучше не задерживаться.
Он даже не протянул мне руки. Но и без его помощи я кое-как поднялась с земли. От усталости ноги не слушались, голова кружилась. Добрый Народец ушёл и увёл с собой Томаса, не оставив после себя никаких следов.
Держась за руку Гостя, чтобы не упасть, я медленно побрела за Эйданом вниз по склону, стараясь не поскользнуться на влажных, поросших мхом камнях.
Как долго я лежала без сознания? Сейчас утро или вечер? Трудно сказать. Серый свет и туманный дождь погрузили лес в вечные сумерки.
Когда мы вышли на тропу, Эйдан нашёл неглубокую пещеру и принялся разводить огонь. Гость и я сидели рядом, глядя, как робкие язычки заплясали на мокрых поленьях.
– Что мне теперь делать? – спросила я.
Эйдан даже не взглянул на меня и продолжал хмуро смотреть в огонь.
– Ты слышала, что она сказала. Ступай домой. Твой брат не собирается уходить от Доброго Народца. Чем дольше мы остаёмся здесь, тем большая опасность нам грозит.
Эйдан положил на угли две картофелины.
– Ты должен запечь ещё одну, – сказала я. – Нас трое.
– Я насчитал двоих. Себя и тебя.
– Ты забыл посчитать Гостя.
– С какой стати я должен для него готовить?
Взяв из мешка третью картофелину, я положила её рядом с двумя другими. Я почти ожидала, что Эйдан уберёт её, но он оставил её там, где я её положила.
Мы молча съели картошку и то, что оставалось от яблок, сыра и хлеба. Внезапно из темноты по ту сторону костра донёсся какой-то звук. Я с тревогой посмотрела на Эйдана, но он уже вскочил на ноги.
– Где ты был? – крикнул он. – Добрый Народец едва не убил нас всех.
Из темноты леса вышел Мадог.
– Я не знал, что вы подошли к камням. И я рад видеть вас целыми и невредимыми.
Улыбнувшись Гостю и мне, он повернулся к Эйдану, и они тихо заговорили. Мадог покачал головой, нахмурился и сел рядом со мной.
– Эйдан говорит, что ты была не слишком вежлива с Её Королевской Добротой. Почему ты вечно спешишь высказать всё, что у тебя на уме, даже не подумав о том, что говоришь? Если королева ненавидела тебя ещё до того, как встретила, то теперь она ненавидит тебя ещё больше.
Эйдан посмотрел на меня и добавил:
– Сомневаюсь, что кто-то хотя бы раз говорил с королевой так, как эта дурочка. Кто-то должен был засунуть ей в рот тряпку. Из-за неё нам всем теперь грозит опасность.
– А что сделал ты, чтобы помочь? – спросила я. – Ничего, вообще ничего. Ты стоял и смотрел, даже после того, как она тебя ударила. Тебе всё равно, что будет с Томасом, со мной или с кем бы то ни было!
– А почему мне должно быть не всё равно? Твой брат может остаться или уйти, какая мне разница. А эта жаба…
– Довольно, Эйдан, – оборвал его Мадог. – Мне стыдно слышать, что ты говоришь.
Эйдан поворошил угли в костре, и языки пламени осветили его лицо. Он молчал, но было видно, что он всё ещё дуется.
Гость сел рядом с Мадогом:
– Я скучал по тебе. Я рад, что ты вернулся.
Мадог улыбнулся и оглядел его с головы до ног.
– Ты вырос, – сказал он и, наклонившись ближе к Гостю, что-то зашептал ему на его языке.
Я сидела одна и смотрела на догорающие угли. Я устала, жутко устала жить жизнью бродяги, без собственной кровати, без крыши над головой, вечно голодная, вечно замёрзшая, вечно мокрая от дождя и тумана. Это было кошмарное место, и я была сыта им по горло.
Мадог наклонился ко мне:
– У тебя такое грустное личико. Надеюсь, ты не потеряла надежду.
Я играла с медальоном, вертя его и так, и эдак, глядя, как он ловит отблески костра.
– Томас решил остаться с Добрым Народцем, он их принц. – Я шмыгнула носом и потёрла глаза, чтобы не расплакаться, но предательская слеза скатилась по щеке, за ней ещё одна, и вскоре они уже в два ручья текли по лицу, а моя грудь сотрясалась от рыданий.
