— Этого маловато будет, — хмыкнула дерзкая коза, и я медленно достал из бардачка намордник. — Что это? Ты поэтому отвез нас от дома? Чтобы папа не увидел, как ты обращаешься с его дочкой?
— И это тоже. Но еще переживал, что ты будешь сопротивляться и кричать.
— Я буду.
— Ага, значит, не зря я захватил кляп и это…
— А это что?!
— Бандаж для ног. Я еще помню твой выпад в мою мужественность.
Полина последний раз фыркнула и я, как и обещал, свернул её в клубочек и аккуратно положил в багажник.
— Ты не представляешь, что я для тебя приготовил, — пообещал я, закрывая крышку.
Но я ни разу не предполагал, что сержант Иванов тоже захочет присоединиться к игре!
Твою же мать!
— Документы.
Я протянул, стараясь ничем не выдать свое обеспокоенное состояние.
— Сегодня один? Без сопровождения? — подозрительно прищурился сержант.
— Как видите, — лениво протянул я, выразительно поглядывая на документы в его руках.
Отдай уже и отпусти!
— Багажник откройте, — сержант отошел от машины, внимательно следя за моими движениями.
— Ну это уже смешно! Сержант Иванов, неужели вы думаете, я настолько дурной, что буду перевозить свою девушку в багажнике, зная, что вы бдите?
— Открывайте.
Я поднял глаза к небу, нажимая на кнопку открытия багажника и одновременно произнося молитву.
— Вы не дурной. Вы богатый извращенец! — выкрикнул сержант, заученным движением доставая табельное оружие. — Быстро из машины и руки на капот.
— Девушка не против, сержант. У нас всё по взаимному согласию, — устало проговорил я, сразу доставая бумажник и поднимая руки, чтобы идейный полицейский не прострелил мне яйца, избавляя общество от извращенца.
— А это мы не скоро узнаем, рот то у нее занят.
Ага, игра пошла немного не по тому руслу.
— Мне нужно позвонить. Я имею право на один звонок.
Через час Паша с меня ржал, отпаивая дешевым крепким чаем из пакетика Полину. Та дулась, что пришлось до приезда Паши сидеть на посту в наморднике. А я мысленно клялся, что уберу из машины всю атрибутику и перенесу игры с Линой только в игровую квартиру.
— Ты оригинал! Хотя доказать это было трудно. Тут есть один идейный сержантик, — смеялся Паша, давая мне расклад по затратам.
Я взял стопку выписанных для плана штрафов, в том числе за перевозку ребенка без ремня безопасности.
— Может, рассказать тебе, как у нас дела идут с твоей похитительницей?
— Расскажи. Хотя я думал, меня вызовут на дачу показаний и в суд.
— Суда не будет. И дело закрывают. У нее психическое расстройство. Провели все экспертизы и выявили отклонения. Адвокат сразу стал давить на принудительное лечение. Так что…
— Нину отправят в лечебницу?
— В психушку. Но ты поглядывай за ней. Года три будут лечить, а потом, кто знает, что ей в голову придет?
Я поблагодарил Пашу, взял внезапно замкнувшуюся Полину за руку и посадил в машину, под неприятельские взгляды сержанта.
— Он нас теперь назло будет тормозить каждый раз с полным досмотром, — проворчала Лина.
— Не так часто мы будем ездить мимо.
— Часто, Саш. Мама с папой в отпуск улетают. Знал?
Я неопределенно мотнул головой. Вдруг Полина не в курсе про разлад в семье?
— Я думал, Марина к матери собирается.
— Неа, а перед отъездом зашла попрощаться, а она мне свой новый купальник показала. Спросила, понравится папе или нет. Ну, такой купальник. Фривольный очень. Мне кажется, приличные женщины такие носить не должны, — манерно поджала губы коза.
— Что ты знаешь о приличных женщинах? — хмыкнул я, вдруг меняя направление к центру.
— А мы куда? — сразу оживилась Полина.
— В кино.
— Ой, правда? Дядя Саш, я никогда не сидела в кино на последних рядах, — закинула удочку коза.
И я принял. Ведь ей всего восемнадцать! Она столько в жизни еще не видела, не пробовала, не делала. Я дам ей эту возможность.
Уже в кинотеатре на занятых местах она наклонилась над моей ширинкой.
— Что ты делаешь? — зашипел я.
— Целуюсь. Это же места для поцелуев, — возмутилась она, выкручиваясь из моей хватки и ловко просовывая руку в ширинку.
— Мне не нравится, когда нижняя перехватывает инициативу, — твердо остановил я её запястье, но практически сдаваясь, чувствуя нежные пальчики обхватившие встрепенувшийся член.
Она тоже это почувствовала. От чего её голос стал покорным и льстивым:
— А если я на колени встану, Мастер?
— Прекрати, — по инерции запретил я и тут же сдался.
Что предпочтет мужчина? Полтора часа пялиться в экран на скучный фильм рядом с дующейся девчонкой, или полтора часа чувствовать сладкие губы этой девочки на своем члене? По моему, выбор очевиден.
— Я сам поставлю тебя на колени, — выдохнул, спуская Лину вниз и шире раздвигая ноги.
Черт, какое блаженство!
Козявка причмокивала снизу, не стесняясь вздыхать и приговаривать. Я по инерции перебирал пальцами её волосы, глаза закатывались от испытываемой неги и поначалу я даже не вслушивался, что она там бормочет моему члену.
— Мой цветочек… мном-ом… сладкий бутончик…
Я приоткрыл глаз. Цветочек? Серьезно?
— Сладенький мой…
Черт! Кто узнает, что мой член промышляет под прозвищем «Цветочек» засмеют нахрен!
— А ты кто? Опылительница цветка?
Я не мог игнорировать такой подход к минету, заранее планируя подмять крылья этой бабочке.
— А я — пчёлка, — самодовольно и неожиданно предложила она свой вариант. — И весь мёд мой.
Облизалась коза и снова насадилась горячим ртом на член.
Пчёлка. Надо же, а ведь я сам сравнивал себя со шмелем, когда кружил возле Полины, грезя её нектаром.
— Лина, сессия, — прохрипел я, подтягивая её вверх и усаживая сверху, лицом к себе. Места для поцелуев, значит? Сейчас так зацелую пчелу, что блеять как коза начнет.
Она и начала, сразу после несдержанного крика, когда я насадил её на жало.
— Ау-у! Ай-я!
Она вцепилась мне в плечи, пытаясь остановить, но я в темпе вбивался в нее, перехватывая бедра и резче ударяясь в плавящееся тело.
— Чепуха!
— Рр-р-р…
— Чепуха же.
— Как скажешь, — прорычал я, не понимая, почему она упирается.
