Послышался звук глухого удара, и сквозь туман, застилающий глаза, Уилсон увидел, как в Воротах исчезают ноги. Номер третий, как и прежде, стоял возле Ворот.
– Ну, добился своего! – упрекнул он Уилсона, прижимая к губам костяшки пальцев левой руки.
Несправедливое обвинение возмутило Уилсона. Лицо его все еще продолжало гореть от боли.
– Я? – запротестовал он. – Это ты зашвырнул его туда. Я к нему и пальцем не прикасался.
– Верно, но все равно – ты во всем виноват. Если бы ты не встрял, мне бы не пришлось этого делать.
– Я встрял? Ах ты наглый лицемер! Это ты встрял и начал во все вмешиваться и все портить. Кстати, ты мне кое-что должен объяснить, и тебе не отвертеться. Что это еще за…
Но номер третий не дал ему договорить.
– Оставь это. Сейчас уже слишком поздно, – мрачно сказал он. – Он уже там.
– Слишком поздно для чего? – заинтересовался Уилсон.
– Поздно делать что-то, чтобы остановить эту цепочку событий.
– А зачем нам ее останавливать?
– Затем, – с горечью ответил номер третий, – Дектор обманул меня – я хотел сказать тебя… нет, нас, как парочку последних дурачков. Послушай, ведь он обещал тебе все устроить так, что ты будешь большой шишкой там. – Он указал на Ворота.
– Да, – признался Уилсон.
– Все это полное вранье. Единственное, чего он хочет, – запутать нас в этих проклятых Воротах Времени, чтобы мы до скончания веков болтались в них.
Уилсон почувствовал, что у него в душе зашевелились сомнения. Номер третий вполне мог говорить правду. В самом деле – в том, что произошло до сих пор, было совсем немного смысла. В конце концов, зачем Дектору понадобилась его помощь, зачем ему делить все с Уилсоном пополам, когда он имел в своем далеком раю право первой руки?
– Откуда ты знаешь? – спросил Уилсон.
– Зачем тратить время на пустые разговоры? – устало ответил номер третий. – Почему бы тебе не поверить мне на слово?
– С чего бы это?
Его собеседник в полнейшем отчаянии посмотрел на него.
– Если ты не можешь поверить мне, то кому ты вообще можешь верить?
Неоспоримая логика, прозвучавшая в словах номера третьего, только еще сильнее разозлила Уилсона. Его почему-то ужасно раздражал этот нахальный двойник. Сама мысль о том, что он должен слепо повиноваться, возмущала Уилсона.
– Я с Миссури, – заявил он. – Пойду туда и посмотрю сам.
Он сделал движение в сторону Ворот.
– Куда это ты собрался?
– Туда! Я найду там Дектора и разберусь с ним.
– Не делай этого! – сказал двойник. – Может быть, мы сумеем разорвать цепочку событий сейчас.
Но Уилсон ничего не хотел слушать. Видимо, на его лице была написана такая решимость, что номер третий вздохнул и развел руками.
– Ну, давай, – сдался он. – Это будут твои похороны. Я умываю руки.
Уилсон уже занес было ногу, чтобы пройти через Ворота, но в последний момент застыл на месте.
– Что? Хм… как это могут быть только мои похороны?
На лице третьего появилось бессмысленное выражение, а потом глаза его вспыхнули. Это было последнее, что увидел Уилсон, перед тем как шагнул в Ворота.
Зал Ворот был совершенно пуст, когда Боб Уилсон вновь оказался в нем. Он поискал глазами свою шляпу, но нигде ее не нашел, а потом обошел вокруг высокой стойки, пытаясь припомнить, где была дверь. Тут он нос к носу и столкнулся с Дектором.
– А, вот и ты, – приветствовал его хозяин. – Отлично! Отлично! Теперь осталось сделать совсем немного, и все будет в порядке. Должен сказать, что очень доволен тобой, Боб, просто очень доволен.
– Ага, ты мной доволен? – Боб язвительно посмотрел на него. – К сожалению, не могу того же сказать о тебе! Я, черт подери, тобой просто возмущен! Зачем, интересно, ты заставил меня просто плутать в этой бредовой последовательности событий, ни о чем не предупредив? Что вся эта чепуха значит?
– Только не надо так волноваться. Что я тебе, собственно, мог сказать? Что ты отправляешься на встречу с самим собой? Неужели ты бы мне поверил? Ну, скажи, что я не прав?
Уилсону было нечего возразить.
– Ну вот видишь, – продолжал Дектор, пожимая плечами, – говорить тебе правду было совершенно бессмысленно. Что же мне оставалось делать?
– Так-то оно так…
– Подожди! Я не собирался обманывать тебя. Да на самом деле я и не сказал ни одного лживого слова. Но если бы я сказал тебе правду, ты бы все равно не поверил. Гораздо лучше для тебя было увидеть все своими глазами. А иначе…
– Минуточку! Минуточку! – прервал его Уилсон. – Ты меня совсем запутал. Я готов забыть все прошлые неприятности, если ты объяснишься со мной до конца. Зачем было вообще посылать меня обратно?
– «Забыть прошлые неприятности», – повторил Дектор. – Если бы мы могли! Но такой возможности у нас нет. Именно поэтому я и послал тебя обратно – чтобы ты вошел в Ворота Времени в первый раз.
– Что? Подожди, подожди – я ведь один раз уже входил в Ворота.
Дектор покачал головой.
– Разве? Подумай немного сам. Когда ты вернулся в свое собственное время, ты нашел там самого себя, не так ли?
– Мм… да.
– Ты – вернее, твое прежнее «я» еще не вошло в Ворота?
– Не вошло. Я…
– Как ты мог попасть сюда, если бы не сумел убедить его войти в Ворота?
В голове у Боба Уилсона все перемешалось. Он перестал понимать, кто что кому сказал, кто что сделал и кто за все будет отвечать.
– Но это невозможно! Ты хочешь убедить меня, что я сделал нечто из-за того, что сделаю потом.
– Ну а разве не именно так все и случилось? Ты ведь там был.
– Нет, я не… ну, может, и был, но этого же просто не может быть.
– Но ведь было же! Подобные представления непривычны для тебя – вот и все.
– Но… но… – Уилсон глубоко вздохнул и попытался хоть немного успокоиться. После этого, изрядно напрягшись, сумел выдать одно из своих теоретических суждений. – Происшедшее отрицает все разумные теории о причинно-следственных связях. Ты хочешь, чтобы я поверил в то, что эти связи могут образовывать кольцо. Я прошел сквозь Ворота потому, что, пройдя сквозь них в первый раз, вернулся обратно и убедил себя пройти сквозь них в первый раз. Это же полнейшая глупость.
– Возможно, но ведь именно так все и случилось?
Возразить было нечего. Дектор продолжал:
– Система причинно-следственных связей прекрасно работает в привычном для тебя временно́м поле, но само это поле лишь частный случай более общих закономерностей. Пространственно-временной континуум вовсе не должен подчиняться ограниченному человеческому восприятию времени и пространства.
