— Не увидит. И спасибо.
— Пока бесплатно, Сань. Найду — сочтемся.
Он отключился, а я уже набирал знакомого следователя.
— Паш, у меня тут прецедент. Нужна помощь с задержанием, предъявлением и всем прочим.
— Ого! Ты и по выходным хреновертишь? Все официально? Бригаду брать или для видимости?
— Официально. Будет заявление в похищение человека и принуждение к проституции. Дальше, пока не знаю.
— Охренеть. Тогда с бригадой приеду. Диктуй адрес и постарайся до прибытия не прибить придурка.
Вот теперь, кажется, я все сделал.
Поднялся в коммуналку, сел напротив Нины и взял протянутый мне рукописный контракт.
— Как ты ее выследила и заманила на квартиру?
— Сама пришла. Я в последнее время часто там бывала, ждала вас, хозяин. А тут эта, засранка…
Я поморщился, жалея, что вообще в моей жизни случился этот эпизод.
— И всё сложилось само собой. Я слышала, что вы её представили в Клубе, но не верила, что оставите при себе. Думала, выставили, чтоб отдать… А она так уверенно постучала, зашла. Даже чего-то высказывать пыталась, пока я её по голове утюгом не приложила…
— Что?
Крыша слетела в момент. Я плохо помнил, что происходило, пока ворвавшаяся в комнату бригада не оттащила меня от визжащей у ног Нины.
— Э-э! Спокойно! — Паша пару раз хлестнул по щекам и послал кого-то за водой.
Вот после выплеснутой в рожу воды, помутнение стало сходить.
— Чуть не удавил же подозреваемую. Сейчас тебя бы оформляли официально. Вообще с башкой не дружишь?
Я посмотрел на дрожащие пальцы и вздрогнул от звонка телефона.
Мезуров.
— Да, Олег?
— Её перевезли в другой Дом. Дозвониться до управляющего не смог, так что держи адрес и несись, выкупай свою зверушку.
Выкупай. Ну, конечно. У Олега всё строилось на деньгах. Даже добрые дела. Особенно добрые.
— Спасибо. Уже в пути, — прохрипел я, сбрасывая вызов и пересылая новый адрес Косте. — Паш, я за девчонкой, а ты оформляй ее и до утра закрой. Я приеду в участок и подпишу всё, что надо.
— Ага, только сейчас придется заявление, а то нам потом же и вставят.
Поморщился, но понял, что без этого не обойтись. Потратил еще гребанных полчаса, прежде чем понесся с восточной окраины к северной, за моей козявкой.
Только бы, нахрен, всё закончилось хорошо. Только бы с ней ничего не случилось…
В Дом мы с Костей вошли под видом клиентов. Зря я, наверное, его притащил, потому что помощник из него сразу сделался никакой. Друг таращился на доминантов и сабмиссивов в амуниции, на стены с подвешенной атрибутикой. И некогда было объяснять ему, что всё это декорации… Потому что это не так.
— Кость, я найду управляющего, а ты побудь пожалуй здесь, — ну не хотелось мне тащить его дальше, в зал торгов, в комнату с клетками для лотов, ведь в одной из них могла сидеть Полина.
— Нет, — прохрипел Костя. — Я до конца. Веди.
Твою мать, объяснения предстоят еще жёстче, чем я рассчитывал.
— Ну, ладно, только…
— Что?
— Не удивляйся ничему. Это… для атмосферы больше.
— Угу. Ты за себя переживай, а не за меня.
Я заткнулся и, проталкиваясь через многочисленных клиентов, пошел к административным помещениям. Довольно быстро нашел управляющего и через Мезурова получил доступ к клеткам.
Полины там не оказалось.
Раздраженно сунул её фотографию под нос управляющего, еще надеясь, что мы каким-то лядом успели приехать в Дом раньше, чем доставили её! Но по глазам управляющего, по его узнаванию фотографии, понял, что мы приехали поздно…
— Где она?
— Её уже купили. Анонимный аук для садистов. Извини, даже сказать не смогу, кто покупатель.
Хотелось завыть! Разнести к чертям весь Дом! Сдохнуть, нахрен.
— По-че-му? Почему анонимный?! Почему им?
— Поступила, как бесконтрактная, утильная. А у меня приказ избавляться от таких в первую очередь…
— Приказ от кого?
В ответ только выразительный взгляд вверх.
Ясно, Мезуров.
Я заскрипел зубами, злясь, что этот садюга не дожал свою империю до конца, не сберег мою нижнюю, хотя я, нахрен, просил! А мы оба знаем, сколько стоит моя просьба и его помощь!
Я же обанкрочу урода, распущу по нитке, нахрен!
— Олег! — в трубку я уже ревел, не стесняясь внезапно побледневшего и затрясшегося управляющегося. — Какого хрена? Почему она сразу пошла на аукцион, как бесхозная? Она МОЯ!
— Не бесхозная, а как утиль, — поправил Костя, наблюдая за управляющим.
— Не кричи, Сань. Какой утиль? У меня все поступающие девочки контрактные. Все аукционы документально фиксируются. Не бывает у меня проходного товара. Я давно перестал работать без принципов…
— А вот твой управляющий…
Тот дёрнулся и побежал. Я успел сделать подсечку, а Костя подхватил его за воротник. Но охранник мгновенно среагировал, засвистев в свисток и набросившись на нас. Уже было не до разговоров. Мы сцепились с Костяном против подоспевших охранников, троих взял он, двоих я. Но управляющий ускользнул, сука.
Отбив нам с другом бока, уцелевшие двое гандонов скрутили нас ремнями и привалили к стене в кабинете управляющего. Сам он так и не появился, зато через час к нам вошел Мезуров.
— Ну что у меня за секьюрити, а? Вы вдвоем троих повалили, а оставшиеся отпрашиваются в травмпункт. Сами как? Врача вызвать?
— Я норм. Кость?
— Всё в порядке. Сопливые у тебя секьюрити, — презрительно сплюнул он с кровью.
Значит, зубов не досчитается.
Олег кивнул своим сопровождающим и сел в кресло управляющего.
— Значит, слушай, Саня. Я не в курсе был подпольной работорговли между Домами. Сейчас всех управляющих взяли и отвезли в лес, поговорить…
— Закопать что ли? — напрягся Костя, незнакомый ни с Мезуровым, ни с его делами.
Олег тоже этот момент учел, цокнул языком, разглядывая Костю:
— Нет, поговорить и на шашлыки. Зачем еще в лес ездить?
— Шашлыки? Ночью? — тупил Костя, а я начал подозревать у него еще и сотрясение мозга.
— Кость…
— Ничего, они на машинах, включат фары, чтобы не промахнуться, нанизывая мясо на шампура.
— А.
— Угу… Так вот, Сань. Документации действительно нет, не могу тебе сказать имя покупателя. Но у нас всё пишется помимо видеонаблюдения управляющего. Имя не дам, а вот морду сфотографирую.
