— Мне жаль, что так получилось, — делаю большой глоток. — Главное, что Андрей верит мне.
— Вы даже себе не представляете, какой Виктор… — она сжимает кулаки, потом отмахивается. — Хорошо, что его больше нет в городе. У вас с Андреем правда все серьезно? — спрашивает немного бесцеремонно. Но раз уж мы вместе пьем…
— Да, более чем. Он мне сделал предложение, и я согласилась.
— Поздравляю, — она поднимает бокал, и мы чокаемся.
— А вы с ним… Эм… друзья? — делаю паузу, она на меня смотрит непонимающе, потом смеется:
— Нет, что вы! Ни Андрей, ни Глеб Казаков, никто другой из наших юристов никогда бы себе не позволил воспользоваться своим положением в таком смысле. Никакого панибратства! Все понимают, что я, как и другие девочки-помощники, хотят стать адвокатами, а не спать с адвокатами, — она смеется, я тоже улыбаюсь. — Много времени проводим вместе, поэтому вольно-не вольно в курсе личной жизни друг друга. Они все очень хорошие, поверьте. И никогда больше не сомневайтесь в Андрее Евгеньевиче. Я работаю с ним давно и неплохо его изучила. И скажу вам так: я никогда не видела его в настолько приподнятом настроении, как в последнее время, поэтому я и попросила вас подождать. Не хочу, чтобы вам и ему испортили настроение. Вы его друзей… пока остерегайтесь, они могут очень резко высказаться в вашу сторону, и может получиться конфликт. Пожалуйста, не ссорьте Андрея с партнерами, мы с другими помощниками так переживаем по этому поводу, — она сжимает ладони вместе.
— Нет, конечно. Ни в коем случае, — я допиваю бокал и заказываю еще один. Да, как бы Андрей ни отмахивался, ситуация здорово его потрясла.
— Скажу по секрету, они с Глебом и так поссорились недавно. Глеб возмутился, почему клиента после защиты Андрея садят! На что Андрей ответил, что может что-то изменить, но даже пальцем не пошевелит. Вы его несколько раз довольно сильно скомпрометировали.
Я понимаю, что речь про Голубева, и киваю. И хотя я прекрасно знаю ситуацию, от слов Алены холодок пробегает между лопаток. За меня он несколько раз пошел против всех. И пойдет снова при необходимости. Мне ужасно хочется обнять, поцеловать и обласкать его.
Поэтому, когда через полтора часа Алена сообщает, заглянув в сотовый, что Андрей освободился, я полна решимости.
Из лифта выходит толпа людей, они бурно обсуждают разговор с Осадчим, и я улыбаюсь, снова гордясь своим мужчиной и его острым умом. Выхожу на нужном этаже, сообщаю секретарю, что мне нужен Андрей. Лицо девушки вытягивается, но она объясняет, что Андрей все еще в конференц-зале и как туда попасть.
Несмотря на позднее время — половину девятого — рабочий день в юридической фирме даже не собирается подходить к концу: двери многих кабинетов открыты, там сидят люди за компами, напряженно работают. Несколько человек смотрят на меня, молчат, но провожают взглядами. Не знаю, стоит ли мне здороваться с ними, но решаю дождаться официального представления. Поэтому, задрав подбородок повыше, я прохожу через этот коридор позора и останавливаюсь перед заветной дверью.
Жалюзи опущены, видимо, так нужно было для допроса.
Я несколько раз стучусь и захожу в помещение. Передо мной просторный большой кабинет с длинным столом в центре и проектором — это первое, что бросается в глаза.
Андрей здесь один. Сидит во главе стола как самый главный босс, перед ним куча бумаг, ноутбук, планшет и два телефона. Он погружен в чтение, хмурится.
Услышав шум, он поднимает глаза. Перемена в его настроении рождает улыбку на моих губах: из хмурого и раздраженного он мгновенно светлеет и тоже улыбается. Снимает очки и кладет на стол перед собой.
— О, привет, вот это сюрприз, — окидывает меня взглядом.
— Можно? Ты не против? — я закрываю дверь на щеколду и смотрю на него вопросительно.
— Я до одури рад тебе, Яблочки, — кивком приглашает пройти.
Перекинув сложенное пальто через спинку стула, я подхожу ближе.
— Я по делу, это не займет много времени, хочу кое-что тебе показать.
Между нами меньше пары метров. Я смотрю на него и сглатываю. Пиджак висит на спинке стула, Андрей в белоснежной рубашке, его галстук немного ослаблен, рукава закатаны. Он смотрит на меня внимательно.
Я кладу пальцы на верхнюю пуговицу своего платья и расстегиваю ее.
Он слегка отъезжает от стола, разводит ноги шире и смотрит выжидающе.
Я расстегиваю еще одну пуговицу. А затем поспешно все оставшиеся. Стягиваю ткань с плеч, и наряд падает к моим ногам, я переступаю через него, сгибаю левую ногу в колене. На мне только изумительное белье, чулки и ботинки. Андрей молча проводит взглядом от черной обуви на каблуке до самой макушки. Я касаюсь пальцем открытой части груди, того самого места, где раньше была татуировка, которая мне больше не нужна.
Не нужна благодаря ему.
Андрей много работал, у меня же была куча свободного времени. И я наконец-то перебила узор. Теперь на месте черных страшных букв красуется безумно славный, разрезанный пополам зеленый фрукт с крепкой косточкой. Полезный и очень любимый мною.
Я видела в сети множество забавных картинок, где адвокатов называют в шутку — адвокадо — авокадо. Мне показалось, это остроумно.
Андрей улыбается, встряхивает головой, словно прогоняя мираж. Но это не мираж, это я и мое чувство юмора, которое, кажется, ему приходится по вкусу. Он берет пульт со стола, поднимает вверх и нажимает на кнопки.
Какая-то техника отзывается и пищит.
Я оглядываю комнату, чувствуя робость и краснея до кончиков ушей. Спрашиваю:
— Ты сейчас включил или выключил камеры?
Этот невозможный мужчина все еще сидит в кресле, смотрит на меня и произносит, загадочно улыбаясь:
— Пусть это останется интригой.
Ну что ж, пусть. В некоторые моменты нужно просто расслабиться, довериться и сделать шаг навстречу будущему. Навстречу человеку, который скорее убьется насмерть, чем даст меня в обиду. Самому смелому, умному и потрясающему мужчине в моей жизни. Безнадежному максималисту, способному любить самоотверженно и вечно. Способному дать все, о чем я могу только мечтать. И намного больше.
Я делаю шаг в его сторону. Он удовлетворенно кивает и тянет ко мне свои руки.
Глава 45
Андрей
За последние трое суток я спал часов восемь в общей сложности — бездонное мутное море работы по одному гадскому делу. Соленое, мертвое, но мы его процедим, взболтаем, освежим, мы вдохнем в него столько жизни, что оно расцветет разноцветными кораллами.
Лидия застает меня врасплох, но ее покорность и доверие отбрасывают в сторону напряжение последних дней.
Она очень терпелива со мной, позволяет затащить себя на колени, провести руками по бедрам и спине. Я ведь даже не поднялся, когда она вошла. Невиданное нахальство. Усталость, похоть и атмосфера офиса убила во мне джентльмена этим вечером. Когда я стискиваю ее грудь ладонями, впиваясь жадным поцелуем в губы, она лишь выгибается и разводит шире ножки, беззвучно прося ласки.
