И следом ледяной плитой прижимает безграничное, абсолютное одиночество, рождающее безразличие ко всему. Пусть бы лучше атрофировалось, чтобы боли такой больше не было.
Все никак не могу отпустить ее. Будто страшно, что исчезнет. Потому что я снова чувствую. Я снова живу.
Лишь через минуту я позволяю ей встать на ноги, Лидия достает из сумочки салфетки и, попросив отвернуться, приводит себя в порядок. Я застегиваю ремень и поправляю галстук. Гарью не пахнет, как я и думал, это было чудо. Добрый знак? Да ладно!
— Я не знаю, что теперь будет. Я уже ничего не понимаю, — говорит она в смятении. — Но я больше всего на свете хочу тебе поверить.
— Дальше будет суд, — отвечаю, взглянув на часы. — И я жду твое решение, от которого будет зависеть дальнейшая стратегия. У меня она есть, Лидия. Тебе понравится. А сейчас нужно идти. Я свяжусь с тобой позже.
Она смотрит на меня и медленно кивает.
Глава 26
Лидия
Пожарную сигнализацию врубили какие-то ненормальные, чтобы сорвать свое заседание. Не вышло. Довольно быстро прибыли пожарники, убедились, что угрозы нет, после чего суд вернулся к привычной рутине.
Мы с Андреем воспользовались запасным выходом, он остался курить на крылечке, я же поспешила к Оксане. Я не курю, не люблю дым и вкус никотина на языке, но сейчас бы с радостью затянулась сигаретой. Его сигаретой. А потом забралась в горячую ванну с пеной и расслабилась. Я бы хотела, чтобы он при этом находился в моей квартире. Ждал в постели или наблюдал за мной. Когда он любил меня без барьера, я мысленно выходила за него замуж.
Первым делом я подхожу к охраннику: надежда призрачная, но мало ли… и мне снова везет! Оказывается, мой телефон кто-то нашел и захотел вернуть. Экран, правда, разбит вдребезги, но это поправимо.
Приободрившись, иду на парковку и нахожу Оксану у машины, она с выпученными глазами кидается ко мне, хватает за плечи:
— Наконец-то! Родная, я так волновалась! Хотела вернуться за тобой, но меня не пустили! Ты в порядке? Осадчий тебе ничего не сделал?
М-м-м. Я не успеваю открыть рта, как она выпаливает:
— Ты плакала? Боже, какой ублюдок! Что он наговорил тебе?
— Как обычно, высмеял, — отмахиваюсь я, клюю Окси в щеку и по-дружески обнимаю. — Теперь по поводу моей неуклюжести, растерянности и способности вести дела. Спасибо за заботу, все хорошо. Ничего нового он мне не сказал, но ты ведь знаешь, как я на него реагирую. Жаль, телефон так и не нашла, мы с Борисом вели важную переписку. Ладно, надеюсь, справятся без меня.
— Мудак Осадчий. Ненавижу его.
— Еще какой мудак, — вздыхаю, поправляя полы пуховика. Внизу живота все еще приятно саднит после его бесцеремонного вторжения.
— Я рада, что ты больше не строишь на его счет иллюзий.
— Своей манерой поведения он не оставил мне ни единого шанса.
— Ну что, ты готова? Если хочешь, можешь ехать на работу, я все устрою. Влад не приехал, и тебе стоило бы поберечь нервную систему. Там делов-то на пятнадцать минут, — она ударяет ладонью по кейсу с документами.
— Оксана, посмотрим на меня, пожалуйста, — говорю совсем другим тоном, как клиент со своим юристом. Перемена необходима, чтобы она быстрее поняла смысл далее сказанного: — Мы сегодня проигрываем.
— В каком смысле проигрываем? Что именно?
— Все. Я больше не могу и не хочу воевать с Осадчим. И я приняла решение. Я готова поднять белый флаг.
— Ты с ума сошла?! — она хватает ртом воздух, пытаясь одной фразой выразить все, что думает по поводу услышанного. — Ты бредишь… Нет, я… не позволю тебе так поступить.
— Мы все равно проиграем. Чем скорее это случится, тем лучше. Не будем растягивать агонию.
— Что он тебе сказал? Я задушу его.
— Осадчий тут ни при чем, это мое взвешенное решение. Я обдумывала его все выходные, а сигнализацию восприняла как знак.
— Знак? С каких пор тебе нужны знаки? Может, еще экстрасенса наймем? Я сделаю так, как мы задумывали изначально, у тебя помутнение рассудка. Завтра ты скажешь мне спасибо.
Ее самоуверенность и даже гонор буквально лишают меня дара речи. Оксана отказывается меня слышать, она снова пытается все испортить. Тогда я собираю всю волю в кулак и говорю бескомпромиссно:
— Ты уволена.
Она делает шаг назад и хватается за сердце. Спектакль! Она не первый специалист, с которым я расстаюсь. Первые четыре увольнения дались мне тяжело, я не спала перед ними ночами, сердце колотилось на разрыв, хотелось просить прощения и всучить побольше денег, чтобы только не обидеть и не расстроить человека. Но бизнес жесток, поэтому пришлось научиться. Сейчас я практически не нервничаю, лишь сердце стучит чуть быстрее, но, может, оно все еще не успокоилось после лучшего и самого пикантного секса в моей жизни.
— Ты уволена, Оксана, — я не нападаю, скорее, ставлю ее перед фактом. — На данном этапе юрист по семейному праву мне больше не нужен.
Она смотрит на меня во все глаза.
— Мы найдем способ отомстить Осадчему, — говорит тихо. Она не в себе! Причем здесь Андрей, если я сужусь с Владом?! Она словно помешалась на личных обидах!
— Нет, я запрещаю тебе вмешиваться. Я не хочу мстить, да и не за что. Он оказался умнее, мы проиграли. Разговор окончен. Езжай домой. Оксан, проигрывать тоже нужно уметь. Жизнь состоит из взлетов и падений, и если кто-то оказывается хитрее, это не повод клеймить его врагом и искать способы испортить ему жизнь.
— Однажды он ошибется.
— Мы обе знаем, что он никогда не ошибется, — отвечаю я, мысленно стискивая свой козырь.
Захожу в зал суда с легкой улыбкой на лице. Мысленно повторяю: какая же я беспросветная дура! Он меня обманет, посмеется, выставит полной идиоткой! Чуть позже я соглашаюсь со всем, что требует юрист истца, мы спокойно пересекаемся глазами, когда выходим в коридор в ожидании решения.
Ни один человек на планете, глядя на нас, не догадается, что мы только что любили друг друга.
— Вы можете ехать домой, — говорит Андрей нейтрально. — Я могу привезти решение. Оно очевидно, поверьте моему опыту, сюрпризов не будет.
— Вам больше делать нечего? — насмешливо вскидываю бровь. — Кроме как в роли курьера развозить бумажки?
— Слишком щедрый гонорар за такой пустяковый процесс, — пожимает он плечами. — Хочется хоть как-то поработать.
— Какая же ты все-таки скотина, — говорю, не в силах сдержать улыбки. Мне смешно, я даже закрываю рот ладонью, потому что изначально хотела сохранить строгость.
— Вы со мной флиртуете? — улыбается он в ответ.
— Вас заводит, когда вас оскорбляют?
— И кричат в лицо о ненависти.
